Сталин и Черчилль

На Тихом океане вооруженные силы США и их союзники постепенно вытесняли Японию с занятых ею позиций, не допустили захвата Новой Гвинеи и установили контроль над островами Гилберта. Особенно ожесточенные бои велись за остров Тарава. В Китае и Бирме существенных событий не произошло, стороны готовились к решающим операциям 1944 г.

Промышленное производство стран антигитлеровской коалиции вдвое превысило аналогичные показатели стран тройственного пакта; выпуск вооружения — втрое. К концу 1943 г. число участников коалиции возросло с 26 до 41, в то время как с капитуляцией Италии начался распад блока агрессоров. В конечной победе антигитлеровской коалиции уже не было сомнений, но противник располагал мощными людскими и экономическим ресурсами для продолжения войны. Ни одна из стран Европы и Азии, оккупированных захватчиками, еще не была освобождена.

Сложившаяся обстановка требовала принятия решений, направленных на стратегическое взаимодействие вооруженных сил ведущих держав антигитлеровской коалиции и обсуждение неотложных вопросов послевоенного устройства мира. Реальными возможностями осуществления стратегического взаимодействия в Европе являлось открытие второго фронта; в Азии — вступление СССР в войну против Японии, что создавало условия для максимального сокращения сроков войны и числа ее жертв.

Вопрос о втором фронте обсуждался с октября 1941 года и частично рассматривался в предыдущих главах. В летние месяцы 1943 г. после того как в Москве стало известно, что западные союзники нарушили свои заверения Советскому правительству об открытии второго фронта в 1943 г., отношения с ними обострились. Сталин ранее писал в своем послании Черчиллю: «Должен Вам заявить, что дело идет здесь не просто о разочаровании Советского правительства, а о сохранении его доверия к союзникам, подвергаемого тяжелым испытаниям. Нельзя забывать того, что речь идет о сохранении миллионов жизней в оккупированных районах Западной Европы и России и о сокращении колоссальных жертв советских армий, в сравнении с которыми жертвы англо-американских войск составляют небольшую величину».

Стремясь исправить создавшееся положение, Черчилль и Рузвельт обсудили вопрос о втором фронте на встрече в Квебеке совместно со своими начальниками штабов и пришли к выводу о возможности высадки морского десанта в Нормандии и на юге Франции в мае 1944 г. На Московской конференции министров иностранных дел 1 ноября 1943 г. был подписан особо секретный протокол. В нем указывалось, что Советское правительство принимает к сведению заявления министров иностранных дел Великобритании А. Идена и государственного секретаря США К. Хэлла, а также их военных представителей и «выражает надежду, что изложенный в этих заявлениях план вторжения англо-американских войск в Северную Францию весной 1944 г. будет осуществлен в срок». Окончательно вопрос предстояло решить на встрече Большой тройки, принципиальная договоренность о которой к этому времени была достигнута.

Идея трехсторонней встречи на высшем уровне впервые была высказана Рузвельтом в послании Сталину от 2 декабря 1942 г. Выразив принципиальное согласие на участие в такой встрече, глава Советского правительства предложил организовать ее позднее, мотивировав это невозможностью для себя отвлечься от обязанностей Верховного Главнокомандующего в разгар ожесточенных сражений на советско-германском фронте. В этот период Рузвельт и Черчилль действовали согласованно, ведя оживленную переписку. «… Мы должны продолжать все усилия для созыва африканской встречи и возложить ответственность за отказ на нашего друга», — телеграфировал Рузвельт британскому премьеру, получив ответное послание Сталина.

На конференции в Касабланке 14–24 января 1943 г., куда Сталин так и не приехал, Рузвельт выступил с заявлением о безоговорочной капитуляции стран фашистского блока как конечной цели союзников. Это важнейшее по своим последствиям заявление означало также, что США не согласятся на прекращение войны в Европе на условиях, не санкционированных Вашингтоном.

