Фирсов Русские флотоводцы

Еще накануне сражения Чичагов предписал Коз-лянинову идти на соединение. Спустя пять дней обе эскадры встретились. Теперь по количеству боевых кораблей силы русской и шведской эскадры уравнялись. Однако флот Густава III не проявлял желания вступать в схватку и напрочь укрылся в Карлскроне. Полностью владея обстановкой и убедившись, что шведы явно уклоняются от сражения, Чичагов увел корабли в Ревель.

Корабли приводили себя в порядок, готовились крейсировать в дозорах.

Зима 1790 года на Балтике выдалась на редкость теплая, и погода носила переменчивый характер. В ноябре легкие морозы сковали Ревельскую бухту, но внешний рейд оставался чистым ото льда. Потом вдруг зарядили дожди, и весь лед враз растаял. В конце января подморозило бухту, а спустя неделю наступила оттепель, которую сменили вновь холода, и Ре-вельская бухта замерзла.

Частые и резкие изменения погоды играли на руку шведам. Основная акватория Финского залива в эту зиму не замерзала, и шведские корабли плавали свободно. Кронштадтская же и Ревельская эскадры разоружались на зиму, к активным действиям готовы не были, а меняющаяся обстановка усугубила положение. Швеция получила деньги от Англии и Пруссии, увеличила сухопутную армию, а флот довела до ИМ) гребных судов.

Располагая флотом до 40 линейных судов, Густи III предполагал вначале уничтожить зимовавшую в Ревеле эскадру Чичагова, а затем по частям уничтожить разбросанные по разным местам отряды гребного флота. В дальнейшем, перехватив инициативу, король намеревался блокировать Кронштадт, высадить десант к Ораниенбауму и двинуть войска ми Петербург, осуществив первоначальный замысел

МОЙНЫ.

Кампания началась с конфуза для русских.

В начале февраля адмирал Чичагов по делам уехал и Петербург. Шведские корабли, воспользовавшись свободной ото льда чистой водой, крейсировали вплоть до острова Сескар. Убедившись в отсутствии наших кораблей, два шведских фрегата, подняв голландские флаги, 6 марта неожиданно вошли в гавань I • илтийского порта и застали врасплох небольшой гарнизон городка Регервик.

Комендант порта полковник де Роберт, увидев шведские корабли, растерялся и никакого противодействия не оказал. В крепости находилось 40 орудий и .400 солдат, но сторожевой службы не было.

Шведы с фрегатов высадили десант всего в 50 матросов, захватили и заклепали неохраняемые орудия, открыли с кораблей стрельбу по городу и крепо-* то. Де Роберт капитулировал, сдался в плен, а шведы потребовали 4 тысячи контрибуции с мирных жителей, угрожая разгромить дома горожан. На помощь в Регервик выслали из Ревеля 700 солдат, но было поздно — шведы в тот же день забрали де-| пит и ушли в море.

Екатерина негодовала:

— Негодяй де Роберти сделал постыдную капитуляцию — магазины выжжены, пушки заклепаны и от трода заплачено четыре тысячи рублей. Что же он силе? Хочу знать. Себя только.

Возвратившись в Ревель, Чичагов начал вооружать корабли. Рассчитывать приходилось только на собственные силы. Кронштадт не поспевал.

В Кронштадте в середине апреля сильные восточные ветры согнали воду, и в гавани тяжелые линейные корабли сели на дно. Экстренно сбрасывали пушки за борт, чтобы корабли вывести на рейд. Кронштадтская эскадра явно не успевала к Ревелю. В последних числах апреля Чичагов вызвал на «Ростислав» командиров. Адмирал изложил план действий:

— Судя по всему, шведы не сегодня-завтра предпримут атаку. У них превосходство в пушках более чем в два раза. Отражать неприятеля будем на якорях. Диспозиция эскадры следующая.

Чичагов обозначил позиции кораблей на карте.

— Первая линия из линейных кораблей, отступая на два кабельтовых от нее, против монастыря Святой Бригитты, вторая линия из фрегатов, в центре, по обе стороны от «Ростислава» — фрегаты «Слава» и «Под-ражеслав». Фрегатам вести огонь в интервалах. Позади фрегатов третья линия из семи катеров.

