Генерал Слащев-Крымский
Генерал Слащев-Крымский читать книгу онлайн
Судьба генерал-лейтенанта Якова Александровича Слащёва удивительна даже для большинства участников Гражданской войны в России. Начав службу гвардейским офицером, Слащёв отличился в годы Первой мировой войны, а Гражданскую войну закончил корпусным командиром. Оказавшись в эмиграции, генерал Слащёв многое переосмыслил в своей жизни, результатом чего стало его возвращение в Советскую Россию и служба в Рабоче-крестьянской Красной армии.
Личность генерала Слащёва была настолько ярка, что стала прототипом генерала Хлудова в пьесе М.А. Булгакова «Бег».
В своей новой книге О.С. Смыслов рассказывает о непростой судьбе белого генерала, вернувшегося в Советскую Россию, и об обстоятельствах его таинственного убийства.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Любопытно, что, несмотря на приобщение к учёности, соприкосновения с традицией служения Отечеству, на курсах и в академиях Красной армии случались и конфузы. Всё-таки нельзя не учитывать одно весьма важное обстоятельство: преподавали бывшие царские офицеры, а учились вчерашние крестьяне. Один из таких произошёл на занятиях знаменитого А.А. Свечина. Об этом написала правнучка знаменитого начдива Евгения Чапаева:
«Военную историю им преподавал старый царский генерал А.А. Свечин. Предмет он знал конечно же безукоризненно, учил слушателей очень хорошо. Это был один из тех военных специалистов, кто трезво оценивал обстановку в России и поставил себя на службу той настоящей родине, за которую воевал народ. Но у него имелся один «пунктик». Каждый раз, когда речь заходила о каким-нибудь историческом событии, связанным с революционным выступлением масс, он неизменно именовал действия народа «разбойными акциями». А Парижскую коммуну именовал «скопищем бандитов». Короче, все сто двадцать красных «академистов» каждый раз устраивали Свечину обструкцию. Особенно был зол на него Чапаев.
И вот однажды на занятиях А.А. Свечин предложил Василию Ивановичу рассказать, как он усвоил лекцию о знаменитом сражении под Каннами, где войска Ганибалла наголову разгромили чуть ли не вдвое превосходящие их по численности римские войска, показали классический образец окружения противника и уничтожения его по частям. К тому же Свечин, читая лекцию об этом эпизоде из Второй Пунической войны, выражал свой неумеренный восторг по поводу действий предводителя карфагенской конницы Гасдрубала, которая во многом определила исход сражения.
Чапаев начал излагать свою точку зрения с того, что назвал римлян слепыми котятами. Тем самым он развенчал кумира Свечина, и тот не смог удержаться от ядовитого замечания:
— Вероятно, товарищ Чапаев, если бы римской конницей командовали вы, то предмет сегодняшней лекции назывался бы «Разгром Ганибалла римлянами».
Василий Иванович вспылил:
— Мы уже доказали таким, как вы, генералам, как надо воевать!
Он имел в виду знаменитый рейд своих отрядов летом восемнадцатого года. Попав под Уральском в мешок между белочешскими и белоказацкими частями, Чапаев тогда предпринял дерзкий бросок назад, на занятый противником Николаевск, взял город и тем самым не дал соединиться двум крупным вражеским группировкам. Эта операция была образцом руководства боевыми действиями. Но для маститого стратега Свечина Чапаев был неслыханным попранием классического военного искусства. Одним словом, скандал разыгрался по всем правилам…»
На лекциях и занятиях у Якова Александровича Слащёва было всё с точностью до наоборот. «Слащов говорил примерно так, — писал другой его ученик, будущий генерал Каргополов: — «А помните бой под N? Тогда ваш батальон отошёл в беспорядке, с большими потерями. Произошло это потому, что вы не оценили и не учли то-то и то-то». Задетый этой оценкой, товарищ поднимался, просил слова и говорил: «А Вы помните бой под N, где мой полк разбил полк Вашей дивизии?» Далее следовало обстоятельное изложение боевых порядков сторон, их действий и причин поражений белых. Случалось, что продолжение спора переносилось на вечернее время в общежитие, куда являлся преподаватель».
«Диспуты эти были столь эмоциональны и захватывающи, — продолжает А. Хинштейн, — что смотреть на них ходили слушатели с разных курсов да и просто сторонние зрители. Проводились они и вне стен курсов. В апреле 1922 года, например, в аудитории военно-научного общества с большим успехом прошёл двусторонний доклад на тему «Оборона Крыма». Докладчиками выступали Слащов и его недавний противник, бывший начальник 46-й дивизии Юрий Саблин. Каждый из ораторов подробно, без сантиментов и кивков разбирал собственные и чужие ошибки.
