Смерть титана. В.И. Ленин

Собственно, недаром Сталин называл себя практиком — только он из всего правительства мог послать такую телеграмму Ленину, и только Ленин мог понять, что стоит за этим перечислением, состоящим из мадаполама, гвоздей и скипидара. А мог ли теоретик Троцкий, все же знакомый с сельской жизнью по отцовскому поместью, опуститься до составления столь «мелочного» списка? Телеграмма эта не только подтверждала выдающиеся организаторские способности Сталина, но и понимание им, практиком, того, что такое товарооборот и каков самый эффективный способ «изъятия» продуктов у крестьян.

Это только кажется, что протоколы, списки, служебные и докладные записки и телеграммы — сфера лишь бюрократии. Часто они принадлежат истории и показывают не общий план ее развития, а весьма конкретно: кто сделал, что сделал и когда сделал. Дела Сталина ждут его впереди, он чувствует эту страну, и страна ждет его, как хороший конь — своего наездника. Но и это право надо завоевать самоотверженным служением делу. Вчерашний день готовит день сегодняшний. А тогда, в обороне Царицына, может быть, больше всего Сталин гордился своей следующей, от 17 июня, телеграммой, направленной опять Ленину и наркому продовольствия Цюрупе. Троцкий всегда со своих фронтов привозил «да и нет» — победу, которая стоила двух поражений, или «ни мир, ни войну», как в итоге переговоров с немцами в Бресте. Таких прозаических побед — достать хлеб! — у Троцкого не было.

«Ввиду перерыва железнодорожного сообщения севернее Царицына мы решили весь груз направить водой. Стянуты все баржи. Отправляем полмиллиона пудов, главным образом пшеницы, тысячу пятьсот голов скота. Несколько десятков тысяч пудов хлеба уделили Туркестану и Баку. Погрузку начинаем утром, кончим в два дня и направим весь караван».

Сталин сделал свое дело, а вот летающий по фронтам в своем салон-вагоне Троцкий допустил, что железнодорожный путь из Поволжья в Центр оказался перерезан.

Он, Сталин, определенно считает, что победа под Царицыном явилась как бы решительным переломом всей гражданской войны и повлекла за собой разгром деникинских армий. Ай да, Сталин, ай да, сукин сын! Это было прекрасное время. Он был в Царицыне всем: уполномоченным ЦК, членом Реввоенсовета, руководил партийной, военной и советской работой. Он все знал, все мог и чувствовал великое будущее своей страны и свое. Но он всегда чувствовал, что между этим будущим и им стоял надменный человек в пенсне — Троцкий.

О, если бы у него, у Сталина, был дар расписывать каждый момент своей жизни, как этот всегда окруженный свитой помощников человек! Как мимо стены, прошел Троцкий мимо Сталина, когда впервые они встретились сначала на II, Лондонском, а потом на III, «объединительном», Стокгольмском, съезде. Он-то, Сталин, бывший на съездах под псевдонимом Иванович, очень хорошо запомнил каждого из присутствующих, а Троцкий потом многозначительно пробрасывал, что о присутствии Сталина вместе с ним на партийных съездах узнал из книги своего французского биографа. Там он, Сталин, не очень много распространялся, потому что не было внутренней наглости, и понимал, что приехал с окраины империи, будучи еще вчера диким горским парнем. Он приехал учиться, смотреть людей, образовываться. Сталин отчетливо понимал, что ему многое было и не дано. Вот так он никогда никакого не смог выучить иностранного языка. А ведь несколько лет подряд учил английский, учил даже эсперанто. За границей ему всегда было трудно, ему нужен был поводырь.

Они все, его нынешние вожди-соратники, друг перед другом и перед ним кичатся. В октябре 1905 года для участия в первой легальной большевистской газете «Новая жизнь» вызвали с Кавказа Каменева, а не его, Джугашвили. А может быть, есть смысл посмотреть на это под другим углом зрения: не в том ли дело, что Троцкий был женат на сестре Каменева? А вот Зиновьев в 25 лет стал членом ЦК. Конечно, даже встал на стул на последнем заседании съезда, чтобы произнести свою пламенную речь. Тем не менее и этого говоруна, и самого Ленина спас в семнадцатом именно он, практик. Они и говорят, и пишут, а практики — действуют.

