Мемуары. Избранные письма. Документы

Тем же вечером, незадолго до королевского ужина, мой брат сменил верхнюю одежду и, запахнувшись по самый нос, покинул [Лувр] никем не узнанный, в сопровождении одного из своих [77] людей. Пешком он добрался до городских ворот Сент-Оноре, где его ожидал Симье [370], одолживший на время карету одной дамы. В этой карете герцог Алансонский доехал до приготовленного дома в четверти лье от Парижа. Там его уже ждали лошади, на которых он проделал путь еще в несколько лье, чтобы встретиться с двумя-или тремястами всадниками 369 18. В одном из писем барону де Миоссансу (январь 1576 года), которого Маргарита спасла в Варфоломеевскую ночь, Генрих Наваррский пишет: «Мы постоянно готовы перерезать горло друг другу, носим с собой кинжалы […] и очень часто – кирасу под плащом. Вся лига, которую Вы знаете, до смерти желает мне несчастий по причине моей любви (amour) к Месье [Алансону]» // Henri IV. Recueil des letters missives de Henri de Navarre / Éd. M. Berger de Xivrey et J. Guadet. vol. 1. Paris, 1843. P. 81.

370 19. Жан де Симье (ум. 1588), барон де Сен-Мари, гардеробмейстер и фаворит Франсуа Алансонского. С 1578 года по его поручению вел переговоры с Елизаветой Английской о возможном браке с герцогом. См. подробнее: Дмитриева О. В. Елизавета I. Семь портретов королевы. М., 1998. С. 121-122. Был женат на Луизе де Лопиталь-Витри, фрейлине Екатерины Медичи, которая прославилась фразой, сказанной после посещения двора Генриха IV в 1598 году: «Я видела короля, но не увидела Его Величества» // Таллеман де Рео Ж. Занимательные истории. Л., 1974. С. 16.

370 19. Жан де Симье (ум. 1588), барон де Сен-Мари, гардеробмейстер и фаворит Франсуа Алансонского. С 1578 года по его поручению вел переговоры с Елизаветой Английской о возможном браке с герцогом. См. подробнее: Дмитриева О. В. Елизавета I. Семь портретов королевы. М., 1998. С. 121-122. Был женат на Луизе де Лопиталь-Витри, фрейлине Екатерины Медичи, которая прославилась фразой, сказанной после посещения двора Генриха IV в 1598 году: «Я видела короля, но не увидела Его Величества» // Таллеман де Рео Ж. Занимательные истории. Л., 1974. С. 16.

из числа своих сторонников, ожидавших его в условленном месте. Его исчезновение заметили только к девяти часам вечера. Король и королева моя мать спросили меня, почему он не появился на ужине и не болен ли он. Я им ответила, что не видела брата с послеобеденного времени. Они послали в его апартаменты посмотреть, чем он занят, но получили ответ, что там никого нет. Тогда отдали приказ поискать его в комнатах придворных дам, которых он обычно посещал. Потом начали осматривать весь замок, искали также и в городе, но никого не нашли. Тотчас все было поднято по тревоге. Король пришел в крайнюю ярость, гневался, угрожал, послал за всеми принцами и сеньорами двора, приказывая им сесть на лошадей и привезти герцога Алансонского живым или мертвым. Он говорил, что его брат бежал с целью поколебать его королевство и развязать войну и что герцог впал в безумство, если намеревается бросить вызов ему, столь могущественному королю. Многие из этих принцев и сеньоров отказались выполнять такое поручение, демонстрируя королю, что речь идет не простом бегстве и что они готовы отдать свои жизни, служа королю, ибо так им велит их долг, но они хорошо знают, что выступление против Месье, королевского брата, им не простит впоследствии и сам король. Они выражали уверенность, что мой брат не предпримет ничего, что может вызвать неудовольствие Его Величества или нанести вред государству, и что, возможно, существует явная причина, вынудившая герцога Алансонского покинуть двор; также им кажется, что перед тем, как принять решение по всей строгости, король должен послать кого-либо к герцогу, дабы узнать обстоятельства, заставившие его уехать. Иные же сеньоры выразили готовность следовать королевскому [78] приказу и седлать лошадей [371]. Они смогли осуществить свое рвение только под утро и, соответственно, уже не нашли моего брата, посему вынуждены были вернуться, чтобы не создавать видимость подготовки к войне [372].