Преподаватели курсов — все как один бывшие офицеры, многие служили когда-то под началом Слащова — частенько собирались у него дома. По обыкновению пили много, но никогда, даже под винными парами Слащов не позволял никаких крамольных речей, хотя — сомнений нет — удовлетворительным себя не чувствовал.
Оторванный от привычного общества, он ищет забвения в науке. В военных журналах регулярно появляются написанные им статьи…»
Яков Александрович все эти годы, прожитые в стране большевиков, мечтал получить строевую должность. Но, увы, надежды белого генерала так никогда и не осуществились. Д. Мельник очень точно подмечает: «Здесь, в общежитии при «Выстреле», пройдут последние годы Слащёва. Мало хорошего он увидел за эти годы: навязанную ему работу не любил, ежегодно исписывал горы бумаг с просьбами о строевой должности, после очередных обещаний каждый раз всерьёз готовился к отъезду».
Один из коллег Слащёва по курсам «Выстрел», бывший полковник Сергей Харламов, командовавший в Гражданскую войну красными армиями, расскажет впоследствии на допросах о Якове Александровиче:
«И сам Слащёв, и его жена очень много пили. Кроме того, он был морфинист или кокаинист. Пил он и в компании, пил и без компании.
Каждый, кто хотел выпить, знал, что надо идти к Слащёву, там ему дадут выпить. Выпивка была главной притягательной силой во всех попойках у Слащёва. На меня не производило впечатления, что вечеринки устраивают с политической целью: уж больно много водки там выпивалось.
Я бывал на квартире у Слащёва 2–3 раза не специально по приглашению на вечеринку, а или по делу, или по настойчивому приглашению зайти на минутку. И так как водку там пили чаще, чем обычно мы пьём чай, то бывала и водка.
Жена Слащёва принимала участие в драмкружке «Выстрела». Кружок ставил постановки. Участниками были и слушатели, и постоянный состав. Иногда после постановки часть этого драмкружка со слушателями-участниками отправлялась на квартиру Слащёва и там пьянствовала. На такое спаивание слушателей командованием курсов было обращено внимание и запрещено было собираться со слушателями.
Что за разговоры велись там на политическую тему — сказать не могу. Знаю только, что часто критиковали меня как начальника отдела и кое-кого из преподавателей тактики… Ко мне Слащёв чувствовал некоторую неприязнь и иногда подпускал по моему адресу шпильки.
Последнее время при своей жизни он усиленно стремился получить обещанный ему корпус. Каждый год исписывал гору бумаг об этом. Помню, раз даже начал продавать свои вещи, говоря, что получает назначение начальником штаба Тоцкого сбора. Никаких, конечно, назначений ему не давали. Но каждый раз после подачи рапорта он серьёзно готовился к отъезду».
5
Передо мной лежат три так называемых УПК — учётно-послужные карточки на Слащёва Якова Александровича. Несколько минут назад их принесли из специального хранилища. Первая — служебная карточка за № 249775 — самая основная из трёх:
«Родился: 29 декабря 1885 г., в г. Ленинграде. Национальность — великоросс. Родной язык — русский. Какими другими языками владеет и в какой степени — не владеет. Социальное происхождение — из дворян. Профессия до поступления в РККА — бывший кадровый офицер. Основная профессия родителей: до Октябрьской революции — отца — военнослужащий. Семейное положение — женат. Жена и дочь. Партийность — беспартийный…
Образование: гражданское — реальное училище 1903 г. Военное: в старой армии:
Павловское военное училище 1905 г., Николаевская Академия Генерального штаба по 1 разряду. В РККА: не имеет.
Военно-служебный стаж. В старой армии: вступил на службу юнкером 31 августа 1903 года. Произведён в офицеры 22 июня 1905 года.
Последний чин, должность и часть: полковник, командир полка.
Служба в белых и иностранных армиях — был в армии Врангеля с 1917 по 1921 г.
Вступил на службу в РККА добровольно 1 августа 1922 г. Время пребывания в должности 4 года 6 месяцев. Высшая стрелковая школа. Штатный преподаватель тактики.
Категория и состав: К-8.
Дата: 1/VIII-22 г.
Главное Управление РККА.
Состоящий в распоряжении. 1/XI — 28 г. РВС 28 г, № 706».
