Тропой Кулика (Повесть о Тунгусском метеорите)

Видя, что уговоры бесполезны, Кулик постарался хотя бы выудить у Охчена основные сведения по географии этого района. Два дня он ходил с ним по сопкам. «Остальные два дня, — писал Кулик, — потакнув его неискоренимому отвращению к труду, я слово за слово выжал и впитал в себя всю несложную географию лежащей передо мной страны… Два дня тайком от тунгусов, в одиночку я делал съемку инструментом, уходя на посещенные нами накануне горы».

Кулик хотел остаться еще на несколько дней и совершить несколько маршрутов в сторону поваленного леса, однако Охчен не пожелал ждать его или приехать за ним через несколько дней. Пришлось возвращаться в Ванавару. Обратный путь был проделан всего за два дня.

Имея теперь некоторое представление о географии района, Кулик наметил план дальнейших действий. В Ванаваре был куплен серый конь средней упитанности, достаточно сильный и выносливый. Там же Кулик нанял двух ангарцев — жителей одного из ангарских поселков, которые согласились сопровождать его в запретный район. Ангарцы были народ покладистый и за достаточную плату готовы были идти куда угодно.

Запасшись продовольствием, Кулик в самый разгар распутицы покинул Ванавару и по раскисшей дороге, ведущей на факторию Стрелка, добрался до среднего течения Чамбы. Отсюда, дождавшись ледохода, он на плоту сплыл до ее правого притока — речки Хушмы, в верховьях которой, как он выяснил в Ванаваре, находился центр бурелома.

Шестнадцать суток поднимались путешественники вверх по мелководной Хушме, помогая лошади тащить тяжело груженный плот против течения. Только тот, кому приходилось плавать на плотах по таежным речкам, может понять, что это был за титанический труд. Ангарцы приуныли, но, подгоняемые неутомимым Куликом, делившим с ними все тяготы похода, продолжали, ворча и сетуя, тянуть плот все дальше и дальше вверх по реке. И вот наконец впереди показалась полоса сплошного бурелома. Нескончаемыми рядами лежали мертвые поваленные деревья с вывороченными корнями, с обгорелыми, лишенными сучьев стволами. Среди этого гигантского лесного кладбища робко зеленела молодая поросль.

В конце шестнадцатого дня пути измученные путники добрались до устья небольшого ручья Чургим. Здесь был устроен лагерь. Оставив в нем часть снаряжения и продуктов, Кулик отправился вверх по долине ручья и вскоре дошел до большой заболоченной котловины, окруженной амфитеатром невысоких гор.

Сделав круговой маршрут по их вершинам, он установил, что поваленные деревья лежат радиально, как стрелки часов, и вершины их направлены центробежно по отношению к внутренней части этой котловины. Кулик был потрясен. Теперь он не сомневался, что именно здесь, в центре котловины, упала гигантская масса метеорита, вызвавшая этот колоссальный повал деревьев.

Он стал тщательно исследовать котловину. Лес здесь был повален не сплошь, а лишь частично, и значительное количество мертвых, оголенных деревьев стояло на корню. Поверхность земли была покрыта валежником и беспорядочно поваленными деревьями. Все деревья, как лежащие, так и стоящие на корню, несли на себе следы ожога, причем даже у стоящих деревьев были обожжены не только нижние, но и верхние части стволов. Кулик пришел к выводу, что ожог был вызван мгновенным воздействием раскаленных газов, охвативших стволы и сучья деревьев в момент падения метеорита.

«Струею огненной из раскаленных газов и холодных тел, — писал он, — метеорит ударил в котловину с ее холмами, тундрой и болотом… и струя раскаленных газов с роем тел вонзилась в землю и непосредственным воздействием, а также и взрывной отдачей произвела всю эту мощную картину разрушения».

«Идти здесь было очень опасно, — продолжал он, — особенно в первую половину дня, когда стояла ветреная погода. В это время то и дело с грохотом валились на землю подгнившие у корней двадцатиметровые мертвые гиганты. Надо было не спускать глаз с мертвых обнаженных вершин, чтобы вовремя успеть отскочить в сторону, и в то же время не забывать смотреть себе под ноги, так как местность кишела ядовитыми змеями».