После бегства герцога Алансонского король не стал более доброжелательным в отношении короля моего мужа, проявляя к нему свое обычное невнимание и делая это в присущей ему манере. Это позволило моему мужу немногим позже также бежать под предлогом отправки на охоту. Что касается меня, то после отъезда брата я проплакала всю ночь; наутро мои волнения вызвали столь сильный насморк и так отразились на моем лице, что я слегла с серьезной лихорадкой и была вынуждена несколько дней провести в кровати, одолеваемая болезнью и грустными мыслями. Во время этой болезни король мой муж был столь занят подготовкой к своему бегству в желании как можно скорее покинуть двор, что не доставил мне удовольствия посетить мои [79] апартаменты, зато все немногое оставшееся до своего отъезда время проводил, наслаждаясь обществом своей любовницы мадам де Сов. Он возвращался от нее обычно между часом и двумя ночи, ложась в свою кровать, поскольку мы спа371 20. В погоню за герцогом Алансонским бросились герцог де Невер, сеньор Ле Га и сеньор де Матиньон, будущий маршал.

372 21. Летуаль бесстрастно пишет в своем «Дневнике» по поводу бегства Месье: «В четверг 15 сентября [1575 года] Франсуа Французский, герцог Алансонский, единственный брат короля, за которым тщательно следили и охраняли, держа на положении пленника из-за его секретных связей с гугенотами и недовольными, около шести часов вечера тайно покинул Париж в карете, проследовал черед Медон, где встретился с Гитри и сопровождавшими его сорока или пятьюдесятью всадниками, отужинал в Сен-Лежере, возле Монфор-л’Амори, затем отправился в Дре, город в своем апанаже, где пробыл восемь дней, в течение которых призывал к себе многих дворян и прочих военных, разделявших интересы его партии. Из-за чего король, весь двор и город Париж были весьма обеспокоены» // L’Estoile Pierre de. Registre-Journal du règne de Henri III / Éd. M. Lazard et G. Schrenck. T.l. Genève, 1992. P. 201. К этому моменту принц де Конде уже заключил договор с Иоганном-Казимиром Баварским, немецким протестантским принцем-авантюристом, о том, что тот придет на помощь гугенотам и герцогу Алансонскому во главе армии рейтаров. Екатерина Медичи в срочном порядке 24 сентября отбыла к своему младшему сыну и подписала с ним временное перемирие. Издатель «Мемуаров» Маргариты (1971) Ив Казо приводит, правда, без ссылки на источник, фрагмент письма Екатерины Медичи своему свояку герцогу Савойскому от 15 сентября 1575 года: «Какое счастье, что Мадам, Ваша жена [Маргарита Французская, сестра Генриха II], не дожила до этого дня – и я просила бы Бога быть вместе с ней, чтобы только не видеть, как мой несчастный сын д’Алансон, каков он есть, отдалился от короля монсеньора и меня, и бежал» // Marguerite de Valois. Mémoires et autres écrits / Éd. Yves Cazaux. Paris, 1971. P. 299.

ли раздельно. Я не слышала, как он входил, а когда просыпалась утром, его уже не было, потому что он присутствовал на церемонии пробуждения королевы моей матери, где была и мадам де Сов, о чем я уже говорила. Мой муж и не вспомнил о том, что давал обещание моему брату поговорить со мной; он так и уехал, даже не простившись [373].

Я превратилась в подозреваемую, поскольку король посчитал меня единственной причиной его отъезда. Если бы не вмешательство королевы моей матери, ярость и неудовольствие короля, направленные против меня, привели бы к какому-нибудь несчастью. Удерживаемый ею, не смея причинить мне большее зло, он, тем не менее, сказал королеве моей матери, что надлежит как минимум заключить меня под стражу с целью воспрепятствовать тому, чтобы я последовала за королем моим мужем, и заодно тем самым пресечь мои контакты с кем бы то ни было, поскольку я могу сообщать мужу и брату обо всем, что происходит при дворе. В желании смягчить ситуацию королева моя мать ответила ему, что находит правильным такое решение, довольная тем, что смогла унять первый приступ его гнева, но что она попытается убедить меня не считать ограничение моей свободы слишком жесткой мерой. Она говорила ему также, что все это ненадолго и у всей вещей на свете есть две стороны: первая – печальная и тревожная – оборачивается всегда второй – более приятной и безмятежной, и уже вскоре новые события потребуют иного решения. Тогда-то, вероятно, возникнет нужда воспользоваться моими услугами; и что осмотрительность советует нам относиться к нашим друзьям так, как к будущим врагам, и нельзя им 373 22. В действительности король Наваррский бежал пять месяцев спустя, 3 февраля 1576 года.