Генерал Дима. Карьера. Тюрьма. Любовь

Королева зоны

После того как мы поженились, нам полагались длительные свидания — по три дня раз в три месяца. Перед первым свиданием я дико волновалась. Мы были давно знакомы, но вместе никогда не жили. Впервые нам предстояло провести вдвоем целых 72 часа в отдельной комнате, которая запиралась на ключ. Там было все самое необходимое, и даже маленькая кухонька, в которой можно было готовить.

В эти дни Якубовский проявил себя совсем иначе. Таким я его просто не знала. Он посадил меня на кровать и сказал:

— Ничего не делай.

И он делал все сам: мыл полы, готовил, мыл посуду. Он мыл меня, стирал мои трусы и носки. Я только смотрела на него и задавала себе один вопрос: не высвечивается ли ещё нимб над моей головой?..

…Некоторым кажется, что такой человек, как Дима, капризен в еде и угодить ему — непростая задача. Это не так. Дело в том, что Дима вырос в небогатой семье, денег на деликатесы не было никогда. Главное было — накормить всех досыта. Димина любимая еда — это салат «оливье», который он способен поглощать ведрами, макароны, сосиски. Конечно, ему все это нельзя. Сейчас я посадила его на диету.

— Я все буду готовить сам, — повторил он.

— Ты что, умеешь? — спросила я.

— Да, сейчас увидишь…

И он приготовил прямо-таки ресторанное блюдо — мясо, фаршированное грибами. Не каждая женщина так может. С тех пор во время каждого свидания готовил только он. Теперь это случается редко. Разве что для меня Дима делает исключение, а так к плите не подходит. Хотя ему достаточно увидеть по телевизору какой-то рецепт, чтобы с первого раза приготовить это блюдо самостоятельно.

Как-то раз я пришла в зону в облегающем фигуру комбинезоне телесного цвета. Еще в городе я чувствовала на себе взгляды прохожих. Видимо, на расстоянии я казалась голой. Мы сидели с Димой в кабинете, который из-за большого окна отлично просматривался. Какой-то сотруднице почудилось, будто мы занимаемся любовью, хотя между нами ничего похожего в этот раз и не происходило. Раздался душераздирающий вопль тревоги, как при организованном побеге. Потом я узнала, что Диму вызывали. Он, правда, всегда берег меня и всеми проблемами делился со вторым адвокатом. Лишь когда ситуация каким-то образом разряжалась, ставили в известность меня.

Конечно, многие проблемы возникали из-за Диминой вспыльчивости, неумения сдерживать свои эмоции. Мне кажется, эти недостатки вполне простительны, тем более что они компенсируются массой достоинств.

Возвращение в Москву

…Этого дня мы ждали с нетерпением, понятным лишь тем, кто хоть однажды оказывался за колючей проволокой. Каждое следующее число календаря приближало нас к заветной дате — освобождению. Другие люди жили совсем иными событиями. Ведь каждый чего-то ждет. Свадьбы, квартиры, весны. Мы ждали, когда наконец закончится срок, и часто представляли себе этот день в мечтах. Наступило 19 декабря 1998 года.

Рейс Екатеринбург — Москва — в 6 часов утра. Но от Нижнего Тагила до Екатеринбурга три часа езды на автомобиле. То есть в 3 утра мы должны были наконец покинуть колонию. По закону, день освобождения наступает в ноль часов.

К тому времени у нас были хорошие отношения с администрацией. И несмотря на то что это была суббота, выходной день, все документы были подготовлены ещё в пятницу. Поэтому ровно в ноль часов семь минут Дима в последний раз прошел через ворота колонии. Он шел с пустыми руками, абсолютно все оставив тем, кому предстояло провести за колючей проволокой дни, месяцы, годы. Книги, одежда, посуда — эти вещи ещё кому-то служат. Есть такая примета: из тюрьмы выходят на волю с пустыми руками. Чтобы не вернуться туда никогда.

