Джон Голсуорси

Такие порывы откровения у Голсуорси бывали очень редко. Он был убежден, что о своих переживаниях нельзя рассказывать или писать, не облачая их в художественную форму, а уж тем более в зрелом возрасте, когда в мужчине особенно ценится сдержанность. Его крестница Дороти Истон, которая в юности часто гостила в доме Голсуорси и была в очень доверительных отношениях со своим дядей, вспоминает, как, мечтая тоже стать писательницей, она поведала дяде Джеку о своих стремлениях, пересказала содержание задуманных рассказов и даже показала свой дневник. Он помог и поддержал юную племянницу и, делая скидку на ее возраст, постарался развить в ней духовную независимость, без которой невозможно писать. Но иногда она чувствовала себя несчастной, потому что ей хотелось поделиться и своими «ощущениями» с дядей, которого она боготворила, а это было под запретом; Дороти говорила: «Мы могли обсуждать книги, но чувства – никогда».

Тем не менее образ жизни, который избрали для себя Джон и Ада, вполне устраивал их обоих в тот период их супружеской жизни. В работе Ада была для Джона тем, чем всегда хотела быть, – его личным секретарем; она внимательно читала и давала свою оценку всему, что бы он ни написал, затем терпеливо перепечатывала рукопись, часто по нескольку раз – до тех пор, пока он не был удовлетворен результатом своего труда. Их брак основывался на дружеских чувствах, а не на интимных отношениях; холодность и строгость Ады, отмеченные всеми, кто хорошо ее знал, способствовали развитию сдержанности, которую Джон воспитывал в себе с детства. Свою душу он мог излить только в своих книгах, особенно в поэзии, у него не было никого, кому он мог бы доверить свои тайные переживания.

Бродячий образ жизни четы Голсуорси отчасти объясняет, почему Джон привык работать одновременно над несколькими произведениями, в то время как большинство писателей (например, его друг Конрад), как правило, работает над одной книгой. В одном лишь 1909 году он написал «Мимолетную грезу», переработал пьесу «Старший сын», весной начал работу над двумя другими пьесами – «Толпа» и «Зимний сад», затем забросил их и в июле приступил к созданию пьесы «Правосудие» и романа «Патриций». Параллельно с этими большими произведениями он писал рассказы, которые были изданы в июне следующего года в сборнике «Смесь».

Героями всех этих произведений Голсуорси делал представителей самых разных слоев общества, живущих в совершенно несходных условиях, – от несчастного клерка Фолдера из «Правосудия» до богатых высокопоставленных «патрициев».

Но в реальной жизни Голсуорси общались преимущественно именно с такими «патрициями» (к тайному удовольствию Ады): «После «Патрициев» много времени проводили именно с такими людьми. Познакомились со многими новыми». «На обеде у герцогини Мальборо познакомились с миссис Асквит, вскоре после этого завтракали с ней и ее супругом. Познакомились с лордом Мотли. В Холланд-хаузе познакомились с супругами Илчестер. А также с лордом и леди Ридли». Ада однажды сказала Моттрэму по поводу «Патрициев»: «О, это была моя книга». Она с таким же правом могла сказать: «Это было мое время». Это была действительно та жизнь, которую любила Ада: обеды для избранных, высшее общество и, главное, постоянное светское общение. Тогда же в Германии и Манчестере ставят «Схватку», в Лондоне – «Правосудие», поэтому то время было для обоих Голсуорси периодом ошеломляющих успехов.

Но разве Голсуорси стал писателем для того, чтобы с ним носилась респектабельная публика, чтобы он, подобно челноку, находился в беспрестанном движении? Можно ли при такой постоянной активности написать роман, который оправдает обещания, заложенные в «Собственнике» и «Братстве»? «Теперь мы половину недели проводим в Лондоне, а вторую половину здесь, – пишет Ада Моттрэму в январе 1910 года из Литтлхэмптона. – Сейчас он шлифует материал для книги, которая выйдет в марте («Смесь»), пишет доклад, который будет прочитан в Оксфорде, и, надеюсь, скоро вновь займется своим романом, который он так надолго забросил».

Они наконец-то осели в Манатоне, и в конце марта Ада огорченно пишет своему доверенному лицу Моттрэму: «В Литтлхэмптоне было чудесно – солнце, свежий воздух, пение жаворонков и ласковое море. А Уингстон с его дьявольскими холодами – я от всего этого просто вяну».

Итак, разница в их вкусах становилась все ощутимее. Вернувшись в Манатон, Джон принялся за свой роман: «И вот я вновь впрягся в работу над романом, дойдя уже до той стадии, которая требует вложить в него всю мою душу и полной отдачи сил», – пишет он Эдварду Гарнету в конце апреля, и через несколько недель: «Работа над романом продвигается вперед, назад, с отклонениями в разные стороны, иногда я топчусь на месте». Однако Аде была не очень по нраву эта домашняя жизнь без особых событий. «Меня ужасно терзает любовь Джона к отдыху в глуши», – пишет она Моттрэму в начале июня, а в следующем письме сообщает: «Дж. корпит над романом и очень переутомился. Я печатаю, шью, занимаюсь огородом и пишу за него второстепенные письма».

Иногда их скуку скрашивают визиты друзей Голсуорси: в апреле у них гостила сестра Джона Лилиан Саутер с сыном Рудо, в конце месяца приехал профессор Гилберт Мюррей. Приезд Мюррея пришелся очень ко времени: он проявил большой интерес к новому роману Джона, летом дважды перечитал его в рукописи, оказав Джону значительную поддержку и высказав свои замечания. Когда «Патриций» был опубликован, Голсуорси посвятил его профессору Мюррею.

В романе «Патриций», или, как он был назван первоначально, «Патриции», повествуется о жизни правящих классов – английской аристократии. «Идея романа зародилась у меня во время одного обеда в палате общин в 1908 году, когда напротив меня за круглым столом сидел некий молодой политик», – вспоминает Голсуорси в предисловии к «манатонскому» изданию. Главный герой романа Юстас Милтоун, сын лорда Вэллиса; он влюбляется в замужнюю женщину Одри Ноуэл, живущую отдельно от мужа. Из-за своей страсти он вынужден рисковать всем, так как, подобно Босини и самому Голсуорси, любит женщину, муж которой отказывается дать ей развод. Но в конце концов благоразумие берет верх, Милтоун признает, что главное в его жизни – это его политические амбиции, и позволяет Одри Ноуэл тактично исчезнуть из его жизни.

Другой большой работой, которую Голсуорси завершил в ноябре 1910 года, стала пьеса «Старший сын», во многом перекликающаяся с романом «Патриций». В обоих произведениях речь идет об аристократах и проблеме наследства: старший сын в семье, Билл Чешир, должен унаследовать отцовский титул и положение деревенского помещика, так же как Милтоун должен унаследовать место отца в правительстве. От обоих героев ожидают, что их женитьба не должна отразиться на их общественном положении, но оба героя находятся у опасной черты. У Билла Чешира начинается роман с горничной матери Фрэда Стаденхэма, и теперь девушка ждет от него ребенка, а Милтоун любит замужнюю женщину, и в обоих случаях женщины дают возможность своим возлюбленным выйти из затруднительной ситуации.

18 августа Голсуорси смог наконец с полным правом записать в своем дневнике, что роман «Патриций» закончен, «на что потребовалось в общей сложности четырнадцать месяцев, в течение которых была написана и поставлена также пьеса «Правосудие» и создано несколько менее значительных произведений». «Патриций» завершил серию из пяти романов с сильным социальным звучанием, работу над которой писатель начал около десяти лет назад; Голсуорси положил как бы последний мазок на сатирическую картину общества, создание которой он начал романом «Остров фарисеев». «Роман «Патриций» – менее сатирическое произведение, чем другие мои работы, – писал Голсуорси. – В этой серии наблюдался постепенный спад сатирической направленности и, как мне кажется, постепенный рост стремления к красоте. Может быть, это предзнаменование, связанное с возрастом; возможно, это хорошее предзнаменование; а может быть, это обусловлено тем, что, не имея возможности отразить свои чувства и свое стремление к красоте в драматической форме, писатель стремится излить их в романе».