Возвращение в будущее

Все эти соображения посетили меня еще до того, как мы с Хансом ступили на борт судна «Президент Кливленд», оно должно было привезти нас в Сан-Франциско, в Америку, в тот мир, столь отличный от нашего европейского. Соединенные Штаты, безусловно, обладают своими собственными формами культуры, которые разительным образом отличаются от западноевропейских, и создателями которых являемся мы. И, тем не менее, мы понимали, что не только физически мы с каждым днем приближались к своей родине, по мере того как наше судно плыло через воды Тихого океана, и потом, когда поезд вез нас из Калифорнии в Нью-Йорк. После бегства из оккупированной фашистами Норвегии я понимала, что наше путешествие к Америке через Советскую Россию и Японию было приближением к родному дому. Дело в том, что путь в будущее для нас лежит только через Америку. Это путь туда, где, согласно представлениям европейских демократий, обитает будущее.

Возвращение в будущее

ВСЯКИЙ раз, когда я слышу громогласные призывы к миру со стороны Великобритании или со стороны других демократических государств, слышу о посланиях, которые «люди доброй воли» регулярно публично провозглашают, мне тут же приходит на ум старая, хорошо известная норвежская пословица: «Не делите шкуру неубитого медведя».

И тем не менее в нашем распоряжении имеются достоверные факты, которые стоит взять на заметку и обдумать. Естественно, мы исходим из того, что демократические государства сумеют уничтожить дикого зверя — фашизм. Если же мы не преуспеем в этом, тогда мы вообще не сумеем обеспечить будущее своих народов. В таком случае придут другие, чтобы вывести человечество из наступившего мрака. Нам пока неведомо, будем ли это мы сами или же наши потомки вместе с теми, кто через столетия с трудом выйдет на свет божий и вновь начнет созидательную работу. Я убеждена в том, что правители тоталитарных государств совершенно не способны создать какой бы то ни было «новый порядок». Но никто не знает, сколь фундаментальными будут разрушения, которые принесут эти государства своим жертвам, если их господство продержится достаточно долго. Многие обладающие высокой культурой народы могут быть сметены с лица земли. Может случиться так, что остатки этих народов, низведенные до положения феллахов или бедных кочевников, будут обречены вести растительную жизнь, обитая на руинах городов, построенных их предками, среди свидетельств исчезнувшей прекрасной, изысканной культуры. У нас нет никакой гарантии, что нас не ждет такое будущее. Поэтому цель демократических государств в этой войне заключается в том, чтобы сохранить свою жизнь, свое существование как демократических государств. И мы надеемся, мы с этим справимся.

И тогда мы сможем снова продолжить путь, ведущий нас к будущему. Этот путь не будет легким. Работа, связанная с разбором завалов, оставленных этой войной, может оказаться невероятно тяжелой. Ведь придется заново создавать нормальную жизнь для многих народов после того, как здоровье и благополучие миллионов людей окажутся разрушенными от недоедания или откровенного голода; из-за войны целое поколение детей в том возрасте, когда формируется личность, было вынуждено жить в ужасных, немыслимых условиях. Нашим городам предстоит возрождение из пепла, для чего необходимо будет воссоздать прежний социальный и экономический порядок на развалинах того порядка, который воцарился во время войны; придется восстанавливать утраченные международные связи и товарообмен между странами, если промышленность будет полностью уничтожена; необходимо будет помочь в репатриации на родину огромному количеству людей, разбросанных по разным странам в связи с оккупацией не по своей воле, и все это несмотря на то, что в результате войны и победители, и побежденные окажутся без транспортных средств. Нам предстоит огромная работа и в том, чтобы вновь создавать форпосты веры, надежды и любви, уничтоженные до основания откровенной жестокостью и несправедливостью, а также бессмысленной ненавистью и насилием. И последнее, хоть и немаловажное, состоит в том, что людям, которые хотят иметь будущее, необходимо иметь мужество и волю рожать и растить детей. Всем известно, что войны приносят с собой разгул безответственной сексуальности, поэтому, с моей точки зрения, можно рассматривать как проявление нравственности со стороны молодых людей их нежелание производить на свет детей, теперь, когда они не в состоянии сделать все необходимое, чтобы защитить их детство, обеспечить им надежное будущее, в то время как тоталитарные государства грубо призывают к размножению, ибо им необходимо пушечное мясо. Нужно незаурядное мужество, как со стороны мужчин, так и со стороны женщин, чтобы во время войны отважиться на создание семьи, сознавая, что и после ее окончания обстановка вряд ли будет особенно благоприятной. Это настолько очевидно, что с моей стороны было бы чистой банальностью повторять еще раз, что благополучие общества напрямую связано с благополучием каждой отдельной семьи.

«Как аукнется, так и откликнется», — гласит норвежская пословица (у нас много очень метких пословиц, в которых заключена глубокая народная мудрость, передаваемая из поколения в поколение). А если это так, то когда народы Европы в обозримом будущем получат возможность для продуктивной и созидательной совместной работы, нам придется бороться еще и с тем, чтобы предотвратить страшный отклик, а вернее, последствия безобразных, гнусных преступлений, совершенных нацистской Германией. Ведь этот дикий ревущий зверь загадил леса по всему миру. Нужно будет проследить, чтобы ненависть, которая кипит на каждой лесной опушке в Норвегии, Дании, Польше, Чехословакии, Австрии, Италии, Франции, Голландии, Бельгии, на всем Балканском полуострове, в Англии и Америке, — чтобы вся эта ненависть не оказалась целиком направленной на побежденную Германию. Мне представляется, что ненависть и жажда мести — сами по себе — бесплодные чувства, меня убедили в этом крайняя бедность, все эти пни от сгоревших деревьев, вся грязь, вонь, запустение, все то, с чем мне довелось соприкасаться и ощущать повсюду в России, все то, что является продуктом русской революции и ее героев-революционеров, которые подняли на щит человеконенавистническое учение старого сочинителя немецко-еврейского происхождения по имени Карл Маркс и связали свои устремления с его мечтами о мести всему, что он ненавидел. Кропоткин назвал это внедрением немецкого духа в западноевропейское и русское рабочее движение.

Деятельность, направленная на построение общества свободных народов и свободных индивидуумов, у которых есть обязанности и права бороться за формирование более ответственной человеческой жизни, за то, чтобы достичь большей общественной справедливости, более надежной, спокойной и счастливой жизни, — эта деятельность неизбежно будет натыкаться на препятствия; ход развития будет замедляться в связи с тем, что за время гитлеровского правления у людей возникла кипящая ненависть по отношению к Германии и ко всему немецкому повсюду в мире; вероятно также, что эта ненависть может укорениться и в той незначительной части самого немецкого народа, которая восприняла западноевропейские демократические устои, столь отличные от этических принципов, исповедуемых основной его массой. Но каким образом, скажите на милость, удастся нейтрализовать эту ненависть к побежденным немцам, которой обуяны все жертвы немецкой лживости, вероломства, садизма, немецких разбойничьих повадок, немецкой жадности и вульгарности? Не случится ли так, что фактор ненависти парализует все созидательные силы?

Мы, норвежцы, столетиями привыкли жить в протяженной, скудной стране, где земля более полугода скована льдом, побережье открыто всем ветрам и штормам, где острова и фиорды постоянно окружены туманом и бушующим морем, где сама природа заставляет нас мобилизовывать все наши усилия. Даже во времена викингов, в ту эпоху, которая вполне справедливо воспринимается за рубежом как эпоха, когда бόльшая часть мужского населения Скандинавии плавала по морям, грабила и убивала представителей других народов, можно утверждать, что внутри страны происходил созидательный процесс. Все-таки не все были викингами, а экипажи кораблей викингов, которыми руководили хёвдинги, [62] состояли, по большей части, из крестьянских парней; многие из них после нескольких набегов оседали на берегу и начинали заниматься земледелием и скотоводством. Искусство добывать руду со дна наших многочисленных болот, выплавлять и ковать железо явилось материальной предпосылкой для походов викингов: после того как были открыты залежи руды и наши предки научились выплавлять металл у себя на родине, стала возможной постройка кораблей, которые были самыми совершенными судами в мире, а количество и многообразие железного оружия, каким обладали наши предки, не знало аналогов у других народов. В связи с открытием и использованием железной руды появилась возможность создания новых поселений на месте непроходимых лесов, стали совершенствоваться методы земледелия и началась колонизация необитаемых или малонаселенных островов, а также побережья Атлантического океана. Сопоставление перечня предметов оружия, найденного в королевских замках во Франции эпохи Каролингов, [63] с наличием железных орудий, обнаруженных археологами в одном весьма известном захоронении норвежского крестьянина, владельца совсем небольшой усадьбы (одна лошадь, три коровы, раб и рабыня, а также несколько овец и коз), который жил в то же самое время, как это очевидно из раскопок, свидетельствует о том, что норвежский крестьянин обладал в четыре-пять раз большим количеством разнообразных железных предметов и оружия, нежели те, что были в распоряжении французского королевского двора в тот же исторический период.