Лис пустыни - Генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель

11 августа.

"В 9.30 вылетели в штаб-квартиру фюрера, несмотря на оповещение о воздушной тревоге. Прилетели как раз к началу совещания. Присутствовали: Геринг, Дениц, Штудент и Гиммлер. Восточный фронт - глубокое вклинивание русских западнее Харькова. Под Ленинградом изматывающие бои под ураганным огнем в течение светового дня. Предполагаемое начало наступления - 12 августа...

...При обсуждении положения в Италии у меня возникло ощущение, что фюрер намеревается задействовать меня в ближайшее время. Я указал в кратком выступлении, что считаю своевременной постановку вопроса о конкретных требованиях к Италии в целях дальнейшего совместного ведения войны. Итальянцы должны были начать подготовку к обороне значительно раньше, но вплоть до сегодняшнего дня ничего так и не сделано. Фюрер считает, что наш партнер по "Оси" только выгадывает время и в конце концов выйдет из войны. Встреча Черчилля и Рузвельта, скорее всего, свидетельствует о намерениях союзников втянуть Италию в переговоры, а там недолго и до прямой измены - и все идет к тому, что им чертовски легко удастся сделать это! Единственный аргумент против - это отправка членов королевской семьи, в первую очередь принцев, к швейцарской границе. Похоже, фюрер придерживается старого плана возрождения фашизма как единственной действенной гарантии безоговорочной преданности Италии и ее верности союзному долгу...

...Фюрер критически отозвался о деятельности фон Макензена, фон Ринтелена и Кессельринга, которые до сих пор не понимают всю сложность создавшегося положения. Тот же Кессельринг вплоть до сегодняшнего дня продолжает с доверием относиться к новому правительству. Я доложил, что перевал Бреннер уже в наших руках, а на днях мы возьмем Сицилийский проход и Шайдекский перевал. Это необходимо, чтобы обезопасить коммуникационные линии от возможных актов саботажа...

...Геринг заявил, что фюрер выступает "единственным гарантом королевской власти в Италии". Фюрер остроумно ответил, что "вряд ли это понравится итальянскому королю. А вообще время королей уже вышло, и все королевства давно обанкротились".

Позлословили над британцами.

Вечерняя сводка с фронта. Фон Риббентроп предоставил в мое распоряжение генерального консула фон Нейрата. Я выразил опасения, что переговоры с итальянцами могут закончиться безрезультатно. Предложил - сражаться на Сицилии до последней возможности и, только исчерпав ее, отступить в Италию. Построить 4 глубоко эшелонированные оборонительные линии: 1. Козенца Тарент. 2. Салерно. 3. Кассино. 4. Апеннины - опорная позиция. Гитлер возразил, что из-за аэродромов Калабрии следует перенести отсечные позиции севернее Козенцы. Их следует устанавливать в "горловине", в районе Канта-Зары. Но и он не сомневался в том, что из-за нежелания итальянцев воевать пойдет насмарку и этот план. Я получил приказ вступить в переговоры с итальянским правительством в качестве его личного представителя. В переговорах примет участие и Йодль...

Во время вечернего совещания фюрер часто рассматривал аэроснимки острова Вентотен, где содержался под стражей Муссолини. После совещания он оставил Деница и Штудента, чтобы обсудить с ними вопрос освобождения дуче. Хочется надеяться, что эта акция не будет поручена мне, поскольку не вижу в ней ничего полезного..."

Реальная политика

После вступления в должность командующего группой армий "Б" и приказа обеспечить необходимую оборону Верхней Италии Роммель вплотную занялся "итальянским вопросом" и теми проблемами, которые повлекли за собой свержение Муссолини. Гражданскую позицию маршала в то время можно было бы выразить одной фразой: дуче исчез с политической арены, а вместе с ним пришел конец и фашизму. Тот, кто пытается делать ставку на обанкротившегося политика и его учение, непременно потерпит полное фиаско в недалеком будущем. В этом было принципиальное отличие его позиции от воззрений Адольфа Гитлера, который всегда заявлял:

- У меня нет союза с Италией или изменниками из итальянского генштаба. Я подписал договор с моим другом и союзником Муссолини и итальянским фашизмом. Я останусь верен связывающей нас дружбе - дуче должен вернуться...

В 1943 году Гитлер все еще продолжал слепо верить в идеалы "арийской верности" и упорно строил воздушные замки дальнейшего сотрудничества с низложенным диктатором на основе дискредитировавших себя в общественном сознании идей неофашизма.

Богатый жизненный опыт позволял Роммелю с достаточной степенью вероятности предсказать грядущий ход событий. Прежде всего, он опасался, что в один прекрасный момент, а он в связи с ожидаемой изменой Италии не за горами, рухнет круговая оборона Германии и в зияющие бреши устремится враг. Настойчивые попытки генерал-фельдмаршала найти достойный с военной точки зрения ответ на возникшие вопросы разбивались о подозрительность диктатора, который не только не желал смириться с вмешательством армии в его святая святых - политику, но и прекрасно понимал, что предубежденность Роммеля к Муссолини в равной мере распространяется и на него самого.

Роммель чувствовал неприкрытую неприязнь Гитлера, но не позволял сбить себя с раз и навсегда избранного пути и мужественно боролся за право действовать в соответствии со своими убеждениями. В свое время он поддержал акцию, направленную на изменение германского внешнеполитического курса по отношению к Муссолини и фашизму. Барон фон Нейрат младший, вновь появившийся в ближайшем окружении маршала как офицер связи МИД, шеф Абвера Канарис и подполковник Молль, 1-"с" штаба группы армий "Б", с ведома и согласия Роммеля решили "нанести троекратный удар"! В докладных записках на имя высшего военно-политического руководства они безжалостно бичевали все промахи и заблуждения Фашистской партии, а также все ошибки и недостатки легкомысленного стиля руководства Муссолини.

По предварительной договоренности они намеревались отправить докладные по инстанции одну за другой, с небольшим перерывом. Рапорт Молля в одну из поездок в штаб-квартиру фюрера взял с собой Роммель. Гитлер даже толком не успел прочитать документ, как в гневе швырнул его в угол и заорал: