Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира

Бедный, сломленный Грэхем оказался в бесплатном городском колледже и был убежден, что аттестат этой школы не позволит ему попасть в лелеемый им мир. Последней каплей, переполнившей чашу, стала кража из его шкафчика двух чужих книг, за которые ему пришлось заплатить. У него не было своих карманных денег. Он бросил колледж, получил работу в компании, которая занималась сборкой и установкой дверных звонков, и во время работы читал наизусть «Энеиду» и «Рубаи» Хайяма. В конце концов он повторно подал документы в Колумбийский университет и на этот раз получил стипендию, в которой, как оказалось, ему ранее было отказано из-за канцелярской ошибки. Грэхем продолжал выполнять разную черновую работу для оплаты текущих расходов, но тем не менее быстро стал университетской звездой. Работая над проверкой накладных, он, чтобы отвлечься, сочинял про себя сонеты. По окончании университета он отказался от стипендии юридической школы, отклонил предложения трех разных отделений — философского, математического, филологического — и по совету своего декана пошел в рекламный бизнес⁵.

Чувство юмора Грэхема всегда граничило с иронией. Первая попытка написать рекламную песенку для негорючих чистящих жидкостей Carbona была отвергнута клиентами как слишком страшная:

Маленькой девочке надо мыть пол_у С полки достала девчонка бензол,

Если 6 «Карбону» знала растяпа,

Сейчас бы не плакали мама и папа¹⁰⁸.

После этого эпизода декан Колумбийского университета Дин Кеппель рекомендовал Грэхема на работу в брокерскую фирму Newburger, Henderson & Loeb. Грэхем вспоминал: «Я только по слухам и книгам знал, каким волнующим и драматичным местом был Уолл-стрит. Я дико хотел участвовать в его таинственных ритуалах и знаменательных событиях».

Он начал в 1914 году с нижней ступеньки карьерной лестницы — с должности курьера за 12 долларов в неделю. Затем «перешел» в клиентский зал и записывал на доске цены акций. На этой работе Грэхем провернул классический для Уолл-стрит трюк: он занимался исследованиями на стороне, пока в один прекрасный день биржевой брокер не передал доклад с негативной оценкой облигаций Missouri Pacific Railroad, который написал Грэхем, партнеру в Bache & Company. И она наняла Грэхема на работу статистика¹⁰⁹. Позже он вернулся в Newburger, Henderson & Loeb уже в качестве партнера, где и оставался до 1923 года. Затем группа спонсоров, включая членов семьи Розенволд (первые партнеры в Sears), переманила его, предложив стартовый капитал в 250 000 долларов, что позволило Грэхему уйти в собственный бизнес.

Однако уже в 1925 году Грэхем закрыл этот бизнес из-за разногласий со спонсорами по поводу собственного вознаграждения и 1 января 1926 года создал компанию Benjamin Graham Joint Account со стартовым капиталом в 450 000 долларов, полученных от клиентов и взятых из собственных накоплений. Вскоре после этого Джером Ньюман, брат одного из клиентов, предложил инвестировать свои деньги в его компанию, став партнером Грэхема. Ньюман отказался от зарплаты до тех пор, пока не изучит полностью этот бизнес и тот не начнет приносить прибыль. Однако Грэхем настоял на скромной, но реальной зарплате, и Ньюман поступил в компанию, привнеся в нее широкие знания о бизнесе и хорошие управленческие навыки.

В 1932 году Грэхем опубликовал несколько статей в Forbes под общим заголовком «Американский бизнес скорее мертв, чем жив?», в которых критиковал руководителей компаний, сидящих на мешках с деньгами и инвестициями, и инвесторов, не обращающих внимания на это богатство, не отраженное в ценах на акции. Грэхем знал, что нужно делать с этим, но у него не хватало капитала. Потери на фондовом рынке снизили активы Joint Account с 2,5 млн до 375 тыс. долларов¹¹⁰. Грэхем считал своим долгом возместить потери партнеров, но для этого пришлось бы утроить ее капитал. Однако в тот момент даже для того, чтобы просто сохранить компанию на плаву, пришлось бы сильно постараться. Ситуацию спас тесть Джерри Ньюмана, инвестировавший в фирму 50 000 долларов. К декабрю 1935 года Грэхем утроил капитал и возместил все потери.