Чичагов сделал паузу, отошел от карты и продолжал:

— Неприятель имеет превосходство огнем и маневром. Но узость бухты не предоставит ему большой свободы. Пушечные залпы производить по рангоуту и парусам. Сокрушив снасти и паруса, мы затрудним им маневр, а выучкой канониров покроем преимущество их в пушках.

...На следующий день появилась на горизонте шведская эскадра. Неприятельская эскадра лежала в дрейфе севернее Наргена. В предрассветных сумерках 2 мая на флагманском корабле «Густав III» в салон флагмана, генерал-адмирала герцога Карла Зюдер-манландского, вызвали командира корабля подполковника Клинта.

Несмотря на ранний час, герцог, одетый по полной форме, сидел в кресле, допивая горячий шоколад со <• липками, даже на корабле он не изменял своим при-ммчкам.

Его величество запретил мне в нынешней кам-гшиии подвергать свою жизнь опасности и ввязываться и боевые стычки с русскими.

Поставив чашку на столик, герцог встал:

- Передайте на фрегат «Улла-Ферзен» подойти к борту.

Клинт понимающе склонил голову, а герцог продолжал:

— Я перейду на фрегат со своим штабом и буду находиться за линией баталии. Генерал-адмиральский фляг не спускайте, здесь останется мой адъютант. Подданные короля должны чувствовать наше присутствие в сражении с русскими. Однако, — закончил герцог, — следите за моими сигналами и дублируйте и ч от имени флагмана.

- Будет исполнено, ваше высочество, — откла-П млея Клинт.

В лучах восходящего солнца эскадра начала перестроение в боевой порядок, постепенно вытягиваясь и кильватерную колонну. Герцог окинул взглядом армаду своих кораблей. На этот раз превосходство должно, наконец-то, сломать русских. Внезапно лицо генерал-адмирала омрачилось. В зрительную трубу четко просматривалось, что «Таррер-Гетен», шедший и строю, замешкался с парусами, рыскнул в сторону и замер как вкопанный.

Было видно, как спешно отдают снасти, и все паруем тотчас убрали.

На эскадре Чичагова враз заметили промашку неприятеля и определили, что он сидит на мели, севернее Наргена.

«Все, на семь десятков пушек у шведа убыло, и то ладно*, — подумал Чичагов и еще раз взглянул на мммпела.

Ветер от веста покрепчал.

- Поднять сигнал: «Подобрать восточные шприн-Ги *. — распорядился он.

Приняв сигнал, корабли медленно разворачивались правым бортом к неприятелю, неспешно приближающемуся с севера. Завтракали команды нынче спозаранок. Перед боем матросу надобно подкрепиться. Чичагов подозвал Одинцова, командира «Ростислава».

— Передать на корабли: «Команде разрешается обедать, но сделать это поспешно».

Спустя час головной корабль шведов довольно резво спускался под ветер, с каждой минутой сокращая дистанцию. На «Ростиславе» взвились флаги: «Приготовиться к бою». Повсюду на кораблях воцарились минуты напряженного ожидания предстоящего боя. Матросы и офицеры, как положено, переоделись в чистое белье. В батарейных палубах, опер-деках стояла напряженная тишина. Даже обычно балагурившие матросы невольно притихли, молча всматриваясь в откинутые настежь порты, стараясь первыми увидеть вражеские корабли. Все они давно стояли по своим местам. Банники, ганшпуги, шнуры от пушечных замков были в руках у канониров, и только легкий дымок курился от запальных фитилей.

Первый выстрел недолетом по переднему кораблю произвел «Изяслав». Значительно посвежевший ветер между тем усилил волнение, и накренившиеся шведские корабли слегка раскачивало. Шведы решили повернуть через фордевинд на левый галс и атаковать, проходя вдоль всей линии русской эскадры.

Первый же залп шведов выявил недостаток их маневра. Головной «Дристикгетен» произвел залп, повернув на большом ходу, сильно накренился на правый борт. Нижняя батарейная палуба почти ушла в воду, а верхняя открылась для русских командоров. Этот залп шведов успеха не имел, ядра рикошетировали и падали в воду с недолетом.