Москва в жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова

Сочинение юнкера лейб-гвардии гусарского полка Лермонтова «Панорама Москвы» представляет собой один из тех «отчетов в полученных впечатлениях», к которым приучил его Зиновьев. Сочинение, написанное заочно, в Петербурге, с такой точностью рисует Москву, так живо воспроизводит пейзаж, что это невольно заставляет думать, что подобные сочинения Лермонтов не раз писал раньше с Зиновьевым и теперь, в школе прапорщиков, разрабатывал тему, хорошо ему знакомую.

Отзвуки этих исторических экскурсий по Москве мы не раз встречаем в творчестве Лермонтова. Поэт любовно выписывает московский пейзаж и всегда возвращается к Кремлю. То он рисует его воздушные зубчатые стены в утреннем тумане, то перед ним встает колокольня Ивана Великого. Общий вид Москвы, сделанный с высоким художественным мастерством, дан в «Песне про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова»:

Воспитание воли, действенность, навыки мышления, интерес к психологии – все эти черты педагогической системы Зиновьева соответствуют основным особенностям личности и творчества Лермонтова.

М. Г. Павлов

В одном из писем тетке Марии Акимовне Шан-Гирей Лермонтов упоминает инспектора Павлова [340]. «Я продолжал подавать сочинения мои Дубенскому [341], – пишет Лермонтов-пансионер, – а Геркулеса и Прометея взял Инспектор, который хочет издавать журнал, Каллиопу (подражая мне! (?), где будут помещаться сочинения воспитанников. Каково вам покажется, Павлов мне подражает, перенимает у…. меня! – стало быть…… Стало быть…. – но вы водите заключения, какие вам угодно» [342].

Мысль, что Павлов хочет организовать в пансионе журнал, подобно тому как издает дома он, Лермонтов, и, следовательно, в какой-то мере подражает ему, льстит самолюбию мальчика.

Павлов – крупная фигура русского просветителя 20-30-х годов XIX века. Павлов-философ и ученый, Павлов – журналист, Павлов – воспитатель молодежи. «Образование есть главная польза учения, – писал Павлов, – и это как при воспитании вообще, так и при преподавании каждой науки, должно поставлять главной целию; сведения забываются, образование остается» [343].

Курс физики, который Павлов читал в университете, он превращал в курс философии. «Физика есть наука о причинах естественных явлений, или, что все равно, о силах природы» [344], – говорил он и, вместо физики, излагал философию природы. Курс философии, этой «науки наук», по выражению Павлова, в то время в университете отсутствовал.

На своих лекциях Павлов рисовал картины вечно движущейся природы: «…там миры, постоянно вращаясь на осях своих, с невероятной быстротой носятся вокруг центральных светил: здесь моря дышат… в отливе и приливе вод своих, там грохот громов колеблет атмосферу…» В переполненной аудитории – тишина. Взоры студентов прикованы к величественной фигуре профессора.

В поэтических размышлениях студента Лермонтова находят яркое отражение образы природы, воспринятые юношей-поэтом из уст профессора Павлова на его лекциях в аудитории университета или из его статей со страниц журнала.

Те же мысли величии вечно изменяющейся и неизменной природы мы найдем и в первых статьях другого студента Московского университета – Белинского. Герцен писал про себя, что он «ревностно» занимался у Павлова.

Лекции Павлова заставляли настораживаться и вызывали подозрительное отношение начальства. В записке о профессорах Московского университета, составленной в 1831 году помощником попечителя Московского учебного округа А. Н. Паниным с целью «почистить» университет, о Павлове сказано: «Умен и учен, но не у места». Выражалось пожелание лишить Павлова кафедры физики, ограничив его деятельность в университете лекциями по сельскому хозяйству [346].

Павлов придавал громадное значение системе и плану. План чувствуется и в построении научного отдела журнала «Атеней», который издавал Павлов [347]. Если отделы критики и словесности, которые Павлов поручал другим лицам, вызывали неоднократно справедливые упреки, то научная часть «Атенея», которой руководил он сам, была на высоте.

В построении отдела ярко выражена цель издателя – расширить кругозор читателей и сообщить им определенную сумму научных знаний, необходимую культурному человеку.

Рядом с философскими статьями самого Павлова по физике, помещались статьи по вопросам естествознания, географии, политической экономии, истории, педагогики, этики и эстетики.

В литературе 20-30-х годов большое внимание уделялось исторической тематике. В период национального подъема, вызванного Отечественной войной 1812 года, был особенно велик интерес к событиям героического прошлого России. Это нашло отражение на страницах «Атенея». «Вся литература обращается к изложению истории», – пишет автор одной из статей. Особенное внимание должно быть обращено на отечественную историю, так как в ней мы узнаем самих себя. Как бы в подкрепление этой мысли о важности художественных произведений из отечественной истории, в следующем номере помещен отрывок из лирической трагедии «Рогнеда» [348]. В «Атенее» был опубликован также отрывок из «Юрия Милославского» Загоскина. В статье по поводу «Полтавы» Пушкина, появившейся на страницах «Атенея», автор писал о том, сколь важно правдивое изображение исторических событий в художественной литературе.

При всем многообразии тематики, в журнале подчеркивалась общая мысль о единстве процессов жизни, о взаимосвязи, о закономерности всего существующего и о необходимости изучать эти законы.

Образовывая и просвещая, Павлов-журналист всеми средствами боролся с предрассудками и суевериями. Он стремился и к распространению практических знаний по технике и сельскому хозяйству.

В «Атенее» была помещена статья «О слоге Суворова». «Краткость Суворова, – читаем мы в этой статье, – от изобилия и богатства мыслей». Его слог можно сравнить с «быстротой его побед» [349].

В редакции «Атенея» профессора Московского университета встречались со студентами. Многие из профессоров университета, сотрудников «Атенея», были одновременно преподавателями университетского пансиона. Д. М. Перевощиков помещал статьи по математике и астрономии. Д. Н. Дубенский писал о стихотворных размерах русского языка, выступал с истолкованием летописи Нестора. С. Е. Раич публиковал главы своего перевода поэмы Тассо «Освобожденный Иерусалим».

Студенты переводили отдельные главы из трудов иностранных ученых. На страницах «Атенея» впервые выступил в печати с переводной статьей «О землетрясениях» студент физико-математического отделения Ал. Герцен [350]. Павлов охотно помещал в своем журнале стихи молодых поэтов. Вместе со своим бывшим учителем Раичем публиковал стихи в «Атенее» молодой Тютчев. В июле и августе 1830 года Павлов напечатал стихи Станкевича [351]. Юноша жил в его доме и был поручен его надзору.