Шарль Перро

Осенью на имя Шарля пришел пакет из Бордо: его извещали, что его брат Жан очень плох.

Шарль застал старшего брата живым. Он присутствовал при его агонии. Умирающему не стали даже пускать кровь — конец был очевиден. Перед самой смертью Жан успел принять Святое причастие, поцеловать крест.

Так у Шарля осталось только два старших брата. Он поклялся, что будет помогать обоим.

От мрачного старого королевского дворца тянулась в то время длинная, не очень широкая улица де Турнель. Около моста того же имени стоял прежде Турнельский замок, на турнирной площади которого король Генрих II погиб в поединке: копье соперника пробило ему лицо.

Поздней осенью двор из летней резиденции возвращался в Париж, в Лувр. Здесь конечно же не было парка, подобного версальскому, поэтому Шарль в редкие минуты отдыха гулял по улице де Турнель. Он равнодушно проходил мимо старых однообразных домов буржуа с их беседками и галереями, с большими жестяными щитами, которые висели подобно знаменам высоко над улицей. И только один дом отличался оригинальностью. Он невольно обращал на себя внимание странной архитектурой, в которой смешивались разнообразные стили: Шарль, изучивший десятки томов по архитектуре, понимал в них толк. Одна часть дома была выстроена в стиле Возрождения, другая — в готическом, а третья — во флорентийском. Общий вид дома был мрачный и угрюмый. Однажды во время прогулки Шарль увидел, как на стук колотушки дверь отворилась и гостя встретил швейцар с булавой, за которым стояли наготове лакеи.

Это был фамильный дом Гизов — французского аристократического рода. Генрих Гиз почти 100 лет назад был одним из организаторов Варфоломеевской ночи и одновременно главой Католической лиги, стремившейся низложить Генриха III и передать престол Гизам. Из этого дома он был увезен на допросы и пытки и больше уже не возвращался в него.

Во время одной из прогулок Шарль встретил на мосту Турнель группу молодых людей. В руках у двух из них были лютни. Они расположились у противоположных перил, стали петь и смеяться. Шарль хотел уже пройти мимо, но почему-то задержался. Один из молодых людей вынул из сумки бутылку вина, ловко раскрыл ее и сказал:

— Пускаю по кругу! Помянем нашу добрую королеву-мать!

Кто-то запел звонким голосом:

Другие подхватили:

Бутылка обошла круг, молодые люди еще немного поговорили и пошли дальше, играя на лютнях.

Эта сцена тронула Шарля. «Франция жива, — подумал он, — пока народ чтит своих государей».

В конце года Кольбер получил должность государственного секретаря королевского дома, флотов и колоний.

А вскоре после этого денежное пособие Шарля удвоилось и стало составлять 500 экю (2 тысячи ливров).

1670

Обширное строительство дворцовых комплексов, и в первую очередь Версаля, вызвало во второй половине XVII века расцвет французского прикладного искусства. Изделия художественных промыслов — мебель, зеркала, серебряная посуда, ювелирные изделия, ковры, ткани, кружева, гобелены — изготовлялись в огромных количествах, ибо были рассчитаны не только на потребителей внутри Франции, но и на широкий вывоз за границу, что составляло одну из особенностей политики, проводимой Кольбером. С этой целью основывались специальные королевские мануфактуры, куда нередко привлекались иностранные мастера; сбыт готовой продукции строго регламентировался.

Произведения прикладного искусства этого времени необычайно роскошны. Они органически входили в общий архитектурно-художественной ансамбль, являясь неотъемлемой частью «большого стиля». Создание этих произведений вызвало к жизни множество ярких талантов, породило великолепных мастеров, которые сочетали высокий профессионализм с истинным творческим вдохновением. За одно столетие прикладное искусство Франции отказалось от подражания иноземным, преимущественно итальянским, образцам и обрело свой собственный художественный язык, достигло замечательных результатов. Изделиям французских мастеров, в свою очередь, долгое время подражали в других странах Европы.

Некоторые отрасли прикладного искусства имели во Франции давнюю традицию. К ним относится производство гобеленов, безворсовых ковров-картин, которыми украшались стены дворцовых покоев. Уже с 1440 года ковровая мастерская братьев Гобелен (отсюда возникло и само название), расположенная в предместье Парижа Сен-Мишель, стала широко известна. К началу XVII века предприятие значительно разрослось. Здесь в первой половине века были исполнены многие гобелены по рисункам известных живописцев, в том числе Симона Вуэ. В 1662 году Кольбер купил мастерскую и учредил мануфактуру, которая была названа Королевской мануфактурой мебели.

Гобелены XVII века, огромные по размерам, отличавшиеся изысканным чувством цвета и пышным орнаментальным великолепием, — одно из наиболее эффектных и изощренных созданий декоративного искусства Франции. Они ткались на ручных станках из цветной шерсти с добавлением шелка, а иногда золотых и серебряных нитей. Их производство требовало высокого мастерства.

Кольбер поручил Шарлю Перро курировать гобеленовые фабрики. Его задачей было следить за тем, чтобы художники почаще вводили в композиции гобеленов сюжеты, связанные с подвигами и деяниями Людовика XIV. Даже сюжеты, почерпнутые из мифологии и античной истории, должны были прославлять французскую монархию.

Эта задача оказалась непростой. Создание подготовительных картонов для гобеленов, которые должны были изготовляться сериями и были связаны сюжетным единством, оказалось не под силу одному художнику. Многие из них специализировались теперь в определенной области: один изображал фон, другой — архитектуру, третий рисовал фигуру и утварь, четвертый — бордюры — своего рода пышную «раму», заполненную гирляндами цветов и фруктов, эмблемами, картушами, вензелями и разнообразными декоративными фигурами.

И над всеми главенствовал живописец, который осуществлял общий замысел, добивался комбинационного единства. Чаще всего таким живописцем был неутомимый Ле Брен. Многие гобелены, созданные по его картонам, пользовались большим успехом. К ним принадлежит, например, одобренная Кольбером и Перро серия «Королевские резиденции» (или «Месяцы года»), созданная в период между 1668 и 1680 годами. На двенадцати гобеленах изображены увеселения короля и придворных (прогулки, праздники, охоты), происходившие в тех или иных резиденциях, которые посещались двором в разные месяцы года: «Замок в Шамборе», или «Сентябрь»; «Дворец в Тюильри», или «Октябрь» и т. п.

Ле Бреном с одобрения Кольбера и Шарля Перро были созданы и другие известные серии: «История короля», «История Александра Македонского». Не случайно после его смерти гобеленное производство стала приходить в упадок. Лишь в XVIII веке в искусстве французского гобелена началась новая полоса расцвета.

По роду своей работы Шарлю приходилось часто выезжать в Лион, где Кольбер учредил Большую королевскую мануфактуру шелковых изделий, и в Алансон, где стали производить знаменитые алансонские гипюры, которые вытеснили фламандские и итальянские кружева.

Мода на кружевные изделия охватила французское общество. Они были непременной принадлежностью не только женского, но и мужского костюма. Кружева применялись в церковном облачении и оформлении будуаров, ими украшались веера, платки, перчатки, туфли, салфетки, зонты, мебель и даже внутренность карет. До середины XVII века Франция не знала собственного производства кружев. Их ввозили из Фландрии и особенно из Италии. Покупка дорогих венецианских кружев в первой половине века достигла таких размеров, что французское правительство пыталось, хотя и безуспешно, воспрепятствовать этому вплоть до издания «Правил против излишней роскоши в одежде», и только реформы Кольбера остановили отток денег за границу.