Кожедуб

Самолет Кожедуба в этом бою получил попадания в капот и в основание правого крыла. Снаряды «фоккера» прошли в полуметре от летчика…

Видно, не зря повторял Иван Никитович: «Думать о поражении в период боевых действий — преступно».

…18 марта 1945 года в 13.35 южнее Морина заградительной очередью Кожедубу удалось отогнать пару немецких истребителей, пытавшихся атаковать «летающую крепость» — Б-17. Через несколько секунд его Ла-7 был атакован истребителями прикрытия — американскими «мустангами».

«Кому огня? Мне?! — Спустя полвека с возмущением вспоминал Иван перипетии того воздушного боя. — Очередь была длинной, с большой, в километр, дистанции, с яркими, в отличие от наших и немецких, трассирующими снарядами. По количеству истребителей в эскорте я уже понял, кто это. Из-за большого расстояния было видно, как конец очереди загибается вниз.

Я перевернулся и, быстро сблизившись, атаковал крайний истребитель. Увидел на нем разрывы снарядов. Потом в его фюзеляже что-то взорвалось, он сильно запарил и пошел со снижением в сторону наших войск. Полупетлей выполнив боевой разворот, с перевернутого положения, я атаковал следующего. Мои снаряды легли очень удачно — самолет взорвался в воздухе. В ходе обеих атак меня надежно прикрывал Дмитрий Нечаев.

Когда напряжение боя спало, настроение у меня было совсем не победным. "Устроят мне баню, по первое число", — думал я, заходя на посадку.

Но все обошлось. В кабине "мустанга", приземлившегося на нашей территории, сидел здоровенный негр. На расспросы подоспевших к нему ребят: "Кто тебя сбил?", — вернее, когда эти вопросы кое-как сумели перевести, он отвечал: "'Фокке-вульф' с красным носом". Не думаю, что он тогда подыгрывал; не научились еще союзники смотреть в оба…

Вскоре проявили пленки. На них главные моменты боя были зафиксированы четко. Их смотрело и командование полка, и дивизии, и корпуса. Командир дивизии Савицкий, в оперативное подчинение которому мы тогда входили, после просмотра с иронией сказал: "Эти победы — в счет будущей войны".

Слова Е. Я. Савицкого в чем-то оказались пророческими.

Павел Федорович Чупиков, наш командир, вскоре отдал мне эти пленки: "Забери их себе, Иван, и никому их не показывай"» [46].

Это было одним из нескольких боевых столкновений советской и американской авиации, случавшихся в 1944—1945 годах. Первое столкновение, оказавшееся самым трагичным, произошло 7 ноября 1944 года, в день главного советского праздника. Тогда большая группа американских самолетов «лайтнинг» (58 машин) подвергла бомбово-штурмовой атаке находящийся на марше пехотный корпус 37-й армии генерал-лейтенанта Г.П. Котова. Несколько специально выделенных «лайтнингов» блокировали аэродром 866-го ПАП и сбили два взлетающих «яка». Советские войска понесли потери в живой силе и технике, при штурмовке был убит генерал Г.П. Котов.

Восьмерка Як-3, ведомая Героем Советского Союза капитаном А.И. Колдуновым, находилась на боевом дежурстве в воздухе. Она была наведена на атакующих по радио и с ходу нанесла удар по увлекшимся штурмовкой истребителям-бомбардировщикам. В первой же атаке группа Колдунова сбила 3 «лайтнинга», а сам командир, пройдя сквозь паутину трасс, сблизился с американским лидером на 8—10 метров, сверкнул пушечной очередью над самой его кабиной, затем уравнял скорости и повернул машину вокруг продольной оси, показывая «брюхо», а вместе с ним и звезды на крыльях. После этого Колдунов «провалил» свой «як», зашел к «лайтнингу» с другой стороны и вновь повторил маневр. Оперативные документы, опубликованные в американской военно-исторической литературе, показывают, что названное столкновение произошло из-за навигационной ошибки и, по-видимому, не носило провокационного характера.

Двухбалочный «лайтнинг» чаще всего был пятиточечной машиной (пушка и четыре крупнокалиберных пулемета), имел прекрасные летно-тактические характеристики (скорость до 670 км/час, рекордная для истребителей Второй мировой войны дальность) и при ограничении дальности мог нести до полутора тонн бомб.