В 1936 году по причинам, связанным с налогообложением, Грэхем и Ньюман реорганизовали Joint Account в две отдельные компании — «Грэхем-Ньюман Корпорейшн» и Newman & Graham⁶. Первая компания взимала фиксированные комиссионные

и выпустила свои акции в открытую продажу на бирже. Вторая же представляла со-5ой хедж-фонд, или частное партнерство с ограниченным числом профессиональных партнеров, которые платили Грэхему и Ньюману как нанятым менеджерам.

Грэхем и Ньюман оставались партнерами в течение тридцати лет, несмотря на то что в своих мемуарах Грэхем описывает Ньюмана как «неприветливого, требовательного, нетерпеливого и придирчивого» человека, склонного к «излишней грубости» в ходе переговоров. По словам Грэхема, Ньюман был «непопулярен даже среди своих друзей, которых у него было достаточно много». Грэхем упоминает «многочисленные ссоры с деловыми партнерами», в которые перерастало почти каждое обсуждение дел. Они ладили друг с другом благодаря той самой «защитной оболочке» Грэхема: на поведение других людей он обычно не обращал никакого внимания.

Тут, однако, было исключение, связанное со склонностью Грэхема оспаривать авторитет личностей, известных в деловых кругах. Тщательно изучив доклад, опубликованный Interstate Commerce Commission, он обнаружил, что нефтяная компания Northern Pipeline, чьи акции продавались по 65 долларов, в дополнение к своим активам купила железнодорожные облигации стоимостью 95 долларов за акцию. Тем не менее Фонд Рокфеллера, владевший контрольным пакетом акций Northern Pipeline, ничего не сделал для того, чтобы обеспечить акционерам доступ к этим облигациям. Акции продавались по старым, низким ценам, которые не отражали настоящую стоимость облигаций. Грэхем начал потихоньку скупать акции Northern Pipeline, пока его фирма не превратилась во второго по величине акционера после Фонда Рокфеллера. Тогда он стал настаивать на том, чтобы право владения облигациями было распределено между акционерами. Руководство Northern Pipeline, которое перешло из компании Standard Oil после ее банкротства в 1911 году, не давало ему однозначного ответа. Они заявили, что облигации компании необходимы, чтобы иметь возможность в будущем оплатить ремонт устаревших трубопроводов. Но Грэхем настаивал на своем. Тогда руководители просто-напросто заявили: «Нефтяная компания — это довольно сложный, специализированный бизнес, о котором вы ничего не знаете, а мы занимаемся этим всю жизнь. Если вы не согласны с нашей политикой, то почему бы вам не продать свои акции?»

Однако Грэхем считал, что он выступает не только от своего имени, но и от имени всех инвесторов. Поэтому, вместо того чтобы продать акции, он отправился на собрание акционеров в Ойл-Сити, где оказался единственным «человеком со стороны». Грэхем внес предложение относительно распределения права владения железнодорожными облигациями между акционерами, но руководство Northern Pipeline отказалось принять его, поэтому предложение никто не поддержал. Более того, в репликах руководства компании Грэхем уловил антисемитские намеки, и это укрепило его уверенность в справедливости борьбы. В течение следующего года он продолжал скупать акции, объединился с другими инвесторами и приготовился вести юридическую войну с руководством Northern Pipeline — борьбу за контроль над компанией. К моменту проведения следующего собрания акционеров он собрал достаточно голосов, чтобы избрать в совет еще двух директоров, и это склонило весы в пользу расширения права владения облигациями. В итоге компании пришлось распределить их между акционерами из расчета 110 долларов за акцию.

Этот эпизод стал широко известен на Уолл-стрит, и небольшая компания Грэхема «Грэхем-Ньюман Корпорейшн» моментально стала знаменитой.

Грэхем придерживался своих принципов, даже если это мешало его собственному бизнесу. На своих лекциях и семинарских занятиях он использовал примеры из практики своей компании «Грэхем-Ньюман». Каждый раз, когда он упоминал какие-либо акции, студенты покупали их после занятий, тем самым увеличивая их стоимость и вынуждая компанию Грэхема платить за них больше. Это сводило Джерри Ньюмана с ума. Зачем усложнять свою работу, позволяя другим людям быть в курсе того, что они делают? Чтобы зарабатывать деньги на Уолл-стрит, нужно держать свои мысли при себе. Но, как сказал однажды Баффет: «Бена на самом деле никогда не волновало, сколько у него денег. Он хотел, чтобы их было достаточно, и достиг этого в тяжелый период с 1929 по 1933 год. Как только он почувствовал, что денег достаточно, остальное стало неважно».