Настоящая книжка Фрэнка Заппы

Я работаю глубокой ночью, и поэтому, проголодавшись, роюсь в ящиках в поисках того, что отказался съесть подросток. Зная, что днем мы покупали хот-доги, я надеюсь отыскать пару булочек. Хот-доги давно съедены. Даже в морозилке нету. Ладно, съедим арахисовое масло. Хлеба, как правило, тоже нет, поэтому я попросту копаюсь ложкой в банке.

В кладовке обычно полно провизии, но провизии, которую надо готовить. Холодильник тоже забит — мясом и курятиной. Их надо готовить. Я это готовить не умею! А если бы и умел — откуда у меня, к чертям собачьим, на это время? Боже праведный! Не заставляй меня есть салат!

Я люблю жареные спагетти. Я люблю Все Жареное. Что бы это ни было — ПОДЖАРЬТЕ ЕГО, если только это не хот-дог. Тогда в сосиску втыкается вилка, и она обжигается над плитой, на открытом огне (да-да, народ, легендарный Вкуснейший Бутерброд с Копченой Сосиской). Между прочим, жареные спагетти лучше всего идут на завтрак.

Дети смотрят, как я ем эту дрянь, и морщатся.

Я говорю: «Это ОТЦОВСКАЯ пища. Когда-нибудь и вам придется научиться жрать это дерьмо, потому что и у вас появится дом, битком набитый детьми, и еда станет исчезать, а вы будете открывать холодильник и ворчать: "Охо-хо, это еще что за дрянь?"»

Мы испробовали ряд методов избавления меня от ночных «страданий». Все впустую. Это невозможно. Внизу, возле студии, есть еще один маленький холодильник. Периодически он заполняется продуктами, которые можно-есть-и-не-надо-готовить, но что бы туда ни положили, через день-другой оно исчезает, а ведь в той части дома привидения не водятся.

Время от времени Дива управляет неким заведением под названием «Кафе "Жираф"». Сначала она изготовила вывеску, гласящую: «Кафе «Жираф» — ОТКРЫТО». Затем — в ОСОБЫЕ ДНИ — она вешает ее на дверь наверху. Это означает, что она приготовила желе из концентрата. В те многочисленные ночи, когда в доме совсем нечего было поджарить, в Кафе «Жираф» кормили первоклассным обедом.

На днях шел дождь. Дива вошла ко мне и сказала: «Ах! Можно я пойду погуляю под дождем?» Я ответил: «Конечно». Она разоделась в пух и прах — будто это какой-то торжественный случай — и битый час пела во весь голос на заднем дворе. Не исключаю, что другие родители сказали бы: «Не ходи, простудишься». Думаю, Дива бы очень расстроилась.

Дети от рождения способны воспринимать мистику и ощущать свою связь с природой. Мир природы просто захватывающий, когда он в новинку. К примеру, дети тонко чувствуют снег, чего, как правило, не скажешь о парне, который чистит лопатой дорогу. Чем старше вы становитесь, тем меньше замечаете природу (если вы, конечно, не Юэлл Гиббоне и не намерены есть все, что валяется под ногами, пока от этого не помрете).

Дива — прелестная девчушка. Ей только что исполнилось девять. Она любит заниматься всякими «нормальными девчачьими вещами», но (слава Бооооогу!) свои причуды у нее тоже имеются. Одно время у нее была кукла Барби, которой Ахмет сжег почти все волосы, после чего Дива довершила дело, выдавив Барби на лицо цементный клей и изуродовав нос и лоб. (Я уверен, где-нибудь есть организация, которая заявила бы по этому поводу протест.) Дива назвала куклу «Соплячкой» (совсем недурно, дорогая).

Дадаизм процветает в моей семье с… незапамятных времен, и, хотя дети не имеют ни малейшего представления, что это такое, все они — дадаисты. Весь дом, как и все связанное с тем, что тут творится, провонял дадаизмом.

«МЕЖКОНТИНЕНТАЛЬНЫЕ НЕЛЕПОСТИ» — это общество, основанное в 1968 году и пропагандирующее дадаизм в действии. В прежние времена я и знать не знал, как назвать то, из чего состоит моя жизнь. Представляете, с каким восторгом я обнаружил, что кому-то в далекой стране пришла в голову та же идея И К ТОМУ ЖЕ чудесное, короткое название для нее.

