Моя жизнь. Детство. Петро-Славянка (СИ)

А там меня ждал новый сюрприз: К нашей соседке и моей однокласснице Ларисе Давыдовой, приехала очень симпатичная сестренка Лена Андриянова из города Апатиты и так мы видно сразу друг другу понравились, что вскоре уже обнимались, целовались у меня на чердаке. У бабушки там был устроен небольшой сеновал, правда не знаю зачем, а мы туда одеял натаскали и кувыркались там.

Последние дни августа пролетели как один день! Я потом еще целый год переписывался с Леной, договаривались о новой встрече на следующее лето, но увы, — в дальнейшем, уже перед самым летом следующего года, Лариса мне сообщила, что Лену "закрыли" в спец-интернат за какие-то делишки. Опять я остался один, без любимой.

12

Наступил сентябрь, и опять началась учеба в школе. После школы мы продолжали гулять, жечь костры на полях, или где-нибудь по берегам речек и водоемов, ходить в походы, лазить по чужим дачам, — ну как же без приключений! Однажды мы с друзьями пошли на поле жечь покрышку от машины. Спросите зачем? Да просто вот пришла в голову такая интересная, как нам казалось идея. Захотелось и все!

Укатили мы эту покрышку подальше в поле, Димка Шустов с собой бутылку бензина взял, на всякий случай, для лучшего горения. Ну и видно когда мы покрышку поливали, я себе на ногу, на носок налил бензина. А я в кедах зашнурованных был. Вооот!..

Ну и как-то так получилось, что моя нога, точнее носок на ней загорелся. Потушить не получается, развязывать шнурки времени нет, — жжется ведь! Воды вокруг нет! В общем, пока я бежал по полю до первой канавы, носок мой горел все сильнее, раздуваемый ветром. Причем горел вместе с кожей! И пошел я в итоге на больничный. Вся кожа вокруг щиколотки обгорела вместе с носком. Стал я через день на перевязки ездить в колпинский травмпункт. Вот такие детские забавы у нас были, — до сих пор шрам на ноге остался.

Раз уж вспомнил я о своих травмах детства (а их было не мало), расскажу еще об одной, из-за которой я чуть глаз не лишился. Не только я, но и мой друг Димка Шустов.

А дело было так: гуляли мы с Димкой, вдоль речки Славянки выискивая по окрестным свалкам-помойкам что-нибудь интересненькое и вдруг видим, лежит на помойке, возле речки, бензобак от грузовой машины. А у нас как всегда спички с собой. Ну как можно было пройти мимо и спичку в бензобак не кинуть?

Зажгли, кинули, отскочили. Ничего! Не загорается! Но просто так ведь не уйдешь, — надо дело до конца довести, тем более что из бензобака ну очень бензином пахнет. Нарвали мы сухой травы, напихали в бензобак, потрясли его хорошенько. Вновь чиркнули спичкой, а спичку в целый коробок сунули, а коробок в бензобак… А сами склонились над горловиной и ждем, как дураки, что же дальше будет. А дальше произошло то, что и должно было. Нам в лица ударил фонтан огня!

Лица жжет, мы орем, и к нашей речке говнотечки, скорее по обрыву чуть ли не скатились, лица остужать. Мы даже не подумали, что после мытья травмированных лиц такой водой, какая в нашей реке течет, можно спокойно заражение крови получить, но, слава богу, пронесло!

Руками воду черпаем, на лицо выплескиваем, — трогать лицо — больно! Друг на друга смотрим, — страшно! Побежали мы домой, а это около километра. Бежим, орем на всю улицу. Димка к своему дому побежал, я к своему. Добежал я до дома, вбежал, смотрю в зеркало, — весь лоб сожжен. Мать как меня увидела, каким-то платком голову мне завязала и скорее меня в поликлинику нашу потащила, а оттуда в Колпино повезли в травмпункт.

Короче потом я еще недели две вместо школы опять в колпинский трамвпункт ездил на перевязки. У меня то только лоб обгорел, а у Димки и лоб и щека и нос, но, слава богу, у обоих и шрамов не осталось и глаза на месте.

Трамв всяких, в детстве, как я уже сказал, у меня всегда хватало, но серьезных не было, — как-то без врачебной помощи в основном обходился. То я с дерева упаду головой вниз, но земля окажется мягкой, то играя в ножички, случайно ножик в ступню воткнется вместо дощечки, что я между ног на землю положил, то с тарзанки сорвусь, но удачно приземлюсь.

