Записки палача, или Политические и исторические тайны Франции, книга 1

Оттого ли, что люди, возбудившие королевский гнев, были очень могущественны или весьма ловки, или оттого, что в ту эпоху средства начальника полиции были недостаточными, но, во всяком случае, искусные сыщики господина де Ла Рейни теряли лишь попусту время. Хотя они и заключили некоторых лиц, у которых нашли оскорбительный пасквиль, в Бастилию, но все-таки не смогли узнать ни сочинителя, ни печатавшего его.

Все это в глазах короля казалось весьма важным, хотя он в ту эпоху еще решал судьбы Европы. Его, по-видимому, столь же тревожила и смущала неудача агентов, как и само оскорбление. Лишь только он встречал полицмейстера, как подзывал его, с нетерпением выспрашивал о результате поисков и осыпал его упреками в том, что все остается безуспешным.

Наконец Бог, или скорее нечистый дух, сжалился над бедным господином де Ла Рейни, предвидевшим на горизонте несчастье, которого всякий сановник боится более смерти, именно — немилость.

Однажды он с рассеянным видом слушал жалобу одного ремесленника, у которого в предшествующую ночь похитили пять тысяч двести ливров.

Бедняк считал без сомнения полицмейстера провидением в малом виде, и, полагая, что от него вполне зависит возврат ему денег, не переставал горевать о своем горе и умолять о заступничестве.

Ремесленник говорил, что эта сумма была предназначена для важной уплаты, и для того, чтобы пополнить ее, он был вынужден прибегнуть к помощи сына, а лишившись ее, должен неизбежно разориться. В это время секретарь начальника полиции быстро вошел в комнату, передал ему письмо и просил тотчас же прочесть его.

Едва полицмейстер взглянул на эту бумагу, как подскочил в своем кресле. По данному знаку секретарь вышел, чтобы позвать урядника, между тем как господин де Ла Рейни с очевидным волнением написал несколько строк на пергаменте, к которому была уже приложена государственная печать.

Его волнение было столь сильно, что он совершенно позабыл о лице, жаловавшемся на похищение пяти тысяч двухсот ливров, что даже не замечал, что он, стоя в двух шагах от его бюро, мог читать все, что он писал; он даже не подумал опустить зеленую занавеску, которой обыкновенно в присутствии посетителей скрывал от них свои бумаги.

Ремесленник смотрел на господина де Ла Рейни с наивной уверенностью человека, столь убежденного в важности своего дела, что не сомневался в том, что именно он поглощает все внимание сановника, но вошедший с урядником секретарь заставил его довольно грубо отступить немного назад.

Вследствие шума, господин де Ла Рейни поднял голову и был неприятно удивлен, когда увидел все еще возле себя докучливого посетителя.

— Напишите ваше имя и фамилию, — сказал он отрывистым голосом, — вашим делом займутся.

Глубокое удивление выразилось в чертах челобитчика; он колебался несколько минут, потом подошел к бюро, взял клочок бумаги и перо, но, подумав, сказал:

— Позвольте мне вам, милостивый государь, заметить, что я уже имел честь объявить вам свое имя и занятие, и вы так хорошо запомнили их, что я даже удивился вашей памяти, увидев, как вы только что их написали.

Господин де Ла Рейни закусил губы и, мигнув незаметно глазом, подал своему секретарю знак подойти к ремесленнику.

— Вы зоветесь Жан Ларше, — сказал он последнему.

— Точно так, милостивый государь.

— Вы переплетчик книг на улице Льон-Сен-Поль, напротив отеля Фьебе, под вывеской «Золотая Книга».

— Милостивый государь ничего не забыли, — сказал бедный Жан Ларше, улыбаясь и комкая кусок бумаги, на котором начал писать.

Господин де Ла Рейни также улыбался, но улыбка его была совсем другого рода; он отошел с урядником к окну и, сказав ему на ухо несколько слов, представил его переплетчику:

— Вот этот человек, — продолжал он, — проводит вас до вашего дома; он наведет необходимые справки, чтобы найти похитителей вашего имущества. Мы примем все меры, чтобы оказать вам услугу, которую вы вполне заслуживаете.

Полицмейстер произнес последние слова с особенным ударением, и переплетчик, изумленный милостивым приемом столь страшного сановника, не переставал рассыпаться в знак благодарности и признательности.

Он оставил дом полицмейстера в сопровождении, как, по крайней мере, ему казалось, одного урядника, посланного с ним господином де Ла Рейни.

Он задавал различные вопросы переплетчику, который мало-помалу передал ему все подробности, рассказанные им начальнику полиции, не забывая описывать топографию местности, что, казалось, более всего занимало его спутника.

Жан Ларше был чрезвычайно доволен, видя, что господин де Ла Рейни принимает такое участие в его деле. Он не сомневался, что в скором времени возвратят ему пять тысяч двести ливров, и непременно хотел доказать свою признательность, угостив своего спутника лучшим вином, которое только мог найти в трактире.

После этого они направились на улицу де Льон-Сен-Поль.

Дозорные солдаты и урядники окружили дом переплетчика.

Жан Ларше казался скорее довольным, чем удивленным воинственным сборищем, которое оказало ему честь своим посещением: он с лукавым видом заметил своему спутнику, что если бы его дом так хорошо охраняли в прошедшую ночь, то не нужно бы было стольким храбрым людям беспокоиться в это утро.

Дом, занимаемый Ларше, углублялся внутрь, но был узок.

Он состоял из нижнего этажа, заключавшего в себе две комнаты: одна выходила на улицу и служила лавкой, где он принимал покупателей, и столовой; другая — заменяла мастерскую.

На второй этаж вела лестница, находившаяся в конце коридора: этаж состоял из двух комнат. В одной Ларше спал со своею женой, другая составляла часть магазина, где он сохранял папки и книги, получаемые для переплета.

Войдя в коридор, Ларше хотел ввести урядника в лавку, где в одном окне стекло, по его словам, было выбито ворами; но урядник ответил, что этого не нужно, и попросил провести его на первый этаж.

Переплетчик так хорошо объяснил своему спутнику местность, что урядник, идя впереди, нисколько не ошибся дверью: он отворил именно ту, которая вела в магазин, где произошла кража, и прямо подошел к большому ореховому шкафу, в котором хранилось похищенное сокровище переплетчика.

Но пока ремесленник, поворачивая свертки сукна, так плохо скрывшие его деньги, старался привлечь внимание урядника на потаенное место, служитель господина де Ла Рейни, пробравшись к нижним полкам, поднял карниз шкафа, протянул руку и бросил на землю маленькую кипу брошюрок, на которую, как будто выросший в эту минуту из-под земли, комиссар кинулся с жадностью грифа, почувствовавшего под своими когтями добычу.

Ларше, удивленный тем, что обращают столько внимания на предмет, не имевший, как ему казалось, никакого отношения к делу, по которому все эти люди присутствовали в его доме, дергал урядника за рукав для того, чтобы показать следы взлома, оставшиеся на дверях шкафа. Обращение с ним урядника, казалось, чрезвычайно переменилось: он, по-видимому, более не слушал того, с которым несколько минут тому назад обращался как с закадычным другом.

Тем временем комиссар начал допрашивать переплетчика. Он показал ему брошюры и спросил — принадлежат ли они ему.

В своем нетерпении Ларше отвечал несколько безрассудно, что нет сомнения, что все находящееся в этом доме составляет его собственность или тех, кто ему ее доверил.

Тогда комиссар, развязавший кипу, взял один экземпляр брошюры, приблизил его к глазам переплетчика и потребовал, чтобы он указал лицо, от которого получил преступное сочинение.

Прочитав на первой странице титул памфлета «Тень господина Скаррона», о котором Ларше слышал довольно много, переплетчик побледнел, его колени подкосились, он поднес свою руку к покрытому потом лбу и в продолжение нескольких минут оставался безмолвным, подавленный предчувствием угрожающей ему опасности.

Ларше стал доказывать свою невиновность; клянясь всеми Святыми на земле и небесах, что он и не знал о присутствии этих зловещих брошюр в его магазине, что только в первый раз видит их.