Язычник эры Водолея

Журналист: Значит, вы считаете, что обсуждать сегодня эту проблему вообще бессмысленно?

— Чего обсуждать, его уже приняли. Давайте обсуждать, как вовремя шахтерам зарплаты выдавать. И не только шахтерам.

И вообще, вот это запоздалое, постфактум, обсуждение, правильно или неправильно поступил президент, поддержав старый гимн и подписав Закон о его принятии к Новому году, напомнило мне один случай, который произошел со мной в далекой юности, когда я еще работал инженером и ездил домой после работы на электричке.

Москва. Вокзал. Я бегу за электричкой, которая вот-вот тронется. Добегаю до последнего тамбура, обогнав по дороге человека с двумя огромными сумками. Я успеваю вскочить в последний тамбур, а он нет. Двери закрываются. В тамбуре выбиты стекла. В окошко курит огромный верзила. Этот маленький человечек, который не успел добежать и заскочить в двери, растерянно глядит на отъезжающий поезд, на верзилу снизу вверх и спрашивает его: «Электричка до Загорска?» А верзила ему чинарик в лоб запулил и отвечает: «А тебе-то какая теперь, хрен, разница?»

Точно так же и со всеми нашими дискуссиями и спорами по поводу гимна. Электричка уже отошла…

А президента нашего я понимаю. Он действительно старался подарить гимн к Новому году, чтобы все, кто помнит счастливые моменты нашего прошлого, могли в Новый год под него чокнуться шампанским! Остается ему пожелать, чтобы к следующему Новому году он подарил нам окончание войны в Чечне. Журналист: Может быть, вы хотели, чтобы и старый герб вернули? — Честно говоря, я бы был не против. Серп — символ крестьянства, молот — рабочих. Союз рабочих и крестьян для меня лучше, чем союз торговцев с политиками. Кроме того, у нашего старого герба есть сакральный смысл. То, что я сейчас скажу, многих шокирует. Советские вожди — я имею в виду самую верхушку, как и Гитлер, увлекались эзотерикой, Гималаями, арийским прошлым… Перед принятием герба они советовались с кем-то из весьма продвинутых, чуть ли не из числа гималайских мудрецов, которые и предложили этот герб. Объяснили так: помимо союза рабочих и крестьян, он будет символизировать еще дружбу между двумя конфессиями — христианами и мусульманами. Серп — мусульманский месяц, молот — христианский крест. Конечно, к этой истории можно относиться, как к легенде, но, заметьте, как только этот герб был признан недействительным, сразу начался конфликт в Карабахе.

Журналист: Вы, как известный «американовед», нет, «американоЕД», на агрессию Соединенных Штатов в Ираке ответили по-своему — рассказами. Ваше мнение: американцы ограничатся Ираком или пойдут дальше?

— Пока я смотрел телерепортажи — по CNN, Euronews, Би-Би-Си, — сделал интересные выводы. Главные мировые телекомпании арендовали в Багдаде по крыше, с которых и вели репортажи в таком духе: «Какой прекрасный вид открывается с нашей крыши на бомбежки!» или «Началась наконец утренняя бомбежка». A CNN даже сказало: «К сожалению, мы можем вам показать только вчерашние взрывы, сегодняшних еще нет. Дело в том, что еще Америка спит…» То есть Буш еще спит. Если взрывы начались — значит, он уже проснулся…

Американские политики будут искать себе врагов всегда и нанизывать их, как кусочки шашлыка, на ось зла. Интересно наблюдать, как они за несколько лет начинают готовиться к своей агрессии. Прежде всего появляются голливудские фильмы, в которых один Джеймс Бонд борется против какой-нибудь целой страны. Страна эта рисуется в фильме обязательно как некое исчадие ада, которое хочет уничтожить Америку. Так начинают удобрять сознание среднестатистического американца. Недавно я смотрел фильм, как Джеймс Бонд один справляется со всей армией Северной Кореи. В другом фильме «агент 007» усмиряет Иран.

' По голливудским новинкам видно, где Америка в будущем не прочь размять свои застоявшиеся мышцы. Только одно они никогда не поймут — любая захватническая война, несмотря на видимую победу, оборачивается поражением для того народа, который ее развязал. Чем больше Римская империя захватывала и всасывала в себя другие народы, тем больше она деградировала умственно и нравственно! Потому что жирела. Римляне поздней редакции фигурами очень схожи с сегодняшними американцами. Я это из книг исторических понял, сам свидетелем не был.

Журналист: Кто-то может реально остановить Бонда?

— Реально на пути у «Бонда», то есть у американской агрессии, могут встать три страны — Франция, Германия, Россия. И тому есть объяснение. Франция помнит де Голля, чтит-и любит его. У де Голля — не рейтинг, у де Гол-ля — общенародная любовь. Де Голль — единственный политик на моей памяти, который делал что-то хорошее для людей, а не для себя и не для своих родственников. Ширак сегодня очень хочет походить на де Голля, не ложится под Америку, поэтому Франция и уважает его!

Журналист: А почему Германия не одобряет действия Америки?

— Потому что у них был Гитлер. И если французы хотят, чтобы у них повторился де Голль, то немцы не хотят, чтобы у них повторился Гитлер.

Журналист: А Россия?

— У Путина высокий рейтинг, в первую очередь в силу всеобщего российского пофигизма. И еще поголовного желания, чтобы хоть как-то наша жизнь после ельцинских реформ успокоилась, утряслась. У нас не было никогда своего де Голля, нам не с кем сравнивать. Но на Путина, на фоне предыдущих глав страны, приятно посмотреть. Я же говорил со сцены: «сам ходит, сам говорит…» Такого мы еще не видывали.

Я вообще считаю Путина гениальным министром иностранных дел. Он умело и верно выстраивает сегодняшнюю внешнюю политику, глядя не только на Запад, но и на Восток. Задружился вновь с такими странами, как Индия, Китай… Хорошо! У России большая часть земли — азиатская. Значит, и энергия у нас Азии. Азия мудрее Запада, но хуже пиарится. Мне нравится смотреть, как Путин общается с главами других стран. Я даже заметил, что на общих с ними пресс-конференциях он соображает быстрее всех. Журналист задает вопрос, он отвечает мгновенно, не высчитывая в уме правильный ответ.

Журналист: Вы все эти мысли публично высказываете?

— Разумеется. Мне недавно позвонили со Второго канала ТВ и попросили в связи с началом войны в Ираке срочно разрешить повтор передачи про Америку. «Конечно, — говорю я им. — Понимаю. Вам из Кремля пришло задание выразить устами Задорнова то, что Кремль думает, а не имеет права сказать». Вашингтон может обидеться на Кремль. Пригрозит пальцем и всем перекроет визы. А на Задорнова никто не обидится. Ведь Задорнову, в отличие от Кремля, Вашингтон — по фигу. Его все равно туда давно не пускают.