Арманд и Крупская: женщины вождя

В следующем письме, отправленном 25 декабря, он разъяснял: «Война Франции + России против Германии в 1891 году. Вы берете «мой критерий» и прилагаете его только к Франции и России!!!! Помилуйте, где же тут логика? Я же и говорю, что со стороны Франции и России это была бы реакционная война (война из-за того, чтобы повернуть назад развитие Германии, вернуть ее от национального единства к раздроблению). А со стороны Германии? Вы молчите. Это же главное. Со стороны Германии в 1891 году не было и быть не могло империалистского характера войны.

Вы забыли главное: в 1891 году не было империализма вообще (я старался доказать в своей брошюре, что он родился в 1898–1900 году, не раньше) и не было империалистической войны, не могло быть со стороны Германии. (Между прочим, не было тогда и революционной России; это очень важно.)

Далее: «возможность» раздробления Германии не исключена и в войну 1914–1917 годов», пишете Вы, именно сходя с оценки того, что есть, на возможное.

Это не исторично. Это не политика.

Что есть сейчас, это империалистская война с обеих сторон. Это мы 1000 раз говорили. Это суть. А «возможное»!!?? Мало ли что «возможно»!

Смешно отрицать «возможность» превращения империалистской войны в национальную… Что только не «возможно» на свете! Но пока она не превратилась. Марксизм опирает политику на действительное, а не на «возможное». Возможно, что одно, явление превратится в другое — и наша тактика не закостенелая».

Можно предположить, что Инесса считала войну, которую ведет Франция, справедливой, национальной. И доказывала, что ленинское положение насчет возможного раздробления Германии формально вполне применимо не только к политической ситуации 1891 года, но и к войне 1914 года. Следовательно, сам тезис об империалистическом характере войны для всех ее участников искусственен. Ильич же, хотя и отстаивал лозунг поражения «своего» правительства, все же утешал ее, в будущем война действительно может превратиться для тех или иных государств в национальную.

И уже в следующем письме, 6 января 1917 года, Ленин предлагал Арманд издавать брошюры и листовки, как «для массы», так и «для социалистов», направленные «против защиты отечества». Можно сделать вывод, что Инесса, в конце концов, «наступила на горло собственной песне» и, скрепя сердце, перешла на ленинские позиции. Это, вероятно, далось ей нелегко. 13 января Ильич просил Инессу «съездить куда-либо хоть на время, хоть с рефератами или иначе, чтобы встряхнуться и уйти в занятие, захватывающее и полезное для новых и свежих людей. Ей-ей, работа среди французов архинужна и архиполезна». Ленин чувствовал, что его подруга тяжело переносит и разлуку с ним, и вынужденное эмигрантское безделье. И рассчитывал, что поездка на родину ее оживит. Тот же совет Ленин повторил

15 января: «Надеюсь, что Вы мне не отвечаете на мое предложение поездки с французским рефератом не потому, что абсолютно против этого, а лишь потому, что обдумываете лучше сей план, желая согласиться с ним. Не тороплю Вас и не буду повторять убеждений, но ужасно мне хотелось бы, чтобы Вы получше встряхнулись, переменили воздух, побывали среди новых и старых друзей, ужасно бы хотелось сказать Вам побольше дружеских слов, чтобы Вам полегче было, пока не наладитесь на работу, захватывающую целиком».

Но во Францию Инесса так и не собралась. Внезапно возникла опасность, что, наоборот, французские войска скоро могут прийти в Швейцарию.

16 января Ленин со смешанными чувствами тревоги и надежды писал Арманд: «Если Швейцария будет втянута в войну, французы тотчас займут Женеву. Тогда быть в Женеве — значит быть во Франции и оттуда иметь сношения с Россией. Поэтому партийную кассу я думаю сдать Вам (чтобы Вы носили ее на себе, в мешочке, сшитом для сего, ибо из банка не выдадут во время войны)… Это только планы, пока между нами. Я думаю, что мы останемся в Цюрихе, что война невероятна». Намерение сделать Инессу хранительницей партийной казны свидетельствовало о высшей степени доверия со стороны вождя. Арманд должна была это оценить. Но Швейцария, как известно, в войну не вступила, и вопрос о том, чтобы Инесса на своей груди прятала «золото партии», отпал сам собой.

И опять Ленин в переписке с Арманд вернулся к больному вопросу о защите отечества. 19 января 1917 года он писал: «Насчет «защиты отечества». Вы, по-моему, впадаете в абстрактность и неисторичность. Повторяю… защита отечества = оправдание участия в войне…

(I) Три главных типа: отношение угнетенной нации к угнетающей… По общему правилу, война законна со стороны угнетенной (все равно, оборонительная или наступательная в военном смысле).

(II) Отношение между 2-мя угнетающими нациями. Борьба за колонии, за рынки и т. п. (Рим и Карфаген; Англия и Германия 1914–1917). По общему правилу, война такого рода с обеих сторон есть грабеж; и отношение демократии (и социализма) к ней подпадает под правило: «2 вора дерутся, пусть оба гибнут»…

(III) Третий тип. Система равноправных наций. Вопрос куда сложнее!!!! Особенно, если рядом с цивилизованными, сравнительно демократическими нациями стоит царизм. Так было (приблизительно) в Европе с 1815 до 1905 года.

1891-й год. Колониальная политика Франции и Германии ничтожна. У Италии, Японии, С. Штатов вовсе нет колоний (теперь есть). В Западной Европе сложилась… система государств, в общем конституционных, национальных. Рядом с ними могучий, непоколебленный, дореволюционный царизм, грабящий и угнетающий всех сотни лет, подавивший революции 1849, 1863 годов.

Германия (1891 года) — страна передового социализма. И этой стране грозит царизм в союзе с буланжизмом!

Ситуация совсем, совсем не та, что в 1914–1917 годах, когда царизм подорван 1905-м годом, а Германия ведет войну ради господства над миром. Иной коленкор!!

Отождествить, даже уподобить международные ситуации 1891 и 1914 годов — верх неисторичности…

В империалистской войне 1914–1917 годов, между 2-мя империалистскими коалициями, мы должны быть против «защиты отечества», ибо (1) империализм есть канун социализма; (2) империалистская война есть война воров за добычу; (3) в обеих коалициях есть передовой пролетариат; (4) в обеих назрела социалистическая революция. Только поэтому мы против «защиты отечества», только поэтому!!»

Ленин старался добиться того, чтобы Инесса приняла его взгляды не только умом, но и сердцем. Поэтому и не подчеркивал, как в свое время в письме Шляпникову, что царская власть гораздо хуже кайзеровской. Инесса указывала на германофильство Энгельса, проявившееся при оценке им международной ситуации 1891 года. Ленин же в одном из писем Инессе признался: «Я все еще «влюблен» в Маркса и Энгельса и никакой хулы на них выносить не могу спокойно». И возражал: Энгельс-де тогда был прав. Для доказательства этой правоты опять приходится передергивать факты. В частности, представлять царскую Россию мощным, «непоколебленным» государством, играющим роль европейского жандарма. Между тем, эту роль Россия действительно играла в период своей гегемонии при Александре I и, в какой-то мере, по инерции, при Николае I. Однако уже с Крымской войны начавшийся еще в последние годы царствования Александра I экономический и военный упадок Российской империи стал очевиден для всего мира. К 1891 году Россия в промышленном отношении и по уровню боеспособности армии значительно уступала и Германии, и Франции и самостоятельно не способна была осуществить крупномасштабную агрессию.

По мнению Энгельса и Ленина, Германия в ту пору была самой «социалистической» страной Европы, а потому война против нее должна была считаться несправедливой для Франции и России. Но даже если, подобно Ленину, Энгельсу, Крупской и Арманд, считать социализм самым благодатным для человечества учением и общественным строем (с чем, я думаю, большинство моих читателей не согласится), только в насмешку можно назвать Германию 1891 года «страной передового социализма». Да, германская социал-демократия была весьма влиятельна и располагала многочисленной фракцией в рейхстаге. Но в правительство их включать никто не собирался. Только-только был отменен введенный Бисмарком исключительный закон против социалистов. И о революции ни в 1891-м, ни в 1914-м подавляющее большинство германских социал-демократов не помышляло. Да и воевать Россия и Франция все равно должны были не против социал-демократов, а против кайзеровского правительства, от марксизма весьма далекого. При чем же здесь «защита отечества» для немцев как защита «самой социалистической» страны в Европе?