Преступник номер один. Нацистский режим и его фюрер

На следующий день, когда еще не прошел праздничный угар и в ушах сотен тысяч рабочих — участников демонстрации звучали слова и обещания Гитлера, была проведена заключительная акция против профсоюзов. За несколько часов одно из самых важных завоеваний пролетариата — профессиональные объединения рабочих для защиты их прав и интересов были ликвидированы. На месте независимых профсоюзов нацисты создали так называемый «Германский трудовой фронт». Фактически это была нацистская организация, подчинявшаяся государству: согласно уставу «Трудового фронта», утвержденному Гитлером в 1934 году, его глава и все функционеры назначались фюрером и канцлером империи. Руководящие посты, говорилось в уставе, должны по преимуществу занимать члены нацистской партии, члены СА и СС. «Германский трудовой фронт», — указывалось в уставе далее, — является одной из организаций национал-социалистской партии».

Фюрер заявил, что главной задачей новых профсоюзов является не защита индивидуума, а «воспитание народа в нацистском духе». «Трудовой фронт» фашисты рассматривали как важнейший «канал» для связи с массами, как своего рода «педагогическое заведение», где трудящимся вдалбливалась гитлеровская идеология. У профсоюзов было отнято их главное оружие в борьбе с предпринимателями — право забастовки. Гитлер издал указ, согласно которому учреждался специальным институт «уполномоченных по труду» (назначаемых фюрером), которые должны были «регулировать условия коллективных договоров» и были ответственны за поддержание «трудового мира» на предприятиях. Роберт Лей обратился к предпринимателям с речью, в которой заверил их, что естественному руководителю предприятия, т. е. предпринимателю, будет возвращено «абсолютное господство в своем доме». Промышленники могли быть довольны фюрером! Тот факт, что нацистская партия фактически подчинила себе профсоюзы, усилил их власть.

И наконец, построение «государства фюрера» было завершено упразднением демократических самоуправлений в землях и созданием института «имперских наместников», подчиненных Гитлеру. На должность «имперских наместников» назначались гаулейтеры нацистской партии. Таким образом, государственная и партийная власть слились: в империи и в землях вершителями судеб стали гитлеровские функционеры.

Естественно, что все большие и малые нацистские фюреры назначали на подведомственные им должности себе подобных. У каждого из них были либо родня, либо круг закадычных друзей, собутыльников и единомышленников, жаждавших реального дохода от национал-социалистской «революции». Да и интересы самого фюрера повелевали ему освобождаться от «бесхребетных», «изнеженных» и часто «расово неполноценных» чиновников. С апреля по июнь 1933 года Гитлер обнародовал три специальных закона о «чистке чиновничества». Увольнению подлежали чиновники еврейского происхождения, а также все, кто симпатизировал «левым партиям» или был известен как «верный республиканец». Под последнюю категорию можно было подвести, по сути дела, любого служащего. Нацистские партийные организации, полиция и гестапо были завалены доносами. На каждого, кто был неугоден нацистам или от кого просто хотел избавиться тот или иной фашистский бонза, чтобы освободить «теплое местечко» для своего протеже, легко можно было найти «компрометирующий материал».

Гитлер сам объявил о целях этой кадровой политики. В речи 14 июня 1933 года он сказал, что нацисты должны позаботиться о том, чтобы создать новый слой руководителей, новый «господствующий класс».

Но привести к власти «новый слой фюреров» было еще мало, надо было выработать достаточно надежную форму управления разношерстной массой новоиспеченных бонз, обеспечить их беспрекословное повиновение. Для этого Гитлер ввел сложнейшую иерархию привилегий, которые получил весь руководящий слой нацистского общества, а также небольшая часть рабочего класса, крестьянства, интеллигенции.

Различные круги нацистских верхов пользовались строго дифференцированными привилегиями: так, член нацистской партии имел определенные преимущества по сравнению с беспартийным немцем (при занятии должностей, при поступлении в учебные заведения и т. д.); штурмовик, в свою очередь, был на ступеньку выше простого члена партии — он получал казенный мундир, мог претендовать на более высокие посты в партии, получал вознаграждение за участие в различных акциях СА, у него были свои особые клубы и т. д.; над штурмовиком стоял эсэсовец, он олицетворял собой «высшую расу» среди массы немцев, одевался и питался, как правило, за казенный счет, был «солдатом партии». Такого же рода градацию благ Гитлер установил и среди партийных руководителей различного ранга: блоклейтеров (нацистская партия, как писалось выше, строилась по территориальному признаку: блоклейтер был руководителем местной организации — квартала), ортсфуппенлейтеров, крейслейтеров, гаулейтеров. Каждая из этих должностей была связана с определенными, часто весьма немаловажными привилегиями.

Перемещение из одной привилегированной касты в другую было связано либо с ощутимым улучшением материального положения, либо с чувствительными потерями. «Фюрер дал, фюрер может отнять», — этот тезис упорно вдалбливался в головы членов партии, членов примыкавших к ней организаций и чиновников.

Важную роль в политике НСДАП играли расизм и антисемитизм. Расизм создавал чувство превосходства, ощущение своего «особого» положения в обществе у всех, кто был им заражен (а заражены им были в годы нацизма миллионы немцев). Нацистская пропаганда сумела внушить обывателю, что уже одна принадлежность к «арийской» расе возвышает его над представителями всех других наций. Чистый «ариец» имел существенные привилегии по сравнению с «неарийцем». Он имел право учиться в университетах, посещать театры и кафе и даже (в дальнейшем) покупать товары, которые были дефицитными и считались «предметами роскоши» (во время войны в эту рубрику входил и кофе). Наконец, «арийцам» обещали в будущем власть над всей Европой, над всеми народами мира.

Сразу же после прихода фашистов к власти он, и стали в государственном порядке насаждать антисемитизм. 1 апреля 1933 года был организован сверху а общегерманском масштабе еврейский погром: нацисты объявили бойкот владельцам магазинов, предпринимателям, врачам и адвокатам еврейского происхождения. Бойкот сопровождался уничтожением магазинов, контор и врачебных кабинетов, избиениями и убийствами. В 1935 году антисемитские мероприятия были «кодифицированы». Нюрнбергский съезд нацистской партии (он был официально назван «съездом победивших») принял пресловутые «расовые законы», которые были утверждены рейхстагом 15 и 16 сентября. Законы установили различие между «государственной принадлежностью» и «гражданством». Гражданином Германии мог стать только «ариец». Ему выдавалось специальное удостоверение— «имперская грамота о гражданстве», подтверждавшая его принадлежность к «высшей расе». Браки между «арийцами» и «неарийцами» были строжайше запрещены. А внебрачное сожительство между представителями «высшей» и «низшей расы» каралось заключением Б концлагерь. R этому прибавлялся еще ряд мелких, унизительных предписаний, которые должны были растоптать человеческое достоинство и честь немалой части населения Германии.

Во даже позорные «расовые законы» меркли перед варварской расистской политикой, которую нацисты проводили начиная с 1933 года. Конечная цель Гитлера заключалась в окончательном истреблении «низших рас». И миллионы немцев должны были стать соучастниками этого чудовищного преступления. Каждое антисемитское выступление, бесчестный, трусливый или подлый поступок по отношению к соседу или товарищу по роботе, а тем более любое косвенное или прямое участие в погромах, избиениях и в истреблении миллионов собственных граждан и многих миллионов жителей других стран в печах Освенцима, Майданека, Треблинки связывало немцев с фашистским режимом железными путами общей вины и, следовательно, общей ответственности. А это прямо входило в расчеты Гитлера.

Вчерне процесс создания государственной системы фашизма, системы «третьего рейха» был закончен к июлю 1933 года. С этого времени особенно остро встал вопрос о перестройке нацистской партии, о приспособлении ее к тому положению, когда она из оппозиционной превратилась в господствующую. Как показали события, эта перестройка не прошла безболезненно.