Воспоминания Полины Анненковой

Я тебе пишу это письмо на всякий случай, мой дорогой и добрый друг, так как, конечно, оно будет совсем лишним, если ему придется проехаться в Петербург. Надеюсь, что по милости божьей мы будем уже вместе раньше его возвращения. Лучше было бы для нас обоих, если бы были настолько добры, чтобы раньше передали его тебе. У меня нет других средств сообщить тебе что-либо о себе. В настоящую минуту я как бы прокаженный: встречаю живых людей, избегающих сношений со мною, людей, неспособных даже сказать жене, что се муж жив. Постарайся не падать духом и, пожалуйста, не огорчайся, так как мы скоро увидимся. Если я не добьюсь разрешения приехать в город к твоим родам, то ты приедешь в деревню, и мы во всяком случае будем в эту минуту вместе. Ты выберешь для дороги дни не особенно холодные, и господь поможет тебе и нашим детям. Уведомь меня, дорогой друг, заходит ли к тебе Вольф, когда его привозят в город лечить кого-нибудь, и кто твой и Ванюшин доктор? Большая мука для меня до сих пор не иметь никаких известий о ребенке. Я оставил его больным, и мне очень тяжело было расставаться в такую минуту с семьей Напиши мне по крайней мере, мой дорогой друг, что ты все так же благоразумна и что сила воли тебя не покидает так же, как и прежде.

Подумай, что теперь перед родами силы нужны тебе больше, чем когда-либо, и наконец помни, что я только тогда могу быть спокоен, когда знаю, что ты не поддаешься неприятностям. Я велел выбелить стены комнаты, которую нанял для нас, а также вставил двойные рамы. Это не преминуло уменьшить и без того маленькие наши средства, и меня особенно бесят расходы на мое существование, так как это не уменьшает твоих городских, и мы расходуем, таким образом, вдвойне. Только бы господь сохранил тебя с детьми и не случилось бы с нами какого-нибудь несчастья. Перемени, пожалуйста, лакея: я его положительно боюсь, бог знает, что это за человек, но во всяком случае он не внушает доверия. Прощай, мой дорогой друг, нежно целую тебя и детей, передай им мое благословение и моли господа скорее нас соединить. Твой муж

Анненков(подлинник на французском языке)

Вместе с этим письмом отец писал также Броневскому следующее письмо:

Ваше высокопревосходительство, милостивый государь.

Я пишу к вам с места моего заключения, куда привез меня г-н заседатель Лоскутов, невзирая ни на жестокую грудную боль, ни на лихорадку, захваченную мною при переезде через реку Китой и продолжающуюся по сие время. Жена моя, вынужденная остаться в Иркутске по случаю ее беременности, должна теперь избрать между двух крайностей одну: или находиться в разлуке со мною, или приехать ко мне и лишить себя всех медицинских пособий в теперешнем критическом ее положении, о котором я объяснял уже господину гражданскому губернатору, и подвергнуться всем последствиям, может быть, несчастных родов. Мне не нужно в сем случае много говорить, чтобы представить вашему превосходительству всю горесть такого положения. Вы сами легко оцените ее, но прошу вас, если возможно, обоих сих несчастий избавить меня и вывесть из этого ужасного положения, позволив мне немедленно приехать в Иркутск и находиться там до окончания беременности жены. Но если же это невозможно, то позвольте мне прибыть в Иркутск для объяснения лично вашему превосходительству важных для меня просьб и для препровождения моего семейства на место моего водворения.

Прошу ваше высокопревосходительство доставить прилагаемое письмо к жене моей, которая теперь находится в неизвестности о моем положении, и смею надеяться, что вы не оставите без внимания моих просьб и удостоите меня снисходительным ответом.

С глубочайшим почтением имею честь быть, милостивый государь, вашего превосходительства покорный слуга.

Анненков.

28-го октября 1836 Бельск.

На этот раз Броневский склонился на просьбы отца и дозволил ему приехать в Иркутск, чтобы перевести нас в Бельск, но здоровье матери все ухудшалось, и, таким образом, нам невозможно было ехать. Тогда Броневский снова приказал отцу немедленно отправиться на место его назначения. Прислали казака и нам не дали хорошенько проститься с отцом. Поступки Броневского были настолько несправедливы, что все в Иркутске ими возмущались и, не боясь его гнева, многие часто навещали мою мать, здоровье которой в то время действительно находилось в опасности и возбуждало опасения. Даже жена гражданского губернатора Пятницкого часто сиживала у нас по целым вечерам [114]. Мать была доведена положительно до крайности, сильно волновалась и начала осаждать Броневского письмами.

«Ваше высокопревосходительство, — писала она ему, — так как время моих родов наступает и я очень нездорова, я прошу вас оказать милость, разрешить мужу моему приехать в город, чтобы ходить за мною и моими детьми, которые положительно брошены на попечение посторонних лиц. Ваше высокопревосходительство! Даже в то время, когда мы были в каторжных работах, нам оказывали милость и мы были вместе с нашими мужьями в подобные минуты страданья и опасности. Я вас умоляю не отказать мне в этом утешении теперь, когда участь наша смягчена милостью его величества. Если же вы не соблаговолите мне в моей просьбе, прошу ваше превосходительство по крайней мере меня уведомить о том, чтобы я, несмотря на все мои страданья, имела возможность, каким бы то ни было способом дотащиться до деревни, где живет мой муж, чтобы быть с ним в минуту, когда жизнь всякой женщины находится в опасности» (подлинник на французском языке).

Броневский ничего не отвечал. Непонятно, почему он так упрямился и не уступал на все ее просьбы и настояния переменить хотя бы место нашего поселения. Мой отец через ее посредство указывал на Хомутово, которое было такое же село, как Бельское, но находилось ближе к Иркутску, а главное — ближе к Урике, где жил доктор Вольф. Мать получила от отца черновую следующего письма:

«В. пр.! Особенно затруднительное положение, в котором я нахожусь, заставляет меня взять на себя смелость обратиться к вам. Не откажите мне в вашей благосклонности. Я позволила себе утруждать вас, чтобы через ваше посредство добиться милости быть поселенной вместе с моим мужем в с. Хомутове. Счастливый случай дает возможность выгодно купить там дом [115]. Умоляю в. пр., соблаговолите сообщить мне, могу ли я его приобрести, а также, могу ли я или нет надеяться на эту милость. Вы мне сделаете большое одолжение, сообщив мне, если вы предвидите какое-либо затруднение к нашему переводу в это село, так как это избавит от ненужной траты денег, которых у нас мало. Прошу принять и т. д…».

На обороте по-французски же написано:

«Здесь записка, которая должна быть послана генерал-губернатору, если ни через Вольфа, ни через Наумова тебе не удастся узнать правду о его представлении. Ты увидишь, если это удобно. Во всяком случае, ее надо написать на целом листе бумаги и по команде, т. е. сперва губернатору, прося его доставить генерал-губернатору» (подлинник на французском языке).

Броневский все-таки оставался глух к мольбам матери. Тогда, выведенная окончательно из терпения, она хотя с большим трудом, но встала с постели, еще с большими усилиями оделась и лично поехала к нему. «Ваше превосходительство, — сказала она, входя к Броневскому, — я позволила себе прийти сказать вам, что вы можете делать мне неприятности только в течение шести недель, в продолжение которых я буду иметь возможность жаловаться его императорскому величеству и получить ответ из Петербурга».

Броневский обещал вызвать отца, но все-таки медлил. Отец впадал в отчаяние и снова писал ему 16 декабря 1836 года: