Адольф Гитлер (Том 2)
Адольф Гитлер (Том 2) читать книгу онлайн
«Теперь жизнь Гитлера действительно разгадана», – утверждалось в одной из популярных западногерманских газет в связи с выходом в свет книги И. Феста.
Вожди должны соответствовать мессианским ожиданиям масс, необходимо некое таинство явления. Поэтому новоявленному мессии лучше всего возникнуть из туманности, сверкнув подобно комете. Не случайно так тщательно оберегались от постороннего глаза или просто ликвидировались источники, связанные с происхождением диктаторов, со всем периодом их жизни до «явления народу», физически уничтожались люди, которые слишком многое знали. Особенно рьяно такую стратегию «выжженной земли» вокруг себя проводил Гитлер.
Так возникает соблазн для двух типов интерпретации, в принципе родственных, несмотря на внешнюю противоположность. Первый из них крайне упрощённый, на основе элементарной рационализации мотивов во многом аномальной личности; второй – перенесение поисков в область подсознательного или даже оккультного.
Автору этой биографии Гитлера удалось счастливо избежать и той, и другой крайности. Его книга уникальна по глубине проникновения в мотивацию поведения и деятельности Гитлера, именно это и должно привлечь многих читателей, которых едва ли удовлетворит простая сводка фактов.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
В уже упоминавшейся речи в дюссельдорфском Клубе промышленников, одном из наиболее впечатляющих образчиков его ораторского искусства, Гитлер необычайно тонко уловил и сконцентрировал на себе авторитарные представления предпринимателей о государстве силы и порядка. Одетый в тёмный двубортный костюм, демонстрируя известную светскость и корректные манеры, он изложил перед крупными промышленниками, проявлявшими сначала заметную сдержанность, идеологические основы своей политики. Каждое слово его доклада, продолжавшегося два с половиной часа, весь подход, вся тональность и акцентировка были тщательно рассчитаны именно на эту аудиторию.
В самом начале Гитлер подчеркнул свой тезис о примате внутренней политики и решительно отверг точку зрения, почти доктрину Брюнинга, утверждавшую, что судьба Германии зависит главным образом от её внешнеполитических связей. Внешняя политика, заявил он, наоборот, «определяется внутренним состоянием» любого народа, а все иное – это путь сдачи своих позиций, своей национальной идентичности или же уловки плохих правительств. В Германии, продолжал Гитлер, внутреннее состояние нации подорвано нивелирующим влиянием демократии: «Если способные умы какой-либо нации, и без того всегда редкие, по стоимости уравниваются со всеми остальными, то медленно, но верно наступает обесценивание гения, обесценивание способностей и ценности человеческой личности, и тогда это называют властью народа. Это неверно, ибо на деле это совсем не власть народа, а власть глупости, посредственности, половинчатости, трусости, слабости, бездарности. При подлинном народовластии народом во всех областях жизни должны руководить и управлять самые способные, именно для этого рождённые редкие личности, …а не большинство, по натуре своей неизбежно чуждое любой из этих областей».
Но принцип демократического равенства, продолжал Гитлер, – это отнюдь не безобидная, лишь теоретически значимая идея, так как рано или поздно он проникает во все сферы жизни и способен медленно отравить народ. Частная собственность, втолковывал Гитлер предпринимателям, по сути, своей несовместима с демократическим принципом, ибо её логическое и моральное оправдание покоится на убеждении, что люди и их свершения рознятся между собой. Затем он перешёл к главному пункту своей атаки:
«Признавая это, было бы, однако, безумием утверждать: в экономической области обязательно присутствуют ценностные различия, а в политической – нет! Это противоестественно – в хозяйственном плане строить жизнь на идее успеха, личностной ценности, т. е., по сути, на авторитете личности, а в политическом плане отвергать этот авторитет личности и подменять его законом больших чисел, демократией. Так с необходимостью возникает разлад между экономической и политической концепциями, и будут предприняты попытки преодолеть его путём приспособления экономики к политическим нуждам… Но аналогом политической демократии в экономической области является коммунизм. Мы переживаем сейчас период, когда эти два основных принципа во всех пограничных зонах борются между собой…
В государстве существует такая организация, а именно армия, которая вообще не может быть как-то демократизирована, ибо в противном случае она перестаёт быть сама собой… Армия может существовать только при сохранении абсолютно антидемократического принципа полного авторитета верхов и полного подчинения им низов. А результат таков, что в государстве, где вся политическая жизнь, начиная с общины и кончая рейхстагом, построена на идее демократии, армия постепенно, но неизбежно становится чужеродным телом».
Гитлер привёл ещё много примеров подобного структурного противоречия, а затем указал на опасное распространение, которое якобы нашло в Германии демократическое, а следовательно и коммунистическое мышление. Он старательно раздувал страх перед большевизмом – это «не только банда, бесчинствующая на некоторых улицах немецких городов», нет, речь идёт о «мировоззрении, которое вот-вот подчинит себе весь азиатский континент; …постепенно оно расшатает весь мир и разрушит его». Затем он продолжал:
«Если не остановить большевизм, он точно так же коренным образом изменит мир, как когда-то его изменило христианство… Поскольку речь идёт о мировоззрении, то 30 или 50 лет тут не имеют значения. Христианство начало медленно пронизывать весь юг Европы лишь 300 лет спустя после Христа».
В Германии, продолжал Гитлер, коммунизм в силу особых духовных блужданий и внутреннего разложения уже распространился шире, чем в других странах. Миллионы людей подведены к мысли о том, что коммунизм – это «мировоззренческое дополнение их реальной, практической экономической ситуации». Поэтому неверно искать причины царящей нищеты во внешних обстоятельствах и бороться с ней внешними средствами; экономические меры или «20 чрезвычайных законов», говорил Гитлер далее, не сдержат распад нации. Причины упадка имеют политический характер, поэтому они требуют и политической решимости, а именно «принципиального решения»:
«Оно основывается на понимании того, что всегда сначала распадается государство, а уж за ним экономика, а не наоборот; что не может быть процветающей экономики, если её не защищает и за ней не стоит могучее процветающее государство; что Карфаген не имел бы своей экономики без своего флота».
Но мощь и благополучие государств – это следствие их внутренней организации, «крепости общих взглядов на некоторые принципиальные вопросы». Германия, продолжал Гитлер, находится ныне в состоянии великой внутренней разорванности, почти половина народа настроена в широком смысле по-большевистски, а другая – в национальном духе; одни признают частную собственность, другие же считают её чем-то вроде кражи, одни считают измену родине преступлением, а другие – своим долгом. И вот, чтобы преодолеть эту разорванность и бессилие Германии, он создал и движение, и мировоззрение:
«Вы видите здесь перед собой организацию, которая… исполнена чувства теснейшей связи с нацией, построена на идее абсолютного авторитета руководства в любой области, на любом уровне – единственную партию, без остатка преодолевшую в себе не только интернационалистскую, но и демократическую идею, знающую, что такое приказ и повиновение и тем самым впервые вводящую в политическую жизнь Германии миллионную структуру, которая построена на принципе ответственности „каждый за каждого“. Это организация, вселяющая в своих сторонников неукротимый боевой дух, впервые такая организация, которая, слыша от политического противника: „Ваше выступление означает для нас провокацию“, вовсе не собирается сразу же отступать, а жёстко добивается своего и вызывающе отвечает на это: Мы боремся сегодня! И будем бороться завтра! А если вы сегодня считаете наше собрание провокацией, то на следующей неделе мы соберёмся снова… И если вы говорите: „Вы не смеете выходить на улицы“, – мы все равно выйдем на улицы! И если вы говорите нам: „Тогда мы вас побьём!“, – то сколько бы жертв нам ни пришлось принести, эта молодая Германия будет маршировать всегда… А если нам ставят в упрёк нашу нетерпимость, то мы гордо признаемся – да, мы нетерпимы, мы приняли неумолимое решение искоренить марксизм в Германии до последнего корешка. Мы приняли это решение вовсе не из любви к дракам, и я вполне могу себе представить жизнь поспокойнее, чем эти вечные метания по всей Германии…
(Но) сегодня мы переживаем поворотный момент немецкой судьбы. Если теперешнее развитие событий продолжится, то Германия неизбежно погрязнет в большевистском хаосе; если же такое развитие событий будет остановлено, то нашему народу придётся пройти школу железной дисциплины… Либо удастся снова переплавить весь этот конгломерат партий, союзов, объединений, мировоззрений, сословного чванства и классового безумия в единый стальной народный организм – либо Германия, не добившись такой внутренней консолидации, погибнет окончательно…
Мне часто говорят: «Вы всего лишь барабанщик национальной Германии!» Ну и что, если я только бью в барабан?! Сегодня вбить в этот немецкий народ новую веру было бы большей заслугой государственного масштаба, чем постепенно проматывать существующую… (Одобрительный шум в зале). Я очень хорошо знаю, господа: если национал-социалисты маршируют по улице, а вечером внезапно начинается суматоха и скандал, то обыватель, выглядывая из-за занавески в окно, говорит: «Опять они нарушают мой ночной покой и мешают мне уснуть»… Но не забывайте, что это немалая жертва для многих сотен тысяч членов СА и СС из национал-социалистического движения, если они вынуждены день за днём садиться в грузовики, охранять собрания, маршировать, проводить ночи без сна и возвращаться на рассвете – либо снова в мастерские и на заводы, либо на биржу труда, чтобы получить там нищенское пособие по безработице… Если бы сегодня вся нация прониклась такой же верой в своё предназначение, как эти сотни тысяч, если бы вся нация разделяла этот идеализм, то мир увидел бы ныне другую Германию! (Оживление, аплодисменты.)» [223]
