В боях за Карпаты

В бою отличился минометный расчет 867-го стрелкового полка, ко­торым командовал сержант коммунист Косенко. Подпустив фашистов на близкое расстояние, минометчики накрыли их метким огнем. Ког­да же кончились все мины, они бросились в рукопашную схватку и уничтожили 12 захватчиков.

Имея боеприпасы, мы остановили бы противника. Но стрелять бы­ло нечем. И хортисты начали нас теснить. К счастью, действовали они очень осторожно: продвигались за сутки 2—3 км и останавлива­лись, очевидно опасаясь подвоха с нашей стороны.

В конце апреля в Прикарпатье прибыло управление 18-й армии генерал-лейтенанта Е. П. Журавлева. Наш корпус был включен в со­став этой армии. Вскоре мы получили достаточное количество боепри­пасов и вступили в упорные бои с врагом. Фронт постепенно стабили­зировался.

После этого к нам группами и в одиночку стали переходить венгер­ские солдаты и сержанты. От них мы узнали, что в их тылу стоят гитлеровские танки, на перекрестках дорог дежурят фашистские пу­леметчики, а в населенных пунктах расположились заставы полевой жандармерии.

Гитлеровцы не очень верили своим союзникам!

На участке 271-й стрелковой дивизии линию фронта перешел вен­герский капитан. Сделал он это по поручению командира 2-й венгер­ской бригады, чтобы договориться с нашим командованием о сдаче в плен. Условились о месте и времени. Капитан вернулся к своим.

Мы надеялись на плохую погоду, которая помогла бы венграм укрыться от глаз фашистских наблюдателей. Но, как на зло, было сухо и ясно. Незадолго до назначенного срока, под вечер, на фронте противника началось непонятное — гитлеровская авиация принялась бомбить своих союзников. На позициях венгров появились немецкие танки, и наша артиллерия с трудом отогнала их.

Ночью к нам перебежали десятки венгерских солдат и один офи­цер, многие из них были легко ранены. В бригаде, оказывается, на­шлись предатели, которые выдали фашистам план перехода через фронт. Когда подразделения начали скапливаться в лощине, появи­лась немецкая авиация. Она зверски бомбила своих союзников. Сотни венгров погибли, а остатки бригады были отведены в тыл.

Так расправились гитлеровцы с непокорными. Многие венгерские матери и жены, вероятно, и не подозревают, что их близких убили гитлеровские вояки, считавшиеся в ту пору «друзьями».

В середине июля 1944 года перешли в наступление войска 1-го Украинского фронта, нанося главные удары на львовском направле­нии. Утром 23 июля перешел в наступление и наш 11-й стрелковый корпус, находившийся на левом фланге фронта. Уже в первый день наступления нами было уничтожено много живой силы и техники врага. Корпус наступал параллельно Карпатам, чтобы отрезать пути отхода вражеской группировки от Львова и Станислава.

В ходе наступления задача, стоявшая перед 1-й гвардейской ар­мией, в состав которой нас включили, была изменена. 11-й стрелко­вый корпус получил новые указания, мы начали новый маневр, и наши силы растянулись в глубину более чем на 30 км. Корпус продвигался к дороге Львов — Ужгород — важнейшей магистрали, по которой отступала огромная гитлеровская группировка, стремив­шаяся во что бы то ни стало прорваться в Карпаты, чтобы закрепить­ся в горах.

Выполняя приказ командующего фронтом, мы продолжали дви­гаться на запад в широкой полосе, а гитлеровцы накатывались на нас сзади. Положение стало критическим, и я забил тревогу: дал несколько шифровок командующему и члену Военного совета 4-го Украинского фронта.

Чтобы надежнее перерезать пути отхода гитлеровцев, правее наше­го корпуса был введен в бой 101-й стрелковый корпус. Однако против­ник нанес по нему внезапный фланговый удар и отбросил на 12 км. В результате оказались открытыми фланг и тыл 271-й стрелковой дивизии.

