Неповторимое. Книга 2

Но все это — в будущем. Пока же наша семья состояла уже из четырех человек, а комнаты по-прежнему нет. Через неделю после рождения Владимира во время очередного посещения жены и сына сотрудники больницы объявили мне, что завтра их выпишут — «так что готовьтесь забрать».

Что делать? Пришлось о сложившейся ситуации рассказать командиру полка. Тот, надвинув папаху на лоб, задумчиво говорит:

— Тут есть один вариант. Одного нашего офицера выдвинули в Мурманск. Там он проживает в гостинице, а семья его осталась здесь, потому как некуда ее брать. Вот если наш командир дивизии Дудченко переговорит с командиром Мурманской дивизии Давиденко, то вопрос можно решить. Освободится комната — хоть и на Ниве-три, но это уже крыша над головой.

Кобец отправился к командиру дивизии лично просить за меня. Как он потом рассказывал, Василий Иванович Давиденко сразу пообещал решить этот вопрос за пару деньков. И действительно, через два дня Кобец, улыбаясь, сообщил мне:

— Послал адъютанта с солдатами помочь семье этого офицера собраться. Сегодня же мы отправляем их в Мурманск. Все решено. Можете занимать комнату.

Нет слов, чтоб описать нашу радость. «Бивуачная» жизнь порядком осточертела. Начальник квартирно-эксплуатационной службы временно выделил необходимую мебель. Кухонную утварь и посуду мы подкупили. Сослуживцы подарили нашему малышу кроватку-качалку. На следующий день состоялось «великое переселение» в нашу (!) комнату. Она оказалась чистой, светлой, теплой и просторной. В квартире была еще одна комната. В ней проживал старший лейтенант (инженер) с семьей из трех человек. Дом был каменный, двухэтажный, типа коттеджа, с центральным отоплением и всеми другими бытовыми коммуникациями. Так что все было прекрасно. Мы с Валерием и еще с одним помощником постарались создать максимум уюта. Купили на первый случай необходимые продукты и поехали в больницу за женой и крохой. «Кроха»-сын оказался довольно большим и весьма требовательным, особенно когда дело касалось кормления. На голодный желудок не воспринимал ничего.

В больнице нас встретили с большой радостью: жена — потому, что истосковалась по семье, а работники больницы, начиная от главврача, — оттого, что мы наконец освобождаем место. Когда мы всей семьей загрузились в машину командира полка и отправились в путь, жена забеспокоилась:

— Куда мы едем?

— Как куда? В штаб!

— Да нет… Мы проехали поворот в военный городок.

— А мы заедем с другого КПП.

Я хотел сделать сюрприз, но здесь Валерий, хотя мы с ним и договаривались, не выдержал:

— Мама, да мы же получили комнату.

Пришлось поведать супруге о моих «квартирных подвигах». Вскоре мы уже были дома. В нашей комнате было очень уютно. На столе вместо роз нежилась в банке пышная зеленая сосновая ветка, расставлены закуски, всевозможные деликатесы — икра, крабы, копченая рыба и т. д., а на кухне — привезенный из столовой обед.

О деликатесах. Когда мы приехали в Кандалакшу, то в первый же день обошли всем семейством военный городок, посетили Дом офицеров, который находился за ограждением города, несколько расположенных вблизи магазинов и другие объекты. Первым на нашем пути из штаба полка, где мы временно обосновались, был магазин Военторга. Внешне неказистое, даже мрачное и непривлекательное одноэтажное здание, внутри оказалось настоящей «пещерой сокровищ». Все верхние и средние полки магазина были в буквальном смысле забиты банками с крабами. Нижние полки — рыбными консервами, здесь были тресковая печень, лосось, шпроты, сардины (откуда они только взялись?) и даже петушки. На прилавках — палтус, треска, морской окунь, масло, мясо. В отделе «Овощи и фрукты» громоздились апельсины, яблоки, лук, капуста квашеная, картофель, морковь, свекла. Но самое поразительное — в рыбном отделе у продавщицы на табуретке стоял бочонок с красной икрой, из которой торчал черпак.

