Батый

Имелись в Улусе Джучи и владения других Чингисидов. Это отвечало общим принципам устройства Монгольской империи и установлениям Чингисхана. По свидетельству более поздних мусульманских источников, когда Чингисхан распределял улусы между четырьмя своими сыновьями, он нарочно назначил «каждому сыну собственность ( мульк) во владениях другого сына». Сделано это было для того, чтобы между братьями поддерживались непрерывные связи и «постоянно ездили послы». Так, например, в Хорезме, который входил в Улус Джучи, Чагатаю и его потомкам принадлежали города Кят и Хива, а также некий «квартал каана» в разрушенной столице государства Ургенче ²⁶. Напомню, что западные земли были завоёваны силами всех четырёх ветвей «Золотого рода»; представители этих ветвей получили каждый по своей доле завоёванных территорий. Гильом Рубрук упомянул о некоем замке аланов, принадлежавшем Менгу-хану, «ибо он покорил ту землю»; этот замок находился в одном дне пути от Дербента ²⁷. Несомненно, это было не единственное владение потомков Тулуя. Какие-то замки или целые области должны были принадлежать и потомкам Угедея и Чагатая. Точно так же и Батый сохранил за собой владения в других частях Монгольской империи. В первой главе книги мы уже упоминали о том, что ему принадлежали земли в провинции Шаньси в Китае и доходы с них (этими землями управлял его доверенный чиновник, найман Терэл) ²⁸. Числилась за Батыем и часть населения Бухары, города, входившего в улус Чагатая и его потомков. Позднее, уже при великом хане Хубилае, когда была проведена перепись населения Бухары, оказалось, что из 16 тысяч человек, живших в городе, 5 тысяч, то есть почти треть, была записана за Батыем и его потомками. Претендовал Батый и на обладание Ираном, где у него имелись собственные владения (источники упоминают в этой связи прежде всего Тебриз и Мерагу). «В каждой иранской области, подпавшей под власть монголов, ему (Бату) принадлежала определённая часть её, — утверждал персидский историк XIII века ал-Джузджани, — и над тем округом, который составлял его удел, были поставлены его управители» ²⁹. То же можно сказать и относительно Грузии и Армении — стран, завоёванных монгольским полководцем Чармагуном в 1230-е годы, ещё до того, как сам Батый начал свой Западный поход. Впрочем, о его претензиях на эти территории и политике, которую он проводил там, мы будем говорить более подробно.

Несмотря на то что Батый вёл кочевой образ жизни, он в полной мере сумел оценить роль и значение городов в своём государстве. Известно, что Батый основал город, ставший столицей Золотой Орды. Город этот получил название Сарай (что значит «дворец»), или Сарай-Бату, а позднее, при Берке, именовался Сарай-Берке. Расположен он был на левом берегу Ахтубы, левого рукава Волги (у нынешнего села Селитренное Харабалинского района Астраханской области). Гильом Рубрук, проезжавший здесь в 1254 году, называет его «новым городом» и отмечает, что уже в то время здесь имелся дворец Батыя, давший название всему городу. «Он построил город, пространство которого было столь обширно, как помыслы его, и эту весело распевающую местность назвал Сарай», — как всегда образно и пышно выразился персидский историк Вассаф; впрочем, арабу аль-Омари Сарай показался «небольшим городом между песками и рекой». Яркое описание города периода его расцвета оставил Ибн Баттута, посетивший Сарай в 1333/34 году: «Город Сарай — один из красивейших городов, достигший чрезвычайной величины, на ровной земле, переполненный людьми, красивыми базарами и широкими улицами». К этому времени Сарай входил в число крупнейших городов Европы. Чтобы узнать его истинные размеры, арабский путешественник решил объехать город кругом. «Жили мы в одном конце его и выехали оттуда утром, а доехали до другого конца его только после полудня… и добрались до нашего жилища не раньше как при закате, — пишет он. — Однажды мы прошли его в ширину; пошли и вернулись через полдня, и всё это сплошной ряд домов, где нет ни пустопорожних мест, ни садов». С самого начала здесь жили представители разных народов, населявших Золотую Орду, — помимо собственно монголов («настоящих владык» страны, как называет их Ибн Баттута), это были кипчаки (половцы), асы, черкесы, русские, греки. «Каждый народ живёт в своём участке отдельно, там и базары их»; имелся в городе и особый квартал для купцов, обнесённый стеной. Дворец хана носил название Алтунташ, что означало: «золотая голова» ³⁰. Современные археологи отмечают, что Сарай был весьма благоустроен для своего времени, располагал водопроводом и канализационно-сточной системой. Дворцы и общественные здания строились из обожжённого кирпича на известковом растворе. Как и другие города Золотой Орды, Сарай не имел крепостных стен. Правители Орды полагали, что одна лишь сила их власти обеспечивает полную безопасность столице; наличие же стен вокруг других городов могло представлять опасность в случае внутреннего мятежа.

Сарай оставался столицей Орды до времён хана Узбека, когда выше по течению Ахтубы была построена новая столица — Сарай ал-Джедид, или Новый Сарай (в нынешней Волгоградской области). Но и после этого Старый Сарай играл важную роль в азиатско-европейской торговле, оставаясь одним из крупнейших транзитных пунктов на путях между Западом и Востоком ³¹. Монументальные постройки Сарай-Бату частично сохранялись до 80-х годов XVI века, когда царь Фёдор Иванович приказал ломать «мизгити (мечети. — А. К.) и полаты в Золотой Орде» и «делати» из них русский город Астрахань.

К числу городов, возможно, основанных Батыем, относят также известные из восточных источников Укек (на территории нынешнего Саратова), Бельджамен (Бездеж русских летописей) в районе Волго-Донской переволоки, возможно Хаджи-Тархан, предшественник нынешней Астрахани, некоторые города Крыма и Северного Кавказа. А в так называемой «Казанской истории», русском сочинении XVI века, основанном на местных казанских преданиях (её автор 20 лет провёл в Казани в качестве пленника, принял ислам и находился в окружении казанского хана), говорится об основании «царём Саином», то есть Батыем, и самой Казани — точнее, так называемой Старой Казани, расположенной в нескольких десятках километров от нынешнего города, на реке Казанке. Правда, приведённая здесь легенда об основании города носит чисто фольклорный, даже сказочный характер: в ней рассказывается о некоем гигантском змее «о двух головах», пожиравшем «человеки и скоты и звери» и изведённом лишь волшебством; на месте его жилища (змеиного гнезда) и была основана Казань — «Саинов юрт». Легенда эта представляет исключительно литературный интерес и характеризует отнюдь не исторического Батыя, но тот образ мифического «царя Саина», который сложился столетия спустя среди покорённых им поволжских народов. К исторической Казани это предание не имеет ни малейшего отношения ³².

Не все из основанных Батыем поселений превратились в города. Но сам факт их появления свидетельствует о том, что правитель Улуса Джучи придавал большое значение обустройству своих земель, организации правильного сообщения между отдельными частями государства. Так, на восточном берегу Дона он приказал устроить «посёлок русских, которые перевозят на лодках послов и купцов». Поселенцы имели «льготу от Бату, а именно: они не обязаны ни к чему, как только перевозить едущих туда и обратно», — сообщал Гильом Рубрук. Он рассказал и о том, как проходила переправа: «Они сперва перевезли нас, а потом повозки, помещая одно колесо на одной барке, а другое на другой; они переезжали, привязывая барки друг к другу и так гребя». Когда приставленный к Рубруку проводник потребовал себе лошадей, жители посёлка отказали ему, сославшись на упомянутую льготу Батыя. Такие посёлки территориально были привязаны к местам кочевий татар. «Выше этого места татары не поднимаются в северном направлении, так как в то время, около начала августа, они начинают возвращаться к югу, — сообщал Рубрук, — поэтому ниже есть другой посёлок, где послы переправляются в зимнее время». Такой же посёлок был устроен и на Волге — предположительно в районе нынешнего Саратова (его отождествляют с ордынским городом Укеком). Сюда перевели «вперемежку» русских и сарацин (вероятно, волжских болгар или половцев) и тоже обязали их перевозить послов — «как направляющихся ко двору Бату, так и возвращающихся оттуда». Ещё один посёлок на западном берегу Волги сын Батыя Сартак строил как раз в тот год, когда Рубрук возвращался из своего путешествия в Монголию; примечательно, что в этом поселении возводилась и «большая церковь» — вероятно, для переселённых сюда русских или аланов ³³.