Фашисты попытались прорваться по дороге Львов — Мукачево, но встретили там упорное сопротивление частей 24-й стрелковой диви­зии, действовавшей уступом сзади. Командовал этим соединением опытный военачальник генерал-майор Ф. А. Прохоров. Его части су­мели отразить натиск врага. Поняв, что кратчайшим путем пробиться к Карпатам трудно, противник свернул с дороги, и вся вражеская лавина обрушилась с тыла на 271-ю стрелковую дивизию, продолжав­шую наступать на запад. Гитлеровцы отрезали эту дивизию от глав­ных сил корпуса, и мы четверо суток ничего не знали о ней.

Что ж, война есть война, на фронте возникают иногда совершенно непредвиденные ситуации. Наступать — это не значит спокойно идти вперед. Дорога у нас была трудной, противник имел еще достаточно сил, чтобы наносить удары по советским частям. Но и наши люди были обучены всему, в том числе и оборонительным действиям во вражеском кольце.

Командир 271-й дивизии полковник Я. С. Шашко за годы войны не раз попадал в трудные переделки и с честью выходил из них. Полков­ник отличался принципиальностью, исключительной энергией, хоро­шо знал своих солдат и офицеров, а они его глубоко уважали за спра­ведливость и отзывчивость.

Не подвел Я. С. Шашко и на этот раз. Через четверо суток дивизия вышла к главным силам корпуса. Бойцы уложили немало фашист­ских вояк и уничтожили солидное количество техники. Дивизия суме­ла сохранить при этом 90 процентов личного состава, вывести почти весь гужевой и автомобильный транспорт. Правда, фашистским тан­кам удалось подавить часть артиллерии и нанести урон тылам диви­зии, но в общем-то потери были не очень велики. И командир, и офи­церы, и солдаты показали себя с самой лучшей стороны.

Шашко выходил из окружения с последними подразделениями. Как только пробился к своим, его сразу вызвали к командующему фронтом. Впоследствии он рассказывал мне, что генерал-полковник И. Е. Петров встретил его хорошо, подробно расспросил о ходе боев, о принимавшихся им решениях, о настроении солдат и офицеров. Шашко доложил, что его полки разгромили много подразделений противника, выдвинутых для прикрытия флангов и тыла гитлеров­цев, что с начала наступления 271-я дивизия уничтожила десятки вражеских обозов, захватила около ста орудий и до пяти тысяч пленных.

— Вот-вот,— сказал командующий.— Воевали вы неплохо, а чуть проворонили противника — и получили сдачу. Дорогая это наука! В следующий раз умней будете!

Генерал Петров распорядился выделить для укрепления дивизии двадцать орудий, автомашины, дал трое суток на отдых, передал бла­годарность офицерам и солдатам.

Корпус продолжал наступление на Карпаты, нанося большие поте­ри врагу. Но участвовать в этих боях мне уже не пришлось. Вскоре меня направили в распоряжение командующего 2-м Украинским фронтом.

ГАЛИЧ И КАЛУШ — НАШИ

В период боев за освобождение Прикарпатья в 74-й стрелковый кор­пус входили 147-я стрелковая дивизия полковника И. С. Герасимова, 155-я стрелковая дивизия полковника И. М. Иванчуры и 276-я стрел­ковая Темрюкская дивизия генерал-майора П. М. Бежко.

Накануне наступления в штабах и войсках проводилась огромная подготовительная работа. В частях и подразделениях создавались за­пасы материальных средств. К началу боев каждый солдат, офицер, политработник точно знал свои задачи и делал все возможное для их успешного выполнения.

Большую работу в организации и планировании операции прово­дил штаб корпуса, который возглавлял полковник (ныне генерал-майор запаса) И. Е. Бородавкин. Политическим обеспечением боя за­нимался мой заместитель по политической части полковник Ф. X. Бо­чаров.

18 июля Военный совет 1-го Украинского фронта отдал приказ о переходе в наступление войск 1-й гвардейской армии. Командарм генерал-полковник А. А. Гречко сразу же отдал соответствующие рас­поряжения командирам корпусов.

20 июля 1944 года 74-й стрелковый корпус перешел в наступление в направлении Галича, успешно прорвал оборону противника и в те­чение дня освободил более 40 населенных пунктов. Наступательный порыв солдат и офицеров корпуса, желание побыстрее изгнать врага с родной земли рождали массовый героизм.