Мы ходили, смотрели и переглядывались друг с другом: а как же теперь быть с «обещанной» нам цингой? Вспоминали, конечно, Игнатьева и других «знатоков», которые нагоняли на нас страх. Ольга Тихоновна даже не хотела уходить из магазина — все расхаживала и по-хозяйски рассматривала забитые деликатесами полки. А когда мы все-таки вышли на улицу, она решительно сказала:

— Надо обязательно наши яблоки раздать солдатам. В штабе очень тепло и они могут пропасть.

Что мы и сделали.

Так что, когда я привез жену со вторым сыном в нашу комнату с накрытым, как положено на новоселье, столом, изобилие и разнообразие снеди у нее уже не вызвало удивления. Но от комнаты все мы были в восторге. Еще бы — прожить полмесяца на раскладушках в штабе (считай — в казарме) и вдруг — такое! Конечно, по тем меркам это был настоящий рай. Тем более что жилье было уже не сданное в наем, а государственное.

Жизнь у нас пошла размеренно, спокойно. Завтрашний день никого не тревожил. Все знали, что обстановка в стране стабильная, волноваться нечего. Что же касается службы, то в любом нормальном полку она била ключом. Напряженная боевая подготовка. Ни одного случая, чтобы кто-то или что-то сорвало бы занятия хоть на один час. Как заместитель командира полка я, как правило, приходил до подъема личного состава полка, а уходил после отбоя, т. е. когда все в полку улягутся спать. Жизнь была напряженной, но интересной. Выходные дни обычно (но не всегда!) проводил с семьей — командир полка оценивал мой труд по заслугам и на эти дни ответственным по полку назначал кого-то из других заместителей.

1955 год был для меня, да и для страны, годом особенным. 6 мая исполнилось 10 лет нашей Великой Победы. Как ни странно, в стране это событие не отмечалось. Однако в феврале на должность министра обороны был назначен маршал Г. К. Жуков (до этого он два года был первым заместителем у Булганина, который занимал пост министра обороны, ничего не смысля в военном деле, как и Хрущев). Это вызвало в войсках всеобщее ликование. А для меня это было тем более дорого — ведь я воевал под его знаменами, видел его на Одере, встречался перед Парадом Победы и принимал по его приказу Знамя Победы.

Летом этого же 1955 года Управление Северного округа (командовал округом генерал-полковник В. Я. Колпакчи) капитально проверяло ход боевой подготовки в ряде дивизий округа, в том числе и в нашей 54-й стрелковой дивизии — очевидно, предвидя возможную проверку округа министром обороны. А поскольку командир полка полковник Кобец был в отпуске и было приказано из отпусков никого не отзывать, мне довелось представлять наш 251-й стрелковый полк. Отчитались мы нормально и были отмечены. Это, конечно, было заявкой на будущее. Там же я познакомился с офицером Управления кадров округа подполковником Чичвагой, который в тактичной форме дал мне ряд умных советов для совершенствования службы. Он один из немногих кадровиков, который оставил благотворный след в моей жизни и памяти.

Осенью 1955 года, когда крейсер «Новороссийск» находился на рейде в Севастопольской бухте, произошла трагедия — мощный взрыв на борту корабля разворотил броню на несколько метров. Такой мощности взрыв не мог произойти от мины военного времени, если бы она вдруг поднялась с морского дна. Руководство флота из-за неорганизованности не предприняло необходимых мер для спасения личного состава. Да и борьба за жизнь корабля тоже не была организованной и продуманной. В итоге погибли сотни матросов и офицеров. Это была трагедия для страны. После предварительного разбирательства министр обороны Г. К. Жуков сделал на всех четырех флотах разборы случившегося с привлечением общевойсковых командиров тех военных округов, оперативные границы которых на материке и островах совпадали с соответствующими флотами.

На совещание руководящего состава Северного флота пригласили командиров дивизий и стрелковых полков (почему-то именно стрелковых, возможно, потому, что они были наиболее многочисленными) 6-й армии, штаб которой стоял в Мурманске. Нашу группу возглавлял заместитель командира дивизии полковник Нестеренко — комдив был в отпуске. От 279-го и 281-го стрелковых полков поехали командиры полков, а от нашего — пришлось мне, так как командир простудился и температурил.