Сергей Вавилов

Потом Сергей Иванович подсчитывает объемную плотность энергии в полости глазного яблока при температуре человеческого тела (37 градусов) и приходит к выводу, что эта плотность настолько велика, что если бы чувствительность глаза в инфракрасной части была бы та же, что и в зеленой части спектра, то этот собственный «инфракрасный свет» соответствовал бы силе света в 5 миллионов свечей!

«Глаз внутри засветился бы миллионами свечей, — пишет Вавилов. — По сравнению с этим внутренним светом потухло бы Солнце и все окружающее. Человек видел бы только внутренность своего глаза, а это равносильно слепоте».

Так выясняется, почему чувствительность глаза ограничена столь тесными пределами — меньше одной октавы: природа позаботилась о наших же собственных интересах.

Придавая огромное значение популярности научных знаний, С. И. Вавилов ищет все новых организационных форм, которые облегчили бы передачу знаний народу.

С окончанием второй мировой войны перед советским народом во весь рост встала проблема восстановления народного хозяйства. Это, в свою очередь, потребовало широкого использования достижений науки и техники на фабриках и заводах, на колхозных полях, в лабораториях промышленных предприятий. Распространение знаний стало одним из главных условий выполнения гигантских задач, поставленных перед народом партией и правительством.

И вот 1 мая 1947 года инициативная группа деятелей советской науки, литературы и искусства обратилась к советской интеллигенции и к учреждениям с предложением создать Общество по распространению политических и научных знаний. Предложение было широко поддержано во всех концах страны, и общество было создано. Первым председателем его был единодушно избран крупнейший популяризатор научных знаний в стране Сергей Иванович Вавилов.

По предложению вновь избранного председателя Обществу по распространению политических и научных знаний был передан Московский политехнический музей, тот самый, куда еще мальчиком Вавилов бегал слушать лекции виднейших ученых дореволюционного времени. Обществу передали также журнал «Наука и жизнь» и Центральную политехническую библиотеку.

Объясняя задачи и цели Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний, Вавилов высказал тогда же, в 1947 году, одну очень интересную мысль:

«В науке всегда сосредоточен ряд очень конкретных сведений, понятий, приемов, которые необходимы для специалиста, но практически мало нужны для человека, занимающегося другим делом. Вместе с тем каждая наука заключает в себе некоторые очень широкие понятия, законы, выводы, имеющие нередко значение, далеко выходящее за рамки потребностей данной области знания». [26]

Сергей Иванович пояснил, что он подразумевает при этом: в первую очередь теорию Дарвина, учение об атомном строении вещества, закон сохранения энергии и т. д. Все эти разделы науки имеют огромное значение для человека, все они неизменно вызывают огромный интерес. Поэтому все их надо в первую очередь широко популяризировать.

И общество принялось за работу, выполняя план, намеченный С. И. Вавиловым.

Продолжая лучшие традиции прошлого, организаторы общества превратили Политехнический музей в еще более крупный общенародный рассадник знаний. Многочисленные отделения общества, созданные в отдельных республиках и областях, позволили новой организации выполнять эту благородную миссию особенно успешно и широко.

По инициативе С. И. Вавилова в 1945 году Академией наук СССР и Центральным Комитетом ВЛКСМ были организованы так называемые Ломоносовские чтения. На этих чтениях, начавшихся с доклада самого Вавилова («Ломоносов и русская наука»), крупнейшие ученые страны читали лекции о жизни и творчестве М. В. Ломоносова и вообще о прошлом русской науки. Каждая такая лекция неизменно привлекала к себе большое число слушателей, а выпускавшиеся затем издательством «Молодая гвардия» стенограммы лекций привлекали широкие круги читателей.

В 1949 году Сергей Иванович написал статью, посвященную деятельности Общества по распространению политических и научных знаний. К этому времени Вавилов был уже не только автором многочисленных научно-популярных книг, очерков и статей, но и руководителем крупнейшей в нашей стране организации, занимающейся пропагандой научных знаний, и главным редактором журналов «Природа» и «Наука и жизнь», членом редколлегии журнала «Знание — сила» и других.

В статье о значении распространения знаний в массах Сергей Иванович писал:

«Если в прежние времена только немногие — Галилей, Ломоносов, Эйлер, Мечников, Тимирязев — умели писать так, что они были понятными и глубоко интересными и для ученых специалистов и для широких кругов, то в наше время это должно стать обязанностью каждого советского ученого».

Это была не просьба, это было требование к ученым. Вавилов пояснил, откуда оно рождается. Партия давно поставила задачу сделать со временем всех рабочих и крестьян культурными и образованными.

Теперь это время приблизилось настолько, что мы, можно считать, вступаем в него: духовный уровень и образованность простых советских людей настолько уже стали высоки, что нельзя больше медлить с передачей широким массам знаний о самых важных и самых сложных разделах науки. И страстно звучат заключительные слова призыва Вавилова к ученым:

«…Приложим все наши силы и уменье, чтобы приблизить эти времена. Это одно из важных условий осуществления коммунизма».

Глава XIV

СЛУГА НАРОДА

Президентом Академии наук С. И. Вавилов был избран в июне 1945 года. «Он был единственным и естественным кандидатом на этот пост», — говорил академик И. П. Бардин.

Действительно, в лице вновь избранного президента счастливо сочетались все основные качества, необходимые для организатора и руководителя советской науки послевоенного периода.

Он был ученым с мировой известностью и представлял физику, ведущее значение которой выявилось как раз к концу войны, когда проводились выборы. (Его предшественники А. П. Карпинский и В. Л. Комаров были: первый — геологом, второй — ботаником).

С другой стороны, — и это было также крайне важно для руководителя верховного штаба всей науки — Сергей Иванович отличался редкой разносторонностью. Кроме того, в отличие от подавляющего большинства своих ученых коллег он обладал талантом промышленного руководителя, талантом, в полную меру развернувшимся во время многолетней работы в ГОИ. Он в случае нужды прекрасно справился бы с обязанностями главного инженера какого-нибудь ответственного завода, треста или главка.

Большое личное обаяние располагало к Вавилову и старых и молодых членов академии. Старым нравилось то уважение, которое он неизменно оказывал им, признавая и высоко ценя их заслуги перед наукой. Молодым, помимо прочего, импонировало в Сергее Ивановиче то, что он принадлежал к новому поколению ученых. Ведь если не считать его работ на фронте первой мировой войны, он начал свою исследовательскую деятельность в советских лабораториях. Как ученый-физик Вавилов был ровесником Октября и, заняв свой высокий пост, стал в широком смысле слова первым советским президентом академии.

Среди других достоинств Сергея Ивановича называли его широкий политический кругозор и беззаветную преданность делу Ленина, делу Коммунистической партии. Он оставался беспартийным, но вера в великие цели строительства коммунизма составляла внутренний идейный стержень всей его богатой и разносторонней деятельности.

Одним из первых крупных физиков нашего времени Вавилов пришел к выводу, что для дальнейшего развития естествознания ученые должны овладеть основами марксизма-ленинизма, применять в своей работе метод материалистической диалектики.

Еще в те времена (в конце двадцатых годов), когда среди некоторой части советских естествоиспытателей находили отклик антимарксистские лозунги вроде: «Наука — сама себе философия», «Философию — за борт», — и так далее, Сергей Иванович приступил к глубокому изучению произведений классиков марксизма-ленинизма.