Дима опасался провокаций, поэтому мы попросили местный ОМОН довезти нас до аэропорта в Екатеринбурге. В сопровождении омоновцев, вооруженных автоматами, мы благополучно добрались до аэропорта.

Нам не хотелось никакой шумихи, и мы обращались к начальнику колонии с просьбой не информировать журналистов о времени освобождения Димы. Но уже за неделю до 19 декабря администрацию буквально осаждали корреспонденты. Потом мы узнали, что в 8 часов утра у ворот зоны собралось около 100 журналистов из различных изданий. Они оккупировали колонию с криками «Свободу Якубовскому!», и убедить их в том, что Дима уже освободился и покинул пределы этого заведения, было невозможно. Пришлось начальнику колонии сделать исключение из правил и провести самых активных представителей пишущей братии по территории зоны, чтобы они своими глазами убедились в том, что главный арестант на свободе.

Не обнаружив Якубовского, журналисты не торопились расходиться и были готовы довольствоваться беседой с осужденными, которые были с Димой в одном отряде. Нашелся человек, который дал интервью телевидению о своих впечатлениях.

Наконец, мы прошли регистрацию на рейс Екатеринбург — Москва и сели в самолет. Я себя очень плохо чувствовала. Сказывались волнения бессонной ночи. Мы так долго ждали этого дня, и когда он пришел, оставив в прошлом годы неволи, наступила реакция. В довершение всего я почувствовала, что у меня началось кровотечение.

Дима прямо с борта самолета договорился с одной московской больницей о том, что меня сразу примут. В аэропорту толпились журналисты, но мы на машине поехали в больницу. Там меня осмотрели и успокоили: «Не волнуйтесь, кровотечение на нервной почве. Попейте таблетки, все пройдет».

Уже в 10 утра мы были дома — в квартире на Мясницкой улице. Эту квартиру нам сняли друзья. Отдохнуть не удалось. Практически сразу начались звонки. Приезжали родственники, друзья. Начиналась московская жизнь.

Колокольный звон

Мы знали, что обязательно приедем в Нижний Тагил, теперь уже как свободные люди. Поездка была запланирована на пасху.

Дело в том, что наше общение с церковью и с отцом Фомой не завершилось венчанием. Эта церковь строилась очень долго на народные деньги. Какие-то суммы перечисляли заключенные со своих заработков в колонии, посетители тоже оставляли в ящике для пожертвований деньги.

Дима продолжал заниматься обустройством храма и заказал в Екатеринбурге колокола. Отлили два. Один весит 50 килограммов, другой — 80. По окружности колоколов идет гравировка: «Храму ИК-13 от Дмитрия и Ирины Якубовских». А в проекте третий: «царь-колокол» весом в 200 килограммов.

Отца Фому на заводе проинструктировали, как звонить в колокола. И когда мы приехали в зону, состоялась торжественная процедура. Колокола повесили и освятили. Новоявленный звонарь из числа заключенных, только что обучившийся этому искусству, играл стройную, красивую мелодию. А прохожие, привлеченные колокольным звоном, оборачивались и крестились.

Планы на XXI век

Когда я спрашивала Диму, будем ли мы заводить детей, он ответил, что наш общий ребенок родится в марте 2000 года, и это будет девочка. Так ему хочется.

После рождения моего сына Алексея я поставила себе спираль и ни разу не беременела, хотя вела регулярную половую жизнь. Но стоило мне только встретить Диму, как все изменилось. Он фантастически плодовит. Я беременела, несмотря на спираль. Противозачаточные таблетки он мне запрещает принимать, поскольку ему кажется, что от них толстеют. Приходилось делать аборты. Заранее я Диме ничего не говорила, он узнавал о случившемся на следующий день. «По тебе не заметно», — говорил он. Физически я переносила прерывания беременности легко, а вот морально… Особенно в первый раз. Тогда я проплакала всю ночь напролет.

Почему я не решалась оставить ребенка? Во-первых, мы не были женаты, во-вторых, рожать в Нижнем Тагиле мне не хотелось. Просто не до того было.