Рассказы о русских кораблестроителях

Далее в том же заключении Базена, занимавшем 22 страницы, было указано на ряд замеченных недостатков, неясностей и недоработок в проекте подводных лодок Чарновского. Эксперт, в частности, обратил внимание на такие недостатки: несовершенство системы вентиляции, недостаточный объем балластных цистерн для обеспечения погружения; отсутствие оптической трубы для наблюдения из-под воды. Кроме того, он указал на необходимость оборудовать подводную лодку устройством, напоминающим современные горизонтальные рули для управления по глубине. Базен предложил Николаю I свои услуги в деле проектирования подводных судов. Он утверждал, что можно разработать проект подводного судна, якобы более совершенный, чем выполненный Чар-новским, поскольку ему известен опыт иностранных изобретателей.

Заканчивая свое «Заключение», Базен приходит к благоприятному для Чарновского выводу: «.. .я не могу не признаться, что хотя описанная лодка не удовлетворяет всем желаемым условиям, однако изобретение ее делает честь сочинителю и должно полагать, что его усердие и практические познания могли бы быть полезными при дальнейших исследованиях и производстве решительных опытов для введения и усовершенствования подводного судоходства в Российской империи».

Кроме того, Базен высказал пожелания, чтобы Чарнов-ский доработал некоторые детали своего проекта, уточнил их, а также изготовил подробные чертежи спроектированного им подводного судна средней величины.

Казалось бы, признание общегосударственного значения проекта Чарновского таким видным специалистом, как Базен, обязывало тогдашнее правительство создать изобретателю минимум условий и возможностей для про-162 должения творческой работы на благо всего государства

Российского. Однако правительство Николая I не собиралось менять условий заключения политического узника и облегчать его творческий труд. Наоборот, Чарновского по распоряжению свыше перевели, из Петропавловской крепости подальше от Петербурга — в Шлиссельбургскую крепость, находившуюся тогда в ведении Третьего отделения и собственной его величества концелярии». Это была особенно строгая, изолированная от всего внешнего мира, островная тюрьма.

При переводе Казимира Чарновского никто не позаботился уведомить коменданта крепости генерала Коло-тинского о предоставленном узнику праве продолжать работу над своим проектом, разрабатывать к нему чертежи и составлять ответы на критические замечания Базена.

В результате генерал Колотинский велел отобрать у нового узника все присланные вместе с ним бумаги и чертежно-письменные принадлежности, а самого Чарновского покрепче запереть в отдаленный, глухой каземат. Заметим, что в данном случае комендант не проявлял собственной инициативы, а лишь соблюдал строгий режим крепостной тюрьмы, в соответствии с которым для предоставления заключенному бумаги и письменных принадлежностей требовалось особое, царское повеление.

Между тем, при дворе Николая I лишь через девять месяцев вспомнили о проекте узника-изобретателя и тогда только запросили коменданта крепости о состоянии работы Чарновского. После этого генерал Колотинский обратился за разрешением к царю выдать Чарновскому бумагу и письменные принадлежности. Царское разрешение пришло осенью 1330 года, после чего при дворе надолго забыли об узнике,

В мае 1832 года о Чарновском вспомнил военный министр и запросил Колотинского о том, в каком положении находится работа узника над проектом подводной лодки. Комендант сразу же ответил министру: «.. .заключенный принялся сперва за работу охотно, но выполнив лишь 12 черновых планов, показал себя не так прилежным, становился задумчивым и сделал покушение на свою жизнь».

Очевидно, доведенный до отчаяния тюремным режимом, Чарновский нанес себе рану, пытаясь перерезать горло перочинным ножом, но его остановил надзиратель. Изобретатель проболел девять месяцев, не вставая со своей койки. По словам коменданта крепости, заключенный попросил, чтобы от него убрали чертежные принадлежности. Заодно Колотинский отобрал у узника и бумагу.

Когда Чарновский, наконец, выздоровел и снова попытался продолжить свою творческую работу над проектом, ОН столкнулся С огромными трудностями, у заклю- 163

ченного не было нужных книг, инструментов, он не мог ни с кем поделиться своими мыслями, проконсультироваться со специалистами. Его по-прежнему давили стены камеры.

В сентябре того же года военный министр вновь осведомился у коменданта крепости о работе Чарновского. Тот ответил, что хотя инструменты заключенному он не дал, но «.. .убеждал его работать», однако несмотря на все, увещевания, узник работал «.. .с большой леностью, жалуясь на свое болезненное состояние». Комендант сообщал, что Чарновский начертил лишь один чертеж, сопроводив его описанием, а ответа на замечания генерала Базена не дал «.. .из упрямства или не надеясь на свои способности».

Этот ответ коменданта крепости свидетельствует о том, что вдохновение, владевшее ранее изобретателем, в тяжелых условиях заточения прошло. Вместо былой энергии Чарновским овладела обычная тюремная апатия. Однако несмотря на все это, к осени 1832 года Чарновский все же составил дополнительные пояснения к своему проекту и ответы на замечания генерала Базена, а также изготовил четыре чертежа подводной лодки. Все эти документы были снова переданы генералу Базену на новое заключение. На этот раз он подверг резкой критике творчество Чарновского. Базен указал, что изобретатель допустил ряд просчетов при вычислении потребной силы для обеспечения погружения и всплытия подводной лодки, а также недостаточно обеспечил снабжение ее экипажа свежим воздухом. Кроме того, эксперт считал, что спроектированное Чарновским подводное судно не обладает необходимой поперечной остойчивостью.

Общее заключение Базена было неблагоприятно для Чарновского, так как не содержало указания на необходимость использовать способности Чарновского для организации подводного судостроения в России. Вполне возможно, эксперт учел результаты первой экспертизы, когда он советовал использовать способности Чарновского, но это не приняли во внимание, и поэтому не захотел вторично настаивать. Заканчивая свое заключение по проекту Чарновского, Базен писал:

«Нельзя не признать, что сочинитель имеет много воображения и даже сведений, приобретенных им практикой или чтением книг, но его проект служит новым доказательством, что воображение, не управляемое основ ательным,и познаниями в науках, не в состоянии произвесть полезного изобретения».

Этот отзыв Базена, а также официальное отношение из канцелярии Военного министерства в Главный штаб от 30 сентября 1832 года, уведомлявшее об отклонении проекта Чарновского «из-за неудобоисполнимости», явля-ются последними документами в деле об изобретении 164 подводной лодки.

Плоды творчества узника-изобретателя Чарновского не были оценены и использованы его современниками. Все документы сдали в архив, и там они пролежали до тех пор, пока их не обнаружили советские исследователи [321, 325, 335, 336].

Тщательный анализ «Описания подводных судов» Чарновского, его ответов на заключения эксперта и сохранившихся чертежей спроектированной им подводной лодки показали, что они содержат ряд смелых и прогрессивных идей, многие из которых нашли свое отражение в дальнейшем развитии подводного плавания. Интересно отметить, что некоторые из положений, сформулированных Чарновским 140 лет назад, не потеряли своей актуальности и в наши дни: современные конструкторы подводных лодок считают их справедливыми.

Написанное Чарновским «Описание подводных судов» занимает 64 страницы, заполненные убористым рукописным текстом. «Описание» состоит из трех частей. В первой части автор приводит общие рассуждения о подводных судах, их назначении, требованиях к ним, о правилах постройки, а кроме того, дает описание проекта подводной лодки средних размерений. Во второй части изложено описание большого артиллерийского подводного судна, а в третьей говорится о преимуществах подводных судов над надводными и возможных сферах их использования [328].