Надо не забывать, что высокомерный Троцкий никогда не знал нужды и в ссылку поехал с отцовскими деньгами, а деньги в тех северных краях решали все. А Сталин помнит, как жил от посылки до посылки из России, самому приходилось ловить рыбу, ставить силки и петли на птицу. И не было у Сталина благородной джентльменской страсти к охоте. Охотиться и ловить рыбу заставляла нужда. Но рыба попадалась неплохая, встречался и батюшка пудовый осетр. Жалеет ли он сейчас, что не вел тогда дневник? Революционер старается как можно меньше оставлять после себя улик. Он, Сталин, не привык ни с кем, даже с бумагой, откровенничать. В том числе за это его Ленин и ценил. Но написано и прочитано в ссылках было много. Где теперь письма, которые он писал из ссылки? Трястись над собственным архивом — удел интеллигентных товарищей. Сколько не сохранилось даже ленинских писем и статей! Но одно письмишко из последней ссылки все же избегло общей участи. Сталин пишет письмо своей будущей теще. В нем встречается одно очень многозначительное выражение. «Мой привет ребятам и девицам». Одна из этих девиц потом стала его второй женой.

«Очень-очень Вам благодарен, глубокоуважаемая Ольга Евгеньевна, за Ваши добрые и чистые чувства ко мне. Никогда не забуду вашего заботливого отношения ко мне! Жду момента, когда я освобожусь из ссылки и, приехав в Петербург, лично поблагодарю Вас, а также Сергея, за все. Ведь мне остается всего-навсего два года.

Посылку получил. Благодарю. Прошу только об одном — не тратьтесь больше на меня: Вам деньги самим нужны. Я буду доволен и тем, если время от времени будете присылать открытые письма с видами природы и прочее. В этом проклятом крае природа скудна до безобразия — летом река, зимой снег, это все, что дает здесь природа, — и я до глупости истосковался по видам природы хотя бы на бумаге.

Мой привет ребятам и девицам. Желаю им всего-всего хорошего.

Я живу, как раньше. Чувствую себя хорошо. Здоровье вполне — должно быть, привык к здешней природе. А природа у нас суровая: недели три назад мороз дошёл до 45 градусов.

До следующего письма.

Уважающий Вас Иосиф».

Письмо как письмо. Ссылка как ссылка. И не профессиональному революционеру жаловаться. Интересно другое, как он, осторожнейший человек, попал в эту ссылку, и сколько по этому поводу было потом у полиции переписки. Ему есть чем гордиться. Его выдал знаменитый Малиновский. Депутат в Думу от социал-демократов, многие его речи написаны Лениным. Малиновский был крупным специалистом по большевистским кадрам и ради мелкой сошки не стал бы так рисковать. Схватили на благотворительном вечере, который большевики устраивали в здании Калашниковской биржи. Эдакое музыкальное представление, и почему-то ему, Сталину, страстно захотелось туда пойти. Наверное, потому, что он сам любил пение. Еще в горийском училище пел дискантом, а в ссылках часто напевал себе под нос частушки или русские песни. Об этой самой безопасности он, сверхосторожный человек, спросил у депутата Думы Малиновского. Самое обидное, что лишь за несколько месяцев до этой «посадки» — начало 1912 года — Ленин кооптировал Сталина в состав Центрального Комитета. Позже Троцкий фыркнет: «С этой несуразицей я скоро разберусь».

А что было до этого? Да Сталин и сам знал, что эти молодые революционеры просто не пускали его в свою среду. Он даже располагал некоторыми сведениями, что Ленин и раньше зондировал среди партийной верхушки предложение относительно Сталина, но вынужден был не настаивать на своей креатуре. Но Сталин, как человек действия, ему был нужен. Большевики решили собрать съезд. Революционная ситуация в России снова накалилась. Ленин уже написал статью «Не начало ли поворота?» Работающие за границей члены ЦК на своем совещании называют особую комиссию из четырех человек, среди которых и Сталин. Его последняя ссылка закончилась в июле 1911 года. Если, вопреки утверждениям Троцкого, выбирают в комиссию его, значит он достаточно известен, без того чтобы карабкаться на стул. Его хорошо помнит Ленин. Пока он едет в Баку, Тифлис.