В мае 1943 г. Рузвельт направил в Москву бывшего посла США в Советском Союзе Дж. Дэвиса с личным посланием, поставив перед ним задачу договориться со Сталиным об организации советско-американской встречи. По замыслу американского президента, она должна была состояться летом и носить неофициальный характер «встречи умов», в которой не участвовали бы представители госдепартамента и военных штабов. Возможность встречи только Сталина и Рузвельта вызвала беспокойство Черчилля, заявившего, что необходима конференция представителей всех трех держав. В то же время он дипломатично сообщил Рузвельту, что «считает важным» установление такого контакта и не будет возражать. Рузвельт, тем не менее, в письме британскому премьеру счел нужным представить дело как инициативу Сталина». В начале ноября при различии исходных позиций (варианты места встречи предлагались от Шотландии до Северной Африки) удалось договориться о её проведении в Тегеране в конце ноября 1943 г., как на этом настаивал Сталин.

Необходимость встречи руководителей трех держав определялась общей задачей разгрома фашистско-милитаристского блока. Коренной перелом в войне, достигнутый в первую очередь усилиями Красной Армии, поставил перед западными союзниками вопрос о координации дальнейших планов и действий с Советским Союзом. «Завершение грандиозной русской победы в Сталинграде, — свидетельствует Р. Шервуд, — изменило всю картину войны и перспективы ближайшего будущего. В результате одной битвы, которая по времени и невероятному количеству потерь была фактически равна отдельной крупной войне, Россия стала в ряды великих мировых держав, на что она давно имела право по характеру и численности своего населения. Рузвельт понял, что должен взглянуть теперь в более далекое будущее, чем военная кампания 1943 года, и заняться рассмотрением вопросов послевоенного мира».

Взгляды из Лондона и Вашингтона на важнейший вопрос об открытии второго фронта были неоднозначны. В Соединенных Штатах Америки план высадки англо-американских войск на севере Франции разрабатывался с 1942 г. Этот план поддерживали высшие военные руководители, президент Рузвельт и его ближайшее окружение. Черчилль и его начальники штабов занимали двойственную позицию. Британский премьер был убежден, что наилучшим вариантом второго фронта является наступление англо-американских войск из Италии через Люблянский проход на Балканы, «мягкое подбрюшье Европы». Под давлением США согласившись на встрече в Квебеке и на Московской конференции с проведением десантных операций в Нормандии и на юге Франции, британская сторона рассчитывала добиться принятия в Тегеране балканского варианта своей стратегии и вовлечения в войну Турции. Для США и Рузвельта большое значение после разгрома Германии имело вступление СССР в войну с Японией, боевые действия против которой в основном велись силами Соединенных Штатов с участием Великобритании и Китая. Американская сторона рассчитывала на соответствующее заявление Сталина. На Московской конференции министров иностранных дел он доверительно проинформировал государственного секретаря К. Хэлла о советских планах вступления в войну на Дальнем Востоке.

И Черчилля, и Рузвельта тревожило быстрое продвижение советских армий на запад. На совещании с американскими начальниками штабов 19 ноября 1943 г. на борту линкора «Айова» по пути в Каир на англо-американо-китайскую конференцию, которая предшествовала встрече глав правительств СССР, США и Великобритании в Тегеране, президент Рузвельт обратил внимание присутствовавших на то, что советские войска находятся всего лишь в 60 милях от польской границы и в 40 милях от Бессарабии. Если они форсируют реку Буг, что могут сделать в ближайшие две недели, они окажутся на пороге Румынии.

Президент указывал на необходимость употребить все усилия, чтобы вместе с Англией оккупировать большую часть Европы. Под английскую оккупацию он «отдавал» Францию, Бельгию, Люксембург, а также южную часть Германии — Баден, Баварию и Вюртемберг. Соединенные Штаты, сказал Рузвельт, «должны занять Северо-Западную Германию. Мы можем ввести наши корабли в такие порты, как Бремен и Гамбург, а также в [порты] Норвегии и Дании, и мы должны дойти до Берлина. Тогда пусть Советы занимают территорию к востоку от него. Но Берлин должны взять Соединенные Штаты».