Конструктор

Роднянский взял палочку мела и на доске рядом со своим плакатом крупно написал: "400 + 50 % резерва = 600 кВт".

Очертив рамкой итоговую цифру, он, как бы в раздумьи, произнес:

— В недавнем прошлом — это мощность электростанции небольшого сельского района…

Роднянский подошел к маленькому столику возле окна, налил в стакан воды из сифона, отпил и, чему-то улыбаясь, продолжал:

— Так вот, самое главное, товарищи, состоит в том, что дружными усилиями наших замечательных мотористов и великолепных электриков эта совершенно дикая задача на самолете М-50 успешно решена!

Последние слова Роднянский произнес так весело, словно собирался рассмеяться…

— Я не понимаю, — тем же шутливым тоном продолжал докладчик, — почему Борис Глебович упустил такой выигрышный козырь и не сообщил техсовету, что сегодня можно считать уже установленными на «пятидесятку» и работающими шесть электрогенераторов по 90 киловатт. Четыре из них на основных двигателях, по одному на каждом, и два — на энергоузлах. В полете они будут производить 540 киловатт электроэнергии, причем 180 киловатт со стабильной частотой. Казалось бы, можно кричать «ура», но…дорого. Очень дорого обходятся нам это электричество и вся автоматика на борту М-50. А в ближайшей перспективе — на М-52 — цена этому хозяйству грозит возрасти. При этом платить-то нам приходится, так сказать, натурой — теми килограммами, вырастающими в тонны, которые кошмарными сновидениями по ночам мучают нашего уважаемого Леонида Леонидовича… Что же делать?

— По выражению ваших лиц, дорогие друзья, нетрудно понять, что, несмотря на оптимизм нашего генерального конструктора, мы — его помощники — сегодня преуспели в порче вашего, да и своего настроения. Но, что поделаешь, мы — первопроходцы, нам "сходить за два маха", вероятно, труднее, чем Афанасию Никитину было сходить за три моря… Перед нами встал комплекс таких взаимосвязанных вопросов, каждый из которых, как точно определил Владимир Михайлович, представляет если не проблему, то серьезную задачу. Но, товарищи, не все так черно, как кажется с первого взгляда. То, о чем здесь говорилось, решается полным нашим согласием со смежниками, прямым наступлением на созданную ими проблему энергетики «пятидесятки», лобовой ее атакой. Но есть другой путь. Его подсказывают достижения в мало знакомых нам отраслях техники, его подсказывают нам сами наши коллеги — разработчики автоматики, загнавшие нас и себя в угол. В частности, те, что поставили нам громоздкие, тяжелые и энергоемкие «сундуки» блоков системы управления, называя первопричиной этого устаревшую элементную радиоэлектронную базу, которой они пользуются, создавая наши системы. Именно они указали на удивительные достижения бурно развивающейся радиоэлектронной промышленности. Специалисты — конструкторы этой отрасли реализовали ряд таких решений, благодаря которым приемные и передающие, преобразующие, усиливающие и другие устройства электроавтоматики могут резко уменьшиться в объеме и весе. Они также станут потреблять значительно меньше электроэнергии, выполняя ту же работу, открывая для нас поистине золотой век, изображенный на соседнем плакате…

Пояснив новый график, Роднянский с увлечением продолжал:

— Если разработчики автоматических систем самолетов М-50 и М-52 будут базироваться не на серийных тяжелых и энергоемких электрорадиоэлементах, если они применят в своих конструкциