Рихард Зорге

Кроме того, Клаузен фактически увеличил численность резидентуры еще на одного человека. Он информировал Рихарда, что Центр разрешил ему вызвать в Токио свою жену. Зорге знал его супругу Анну, они познакомились в Шанхае, когда он дал согласие на гражданский брак своего радиста с его возлюбленной — русской женщиной, которая жила в Китае. От первого замужества у нее осталось финское гражданство, в Китай она попала после Гражданской войны, жила в стесненных обстоятельствах. С Максом Анна познакомилась в Шанхае, они полюбили друг друга и стали жить вместе. Узнав о работе мужа на советскую военную разведку, стала помогать ему в разведывательной деятельности, хотя первоначально придерживалась крайне антисоветских взглядов. В Москве признали целесообразным направить Анну (она в это время находилась в СССР) в Токио.

Макс встретил свою возлюбленную в Китае, куда она прибыла под соответствующей легендой. Затем они официально заключили брак в германском консульстве в Шанхае, где и отпраздновали скромную свадьбу. После этого счастливая семейная пара перебралась в Японию. Анна сразу стала активно помогать мужу: прятала в квартире отдельные части радиопередатчика, контролировала окрестности дома, когда Макс вел радиосеансы. Переговорив с Анной несколько раз, Зорге решил направлять ее в Китай в качестве курьера с пленками и другими материалами его резидентуры. Молодая русская женщина очень ответственно относилась к этим заданиям, и у Рихарда никогда не было к ней никаких претензий.

Резидентура Рамзая успешно действовала и на других направлениях. В соответствии с заданием Центра Зорге уделял большое внимание получению информации о налаживании японо-германского сотрудничества. Он знал, что двусторонние переговоры по этому вопросу в обстановке повышенной секретности проходят в Берлине с 1935 года. Их по поручению Гитлера вели штандартенфюрер СС Риббентроп и военный атташе Японии в Берлине генерал Осима. Позже к ним присоединился глава немецкой военной разведки адмирал Канарис. Стороны стремились заключить военно-политический союз, но в их позициях были определенные различия. Общим являлась антисоветская направленность Токио и Берлина, оба участника переговоров имели общую цель — создать враждебный Советскому Союзу блок и проводить совместную антироссийскую политику на международной арене.

Однако ближайшие намерения партнеров различались, каждый стремился использовать другую сторону в своих интересах. Японцы надеялись привлечь Германию к реализации своих замыслов на Дальнем Востоке, а немцы думали о том, чем Токио может помочь им в Европе. Кроме того, участники переговоров не доверяли друг другу, каждая из сторон, исходя из своих расовых амбиций, проявляла пренебрежительное отношение к партнеру. В результате переговоры шли трудно, неоднократно прерывались и вновь возобновлялись.

Зорге хорошо знал о всех этих деталях. О позиции Берлина — через Дирксена и Отта, о взглядах японцев — через Одзаки. Гитлер оказывал массированное давление на Японию, добиваясь заключения полноценного военного союза, однако осторожные азиаты от этого отказывались и соглашались только на аморфный политический союз, ограничивая его задачами борьбы против мирового коммунизма.

Зорге регулярно направлял в Москву донесения обо всех особенностях и этапах японо-германских переговоров. Ему удалось также сфотографировать доклад военного атташе Отта, где были вскрыты реальные военные возможности японской армии. В выводах подготовленного немецким военным атташе документа говорилось о недостаточной готовности Японии к большой войне и ненадежности в связи с этим японцев в качестве серьезных военных партнеров. В следующем докладе Отт призывал Берлин удерживать Японию от преждевременного нападения на СССР, что приведет к ее поражению и втягиванию Германии в ненужный для нее на данном этапе военный конфликт. В Берлине восприняли эти доклады очень серьезно и даже временно приостановили переговоры с Японией, так как Гитлер стал сомневаться в их целесообразности.

В Москве внимательно следили за процессом сближения двух государств, представлявших наибольшую угрозу военной безопасности страны и не скрывавших агрессивных намерений в отношении СССР. Материалы военной и политической разведки по этому вопросу направлялись непосредственно Сталину. На одну из сводок, направленных в Кремль Разведывательным управлением, генеральный секретарь ЦК ВКП(б) наложил резолюцию: «По-моему, это дезориентация, идущая из германских кругов. И. Сталин». В этом документе, составленном на основе донесений нелегального резидента в Токио Рихарда Зорге, говорилось о нежелании Берлина ускорить заключение военного договора с Японией.

Резолюция Сталина требовала соответствующей реакции, и в Разведуправлении перепроверили информацию, поступившую из токийской резидентуры. Проверка показала достоверность сведений, полученных Зорге, и отсутствие какой-либо «дезориентации» руководства страны. Урицкий направил наркому обороны Ворошилову докладную, как это было принято делать в подобных случаях, в которой отметил, что советскому разведчику-нелегалу удалось получить доклад германского военного атташе в Токио полковника Отта о японо-германском сотрудничестве, в нем безусловно подтверждалась направленная руководству страны информация. Военной разведке удалось проверить подлинность этого доклада, получив его копию от другого агентурного источника в Берлине. Из токийской нелегальной резидентуры приходила и другая информация, подробно раскрывавшая все, что происходило на японо-германских переговорах. В связи с этим Урицкий подтвердил наркому достоверность направленных Сталину сведений. В его докладной делались следующие выводы, основанные на агентурных документах, добытых Зорге:

«1. Японо-германские переговоры в течение мая — июня развивались очень медленно.

2. Инициативу и особую активность в переговорах проявляет Япония.

3. Германия в данный момент оттягивает заключение договора с Японией, который связал бы немцев конкретными военными обязательствами…»

Зорге не знал о том, что происходило в Москве, он продолжал собирать лично и через своих помощников сведения о различных вариантах готовящегося соглашения и продолжавшихся в связи с этим переговоров. В конечном итоге в ноябре 1936 года между Германией и Японией был подписан не военный договор, а Антикоминтерновский пакт, декларирующий организацию сотрудничества между двумя странами по обмену информацией и совместным мерам защиты от «разрушительной деятельности» Коммунистического интернационала. В заключительном параграфе этого документа говорилось, что настоящее соглашение не направлено против Советского Союза или специально против какой- либо другой страны.

В донесениях Рамзая были раскрыты все важные для Москвы вопросы, связанные с заключением и вступлением в силу этого антикоммунистического и в то же время антисоветского документа. В телеграммах из Токио сообщалось о секретных статьях пакта о противодействии СССР. В другом сообщении содержалась информация о негативной реакции японской политической элиты на сближение с Германией, приведшей к правительственному кризису и падению кабинета министров. Рихард Зорге считал, что свою задачу по освещению японо-германских переговоров, подготовке и подписанию двустороннего пакта он выполнил полностью.

Разведывательное управление придерживалось аналогичной позиции. Рамзаю была направлена телеграмма следующего содержания: «Не могу не отметить очень полную вашу информацию о всех стадиях японо-германских переговоров, приведших к соглашению. Вы правильно нас информировали и помогли нам всегда быть на высоте в этом вопросе». В другой телеграмме Урицкий писал Рамзаю: «Крепко жму вашу руку и желаю вам здоровья и успехов в вашей большой работе. Ваша жена здорова и передает вам привет». Эти послания Центра Рихард читал с волнением и радостью — его работа по-прежнему оценивалась высоко, он достойно делает свою нелегкую работу, оправдывая доверие руководства военной разведки. Свои чувства он вкладывал в письма жене. В одном из них он писал: