Тайная жизнь великих композиторов

Наконец родные уговорили его обратиться к доктору Николаю Далю. Сам искусный виолончелист, Даль был по образованию психиатром и специализировался на гипнотерапии. Рахманинов ходил к Далю ежедневно и слушал, как доктор твердит умиротворяющим тоном: «Вы начнете писать свой концерт… Работать вы будете с необыкновенной легкостью… И сочините прекраснейший концерт…»

Это сработало. Не прошло и нескольких месяцев, как Рахманинов приступил к работе над своим самым знаменитым и востребованным произведением — Вторым фортепианным концертом.

После удачной премьеры концерта в октябре 1901 года Рахманинов обручился со своей кузиной Натальей Сатиной. Но прежде чем пойти под венец, пришлось уладить кое-какие проблемы. Во-первых, надо было получить церковное разрешение на брак, а поскольку равнодушный к религии Рахманинов никогда не ходил к причастию, найти православного священника, который согласился бы совершить свадебный обряд, оказалось не просто. Далее, для близкородственного брака требовалось разрешение царя. К счастью, одна из тетушек Сергея и Натальи приятельствовала с высокопоставленным священником, он и похлопотал за молодых. Они поженились 29 апреля 1902 года. На следующий год, в мае, родилась их старшая дочь Ирина, а в июне 1907-го — младшая Татьяна.

В 1904 году Рахманинов стал дирижером Большого театра. Однако его пребывание на этой должности совпало с революционными событиями 1905 года. Терпение русских наконец лопнуло, и они взбунтовались против власти царя и аристократии. Волнения распространились и на оркестр Большого театра, и Рахманинов не смог справиться с разбушевавшимися оркестрантами. Он подал в отставку.

Ему было чем заняться — он сочинял и концертировал, объездил с фортепианными гастролями полмира, включая посещение США и Канады в 1909 году. Гастроли закончились в 1914-м, когда разразилась Первая мировая война, а затем Октябрьская революция погрузила страну в хаос. Рахманинов олицетворял собой все то, что склонные к насилию большевики ненавидели: аристократ по происхождению, потомок землевладельцев, исполняющий музыку, написанную под влиянием западных образцов, на радость буржуазной публике. Рахманинов не был убежденным консерватором — политику Сергей Васильевич по большей части игнорировал, — но он должен был позаботиться о безопасности семьи.

Очень кстати в 1917 году Рахманинов получил приглашение на гастроли в Скандинавию и воспользовался этой возможностью покинуть Россию. Рахманиновы никому не могли признаться, что уезжают навсегда, и не брали с собой много вещей, дабы не возбуждать подозрений. Композитор и вовсе отправился в путь налегке, с одним небольшим чемоданом, набитым нотными рукописями. На поезде они пересекли Финляндию, а через шведскую границу переправились в открытых санях в страшную метель. Так Рахманиновы и спаслись.

Около года семья прожила в Швеции и Дании. Затем американские музыканты позвали Рахманинова в США, заверив его в том, что в Америке ему гарантированно обеспечен насыщенный гастрольный график и даже постоянное место работы в качестве дирижера. И снова Рахманинов оказался перед выбором: писать музыку, дирижировать или играть? На сей раз выбор был продиктован не столько художественными, сколько экономическими соображениями: гастроли для исполнителя-виртуоза — наилучший способ подзаработать. Рахманинов снова пустился в путь — теперь через Атлантику. Почти два десятилетия, 1920-1930-е годы, он прожил на чемоданах.

Композитор с женой сначала поселились в Нью-Йорке, потом перебрались в Лос-Анджелес, но в американское общество они по-настоящему так и не вошли. Общались Рахманиновы в основном с такими же, как они, русскими иммигрантами, нанимали русскую прислугу, следовали русским обычаям. Долгие годы Рахманинов надеялся, что советская власть рухнет и он сможет вернуться на родину. Смириться с мыслью о «вечной ссылке» ему было не легко. Многие биографы полагают, что творческий простой композитора был вызван тоской по родине. В 1935 году он создал «Рапсодию на тему Паганини для фортепиано с оркестром». Затем в 1935–1936 годы Рахманинов работал над Третьей симфонией, а в 1940-м закончил «Симфонические танцы».

За событиями Второй мировой войны Рахманинов следил крайне внимательно, особенно с момента вторжения немецких войск в Россию. Сборы от гастролей в США он передал в фонд Красной армии, а денежный сбор от одного из концертов — в Фонд обороны СССР: «на посильную помощь русскому народу в его борьбе с врагом».

В 1942 году Рахманинов занемог, и врачи сказали Наталье, что у него меланома в поздней стадии. Наталья не захотела сообщать мужу диагноз, и в 1943 году он отправился на гастроли. Свой последний концерт Рахманинов дал 17 февраля 1943 года в Университете штата Теннесси, в Ноксвилле; всего шестнадцатью днями ранее они с Натальей получили американское гражданство. После концерта композитор почувствовал себя настолько плохо, что отменил все прочие выступления и вернулся в Лос-Анджелес. Скончался Рахманинов 28 марта 1943 года, за четыре дня до своего семидесятилетия.

Сегодня мало кто вспоминает о том, как Рахманинов совмещал три профессии — композитора, дирижера и пианиста. О его выступлениях в качестве дирижера и пианиста мы можем судить лишь по нескольким черно-белым фильмам и редким звукозаписям. Но написанная им музыка звучит по сей день, сохраняя особый отпечаток личности Рахманинова-композитора.

Вы еще не забыли о той Первой симфонии, что с треском провалилась на премьере в 1897 году? Рахманинов запер партитуру в ящике стола и, покидая Россию, не взял ее с собой. Долгие годы симфония считалась утерянной.

Однако в 1944 году в Ленинграде обнаружились оркестровые партии симфонии. Партитуру полностью восстановили, и в октябре 1945 года Первую симфонию исполнили в Большом зале Московской консерватории. Сегодня «Первую» признают ранним шедевром Рахманинова, и она входит в репертуар многих оркестров. Словом, не музыка была плоха, но дирижерская «работа» Глазунова.

Одним из наиболее выдающихся интерпретаторов музыки Рахманинова был американский пианист Ван Клиберн (1934–2013). Отучившись в Джульярдской школе и выступив с концертом в нью-йоркском Карнеги-холле, Клиберн принял участие в первом Международном конкурсе имени Чайковского, устроенном в Москве с целью продемонстрировать всему миру советское культурное превосходство.

В финале Клиберн, сыграв Первый концерт Чайковского и Третий концерт Рахманинова, заслужил стоячую овацию, длившуюся целых восемь минут. Жюри пришло в замешательство. Как им демонстрировать превосходство Советов, когда этот тощий, долговязый техасец явно на голову выше всех прочих конкурсантов? За разрешением этого вопроса члены жюри напрямую обратились к Председателю совета министров СССР Никите Хрущеву.

— Он правда лучше всех? — спросил Хрущев. — Так дайте ему первое место!

На родину Клиберн вернулся национальным героем. В Нью-Йорке ему устроили торжественный проезд по улицам города — ни один музыкант, исполняющий классическую музыку, до сих пор не удостаивался такой чести. Он даже попал на обложку журнала «Тайм», заголовок гласил: «Техасец, завоевавший Россию».

Переехав в Лос-Анджелес, Рахманинов принялся знакомиться с соседями и обнаружил среди них немало кинозвезд. Однажды в гостях между композитором и Чарли Чаплином завязалась пространная дискуссия о религии. Чаплин объявил себя неверующим.

Рахманинов и сам нетвердо помнил дорогу в церковь, тем не менее заявление Чаплина поставило его в тупик:

— Но какое может быть творчество без религии?

— Кажется, мы говорим о разных вещах, — заметил Чаплин. — Искусство — это скорее чувство, чем вера.

— Религия — то же самое, — парировал композитор.