Тайны знаменитых пиратов, или «Сундук мертвеца»

Фортуна явно благоволит ему. Оперившись и осмелев, он фрахтует торговые корабли и становится пайщиком в их страховании. Ширятся коммерческие связи, растут доходы, а с ними и его тщеславие.

О благополучии преуспевающего дельца говорит не только серебряная посуда у него на столе, заменившая оловянные тарелки, кружки и ложки, но и лодка для прогулок по Темзе, которой он очень гордится, экипаж со стеклянными окнами – свидетельство моды и достатка, своя собственная верховая лошадь.

Семья проводит лето на фешенебельных курортах – в Бате и Эпсоне. А он между тем, элегантный и надменный, обедает у Понтака – в знаменитой харчевне, где распивает дорогие вина – по семь шиллингов бутылка, играет в кегли, посещает петушиные бои, но чаще его видят на скачках, ибо с юных лет он был заядлым лошадником.

Разумеется, Дефо регулярно, как положено дельцу, посещает биржу – центр всякого рода информации. Здесь справлялись о ценах на товары и акции, заключали сделки, узнавали последние политические новости.

Однако, несмотря на, казалось бы, достигнутое благополучие, амбиции плебея Даниеля Фо, и прежде всего его тщеславие как определяющая черта характера оставались неудовлетворенными.

Чего же не хватало Даниелю Фо? Самой малости, всего лишь небольшой частицы «де» перед фамилией – свидетельства того, что в его жилах течет кровь потомственного дворянина! Недолго думая, он самолично простонародное «Фо» дерзко переделывает на деФо, что говорит о его якобы нормандском происхождении.

Отныне мистер де Фо (слитно фамилия стала писаться позже) получил право утверждать, что его предки ступили на землю Англии вместе с воинами Вильгельма Нормандского. И что 14 октября 1066 года под Гастингсом, в великой битве с англосаксами, один из них находился в рядах атакующих, впереди которых жонглер Тальефер распевал баллады о легендарном Роланде, увлекая песней в бой.

Но дворянину положено иметь фамильный герб. И Дефо сочиняет его: три свирепых грифона возникают на фоне красных и золотых линий. Появляется, как подобает, и латинский девиз: «Похвалы достоин и горд».

Надо же было, чтобы именно в этот момент восхождения по ступеням житейского преуспеяния дьявол попутал мистера Дефо и он ввязался в авантюру мятежника герцога Монмута. Этот, можно сказать, необдуманный шаг, никак не вяжущийся с характером Дефо – рассудочного и расчетливого человека приведет его на край пропасти.

Когда повстанцы были разбиты и герцог Монмут, выступивший против произвола королевской власти, казнен, Дефо, опрометчиво принявший участие в восстании, поспешил скрыться. Впрочем, если говорить о его военных подвигах, то совершить их ему не удалось. Рассказывали, что при первом ружейном залпе конь понес его в обратном направлении от неприятеля, избавив тем самым седока от участия в бою.

К счастью, в этот первый раз долго прятаться ему не пришлось. И вскоре его видят среди тех, кто торжественно приветствует на лондонских улицах нового короля Вильгельма III, до этого бывшего правителем Голландии и занявшего английский престол по предложению крупной буржуазии и земельной аристократии. Но страх преследования и горечь от того, что обречен скрываться, уже тогда он вкусил сполна.

Мистер Дефо снова погружается в гущу экономической жизни. Однако теперь он не только торговец, но и политический деятель. Его интересуют экономические и социальные отношения, влечет «темная пропасть всеобщей коммерции, эта скрытая тайна, эта полупознанная вещь, именуемая торговлей».

В то же время его волнуют проблемы социального неравенства, и прежде всего неравенство соотечественников перед законом. Как публицист он все чаще выступает в защиту тех, кто находится на нижних ступенях социальной лестницы тогдашнего английского общества. Позже, в 1709 году, на страницах «Ревю» он поместит статью, в которой разделит население страны на семь групп, где две последние будет занимать «беднота, влачившая полуголодное существование, и отверженные, те, кто живет в крайней нищете».

В том, как живут обездоленные, он не раз убеждался лично в те черные дни, когда оказывался низвергнутым на дно. Здесь же он свел знакомство и с преступным миром Лондона, познал его законы, наблюдал характеры и нравы. Память отмечала лица и судьбы, накапливала факты, сведения, детали.