Как-то в школьных мастерских чуть палец на фрезерном станочке себе не отпилил. Случайно рукой фрезу задел, буквально мгновение и все! Смотрю, весь палец расколошмачен, а кровь не идет, — видно я еще в шоке. Бегу к учителю труда Александру Александровичу и с улыбочкой так говорю: "А я себе палец отпилил!" Он отмахивается, мол, хватит шутить. Тогда я ему свой пальчик под нос сунул, у него глаза вылезли из орбит, он меня скорее в охапку и в мед. кабинет школьный. Там мне все промыли, завязали и, все в общем обошлось. Ну что за пацан, и без травм!

Да, еще вот вспомнил. Мне же еще в детском саду какая-то девчонка чуть глаз не выбила, — воткнула острый карандаш, мне возле самого носа в кожу, но мой глазик, слава богу, не задела. Повезло!

13

Как-то раз, уже поздней осенью, я шел из школы домой и недалеко от своего дома вдруг увидел огромную овчарку. Собак я с детства любил и не боялся. Подошли мы друг к другу, — он меня понюхал (это кобель был), я его погладил, дал команду сидеть, — он сел, попросил лапу, — он дал. Ошейника нет, значит, ничейный пес, а раз ничейный, значит мое!!! И как в сказках говорится, — взял я его к себе жить. Ну, в смысле спрятал его в нашем сарае, — думаю, пусть пока там поживет. А я может с мамой и бабушкой как-нибудь, потом договорюсь, чтобы он у нас остался.

Стал я ему из школьной столовой и у нас из кухни само собой, каждый день поесть носить, — каждый лишний кусочек, — другу! Где-то, через три-четыре дня, моя бабушка видно заметила, что я в сарай зачастил и что мясные продукты начали убывать слишком быстро. Пошла она в сарай, открыла дверь в бывший курятник (он у нас тогда пустой стоял), и вдруг видит, что на нее из темного угла смотрит собака-баскервилей, в половину ее роста!

Это бабушка уже потом нам с мамой рассказывала, а тогда она скорее выскочила, дверь захлопнула и меня стала со школы ждать за разъяснениями.

Ну что там дальше было, не очень помню, но на несколько дней я все же, уговорил песика у нас оставить. А вскоре бабушка, пока я был в школе, быстренько отдала его какому-то своему знакомому, жившему в самом конце Лесного проспекта.

Я прихожу из школы, бегу как всегда с пирожком в кармане в сарай — собаки нет! Я чуть не в слезы. Спрашиваю бабушку, где он? Она объясняет, что ее знакомому, ну очень-очень нужна именно такая псина, чтобы дом охраняла, ну она его и отдала.

Я, недолго думая, разозлившись на бабку и на этого ее знакомого, иду искать своего любимого пса. Обхожу все дома в конце улицы, кричу его по имени, — я ему за эти дни уже и имя дал "Рекс" в честь другого песика, который у меня в детстве был. И вот из-за одного забора вдруг слышу знакомый лай. Узнал меня песик по голосу и что интересно, я его тоже по голосу узнал!

Я перелезаю через забор, отцепляю своего любимого Рекса с чужой цепи и веду его назад к себе домой. А хозяин, увидев в окно такую неслыханную наглость, вскоре вслед за мной побежал. К нам домой пришел и к бабушке моей жаловаться.

Потом, помнится, весь вечер были слезы, само собой мои, долгие уговоры. Уговорили меня в итоге отдать собаку этому мужику, а мне он пообещал, что я в любое время смогу ходить его навещать. На том и порешили. До самого переезда в Колпино я время от времени заходил проведать Рекса, и он меня всегда встречал радостным визгом и вилянием хвоста. Вроде знали друг друга всего ничего, а вот прикипели друг к другу. Вот такая вот история.

14

В нашем классе, училась отличница, Таня Потапова, такая полноватая, но довольно миленькая девочка. Жила она не очень далеко от моего дома, на улице Маяковского и частенько, когда я ходил в школу «через стадион», что на улице Льва Толстого, я за ней заходил, — благо по пути, впрочем, я на нее особого внимания не обращал, нормальная девчонка, и списать домашние задания всегда давала.