Есть стадии, которые дети должны пройти, чтобы обрести социальные навыки, необходимые для работы и взаимодействия с другими людьми. На каком-то этапе приходится учиться быть либо «хорошим работником», либо «хорошим боссом»; третьего почти не дано.

Кем вы станете — работником или боссом, — зависит, к примеру, от того, дают ли развиваться вашей творческой жилке, которая позволит вам обзавестись собственным делом или совершенствоваться как работнику, пока не возьмете на себя ответственность за других.

В том возрасте, в каком находятся сейчас мои дети, они хотят веселиться, так с какой же стати я должен докучать им мелочами? Ну, мы их ненавязчиво подбрасываем. К примеру, Ахмет недавно получил небольшую роль в комедийном телесериале. Мы это обсуждали, и теперь он понимает, что должен заплатить подоходный налог. Его реакция на эту новость: «Фигово». Осознание того, что это фигово — хорошая отправная точка для планирования карьеры.

Кроме того, полезно познакомить детей с «основными принципами» и сказать, что вы рассчитываете на их верность этим принципам. Если же дети принципов не придерживаются, тогда нужно подумать, как еще им эти принципы внушить.

Это всегда происходит по-разному. Когда между вами и ребенком возникает противостояние, вполне вероятно, что ребенка ненадолго захватила очередная новая идея, и он не принимает во внимание ни чувства других, ни множество реальных событий, происходящих в реальном мире. Все свелось к: «Можно мне пойти к Джейни? А если нельзя, то почему?»

Ответа «нет» мало. При попытке уладить подобные недоразумения меньше всего помогают крики и ругань. Вот одно из наиболее действенных наших правил: если мы, к примеру, с Ахметом, не сходимся во мнениях насчет того, что он хочет сделать и он в состоянии привести мне внятный ЛОГИЧНЫЙ довод, согласно которому ОН ПРАВ, а Я — НЕТ, я ему разрешу.

Бывает, в наказание мы с Гейл запрещаем детям смотреть телевизор неделю — мы считаем, это лучше, чем бить их по носу монтировкой.

Когда-то я говорил Дуизилу, что если он будет плохо себя вести, я заставлю его смотреть «Человека в коричневом костюме». Нас с вами телевангелисты, может, и забавляют, но одиннадцатилетних детей, как правило, нет.

Разумеется, теперь Дуизил смотрит Роберта Тилтона шутки ради в собственном «информационном центре» у себя в спальне. У него есть видеомагнитофон, телевизор, компьютер, проигрыватель для компакт-дисков и все прочее, купленное на деньги, которые он сам заработал.

В доме ему отведено уникальное место с лестницей со двора прямо к нему в комнату, так что он может приходить и уходить, когда заблагорассудится, но в основном предпочитает сидеть дома. Он не так испорчен, как я, — время от времени все-таки покидает дом и ходит в кино или на концерты.

И Мун, и Дуизил сдали экзамен за среднюю школу экстерном в пятнадцать лет — минимальный возраст по калифорнийским законам, и теперь у обоих есть дипломы средней школы. С Ахметом и Дивой мы намерены поступить так же. Я хочу, чтобы мои дети как можно скорее выбыли из калифорнийской школьной системы.

Что же касается их «культурного образования» — фильмов, книг и прочего, я, хотя и даю советы, вовсе не такой папаша, что будет стоять над душой, пока они не «ощутят величия» того, что, может, интересно мне одному.

Мы позаботились о том, чтобы дети овладели базовыми навыками — научились читать и писать, выполнять арифметические действия и получили элементарное представление о естественных науках и еще о хороших манерах. Теперь у детей свои интересы, которые мы поощряем.

Мун любит читать, поэтому информации ей хватает; Дива читать тоже любит. Они пошли в Гейл, которая у нас в семье Главный Читатель. Дуизил читает редко, а Ахмет терпеть не может книг (Ах! В меня сыновья!).

Не думаю, чтобы у кого-то из них возникло желание поступить в колледж, да я на этом и не настаиваю, — впрочем, если они все-таки решат, я не стану отговаривать… если только за образование платить захотят они.