Второй раз в жизни ему пришлось заметать следы в тридцать два года. Пути беглеца привели его, как и каждого, кто предпочитал бегство тюрьме, на другой берег Темзы, в знаменитый квартал Минт, – приют лондонских преступников.

Но что заставило благопристойного коммерсанта Дефо разделить общество бродяг и воров?

Одержимость манией спекуляций, страстное желание во что бы то ни стало преуспеть еще больше, привычка рисковать привели Дефо к катастрофе. Однажды утром он узнал, что зафрахтованное им судно не вернулось в порт. Не объявилось оно и спустя несколько дней. Стало ясно, что с ним что-то произошло. Возможно, причиной гибели корабля была буря, а может быть, пираты помешали благополучному возвращению.

Как бы то ни было, но Дефо оказался в трудном положении. Пронюхавшие об этом кредиторы не замедлили предъявить векселя. Как на грех, свободных денег у него в тот момент не оказалось. Долги нечем было покрыть. Тогда его и объявили банкротом. Долг его составлял немалую сумму – 17 тысяч фунтов стерлингов. А надо иметь в виду, что по тогдашним законам банкротство каралось самым суровым образом и приравнивалось к тяжкому уголовному преступлению.

Ему ничего не оставалось, как снова выбирать между бегством и тюрьмой. Дефо предпочел первое. Так он оказался сначала по ту сторону Темзы, в Минте, угодив в общество мошенников, разбойников с большой дороги и женщин сомнительного поведения.

Вскоре, однако, при первой возможности он тайно перебрался в Бристоль, где скрывался несколько месяцев. Опасаясь бейлифа —чиновника, арестовывавшего должников, Дефо жил под чужим именем, на улицу выходил только по воскресеньям – в эти дни законом запрещались аресты. Свое горестное положение он переносил стойко, сохраняя полное спокойствие духа и непоколебимо хорошее настроение. И с присущей ему энергией предпринимал меры, чтобы выбраться из западни.

Наконец ему удалось наскрести необходимые деньги и расплатиться с кредиторами. Так довольно быстро он выпутался из первого, но, к сожалению, не последнего в жизни банкротства. Дефо вернулся в Лондон, в деловой центр столицы – Сити. И имя его вновь замелькало на вывесках, на векселях, на закладных бумагах, на страницах изданий того времени.

С тех пор минуло много дней, прошла целая жизнь. Теперь ему пятьдесят восемь. Если подводить итоги, то он вынужден с горечью признать, что ему не удалось «совершить на парусах, подгоняемых попутным ветром, опасное жизненное странствие и умиротворенным пристать к небесной пристани». Далеко не усладительной оказалась прогулка по пестрому полю жизни. Он утомлен и измучен интригами врагов, которых у него предостаточно. Друзей нет. К концу жизни он оказался в одиночестве, подобно Селькирку – моряку, о котором пишет в своем дневнике пират Вудс Роджерс.

Кстати, эта глава, где рассказано о том, как Александр Селькирк прожил один несколько лет на необитаемом острове, представляет несомненный интерес. Дефо припоминает, что и ему самому пришлось однажды беседовать с этим боцманом, лет семь назад, когда тот только что вернулся на родину. Весь Лондон жил тогда сенсацией – человек с необитаемого острова!..

Чем дальше читает Дефо о приключениях Сель-кирка, тем больше они его захватывают, тем сильнее разгорается его воображение…

Упрямый шотландец

Доподлинные записи церковных книг, сохранившиеся до наших дней, неопровержимо свидетельствуют о том, что в 1676 году в местечке Ларго, расположенном в одном из уютных приморских уголков Шотландии на берегу Северного моря, в семье башмачника Джона Селькирка родился седьмой сын Александр.

Появление на свет в качестве седьмого ребенка, по местным поверьям, сулило младенцу исключительную судьбу. Но чего мог добиться сын башмачника, которому предстояло перенять профессию отца. В мастерской, где с ранних лет приходилось помогать старшим, ему было скучно. Зато его неудержимо влекло в харчевню «Красный лев», расположенную неподалеку от их дома. Здесь собирался бывалый народ, «морские волки», бывшие пираты, повидавшие сказочные страны и наглядевшиеся там разных диковин.