…К боевой мощи авиации союзников генерал Савицкий, командир 3-го истребительного авиакорпуса, в состав которого в то время был включен 176-й гвардейский ИАП, относился без всякого пиетета, даже с некоторой бравадой. Это, по всей вероятности, нравилось и высшему генералитету, и Василию Сталину, мнением которого тогда генерал особенно дорожил.

Интересный эпизод произошел с Е. Я. Савицким в июне 1945 года, когда он принял и успешно провел условный воздушный бой с английским летчиком на «спитфайере». О происшествии было доложено И.В. Сталину. Савицкий для дачи показаний был вызван в кабинет маршала Жукова и рассказал Сталину по телефону о своем условном бое. Он доложил также, что никаких инцидентов не было, высоко отозвался о боевых и летных качествах Як-3. Возможно, эта информация была приятна Сталину, поскольку из многих не связанных друг с другом источников он получал сведения о неудовлетворительном качестве советских самолетов.

Сталин знал Савицкого и раньше, а после «пилотажа пяти реактивных истребителей Як-15 в строю, клин вокруг оси ведущего» 18 августа 1948 года, где ведущим был генерал Савицкий, сам поздравил всех пятерых с наградами (ордена Красного Знамени), а Савицкого назначил командующим авиацией ПВО страны.

Чрезмерное презрение к противнику, на словах и на деле активно демонстрируемое генералом, а впоследствии — маршалом авиации Савицким, тенденциозная оценка людей и техники, жесткость в отношениях с подчиненными впоследствии, в корейских боях, сыграло недобрую роль.

Последние бои

Из оперативных документов 176-го ГИАП:

«22.3.45 в 18.25—19.20 две пары Ла-7, ведущие пар майоры Кожедуб и Куманичкин, вылетев на свободную охоту в район Зеелов, встретили до 30 ФВ-190, идущих двумя эшелонами на Н — 3000 и 800—1000 м. Кожедуб зашел со стороны солнца сзади в хвост верхней группы из 4 ФВ-190, атаковал и сбил 1 под ракурсом 1/4 с D = 90—50 м. Летчик покинул самолет с парашютом в 5—6 км севернее Зеелова. Ведомый майор Титаренко атаковал и сбил второго ФВ-190 с D = 200—150 м, сзади, под ракурсом ¼. Из атаки вышли левым боевым разворотом и заметили на Н=1000 м вторую четверку ФВ-190. Кожедуб сзади-сверху под ракурсом 1/4 атаковал и с D=100—80 м сбил одного ФВ-190, который упал в 6—7 км восточнее Гузов» [47].

После этого боя на счету гвардии майора Кожедуба оказались записаны сбитыми 60 самолетов противника. Необходимый уровень в 50 побед, оговоренный в «Положении о наградах…», подписанном Главкомом ВВС РККА, был значительно превзойден. Командир 176-го ГИАП П.Ф. Чупиков подписал представление на гвардии майора Кожедуба И.Н. к званию трижды Героя Советского Союза. В представлении, в частности, говорилось:

«В Отечественной войне участвует с 13 марта 1943 года по май 1944 года на Воронежском, Степном, 2-м Украинском фронтах в составе 240 ИАП и с августа м-ца 1944 года на 3-м Прибалтийском, 1-м Белорусском фронтах в составе 176 ГИАП КОАНП.

За весь период боевых действий произвел 326 боевых вылетов, из них: на разведку войск противника — 14, на сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков — 116, на прикрытие своих войск в районе поля боя — 109, на перехват самолетов противника — 8, на свободную охоту — 79.

В процессе выполнения боевых заданий на свободную охоту произвел 16 штурмовок по ж. д. эшелонам и скоплениям живой силы противника.

Провел 117 воздушных боев, в ходе которых сбил лично 60 самолетов противника: 17 Ю-87, 2 Хе-111, 3 Хш-129, 18 Me-109, 19 ФВ-190 и 1 ПЗЛ-24. Сам сбит не был.

Материалы, подтверждающие факты сбития самолетов противника, хранятся в штабе полка.

22.7.43 г. за 3 лично сбитых самолета противника и 28 успешных боевых вылетов награжден орденом "Красное Знамя".