Кулик обнаружил, что южная часть котловины занята обширным непроходимым болотом-зыбуном, а центральная и северо-восточная — большим массивом торфяника, поверхность которого усеяна десятками свежих воронок от 10 до 50 метров в поперечнике при глубине около 4 метров. Эти воронки придавали окружающей местности некоторое сходство с лунным ландшафтом. Воронки окончательно убедили Кулика в том, что ему удалось обнаружить место, где упал сам метеорит и его обломки. На дне воронок, по мнению Кулика, лежали глубоко ушедшие в землю крупные массы метеоритного железа.

Кулику не терпелось как можно скорее приступить к раскопкам этих воронок. Вместо этого, однако, пришлось срочно покинуть котловину и возвращаться обратно: продукты были на исходе, и члены экспедиции в течение нескольких последних дней сидели на голодном пайке.

Девять суток добирались путники до Подкаменной Тунгуски. Они шли вместе с похудевшим Серко вниз по Хушме и Чамбе, измученные, голодные, питаясь в основном стеблями зонтичного растения борщевика, который местные жители называли «пучки».

Вернувшись в Ванавару, Кулик купил шитик — лодку с высокими бортами и на ней с двумя спутниками — Гюлихом и одним из ангарцев — спустился вниз до Енисея, проплыв за три недели неустанной гребли 1300 километров по бурной порожистой Катанге. На Енисее встречный пароход подобрал путников и довез до Красноярска, откуда Кулик отправился поездом в Ленинград.

Где же Тунгусский наш метеорит?

В Ленинграде Кулик сделал подробный доклад о своей поездке. Доклад вызвал оживленную дискуссию. Нашлось немало скептиков, считавших, что никакого метеорита в тунгусской тайге не было. Округлые воронки-кратеры — это обычные для Сибири образования, связанные с таянием вечной мерзлоты, а вываленный и обожженный лес — следствие обычного лесного пожара, сопровождавшегося циклоном.

Кулик, глубоко уверенный в своей правоте, очень тяжело переживал это недоверие. Он с горечью писал в своем дневнике: «Интереснейшее открытие вызвало яростное сопротивление инертной научной мысли, новооткрытые факты упирались в бронированные стены «теоретического» упорства или же вызывали бешеные контратаки обеспокоенных жрецов науки или же молодых завистников (и таких немало в научной среде). Материалы, собранные моей экспедицией… вызвали лишь «научный» скептицизм, глумление кое-каких «авторитетов» и травлю подхалимов».

Кровью своего сердца завоевывал Кулик право организовать вторую экспедицию в район падения Тунгусского метеорита. В мечтах он строил широкие планы поисковых и разведочных работ с применением аэрофотосъемки для детального изучения лесного вывала. Однако отпущенные средства оказались слишком скромными. Они давали лишь возможность провести маршрутную съемку и небольшие магнитометрические работы, которые помогли бы установить местонахождение крупных обломков метеорита. В том, что эти обломки были железными, Кулик не сомневался. «Мы не знаем, — писал он в своей докладной записке, — каменных метеоритов весом даже до тонны, с другой же стороны, наикрупнейшие из известных метеоритов, частью хранящиеся в музеях и достигающие десятков тонн… являются железными метеоритами… простая теория вероятности говорит в пользу того, что в данном случае мы имеем дело с осколками железного метеорита, из которых некоторые достигают сотен тонн веса».

В апреле 1928 года Кулик снова покинул Ленинград, на этот раз вместе с охотоведом В. А. Сытиным. В Ванаваре к ним присоединился кинооператор Н. В. Струков.

21 мая Кулик, Сытин и Струков с пятью рабочими на трех лодках спустились вниз по Подкаменной Тунгуске до Чамбы. Отсюда лодки пришлось тянуть бечевой вверх по течению.

В одном месте Чамба, прорезая скалистую гряду, образует порог, через который лодки пришлось протаскивать порожняком. Груз был перенесен по берегу. Порожние лодки через порог проводил сам Кулик с одним из рабочих. Струков снимал этот эпизод. Внезапно лодка повернулась поперек течения и опрокинулась. Кулик упал в воду и зацепился ногой за причальную веревку. Струков хотел было броситься на помощь, но не решился упустить такой кадр и продолжал съемку. К счастью, Кулик сам, без посторонней помощи, сумел выбраться на берег, основательно вымокнув в ледяной воде. Встреча со Струковым была довольно жаркой, но зато для потомства сохранилась память об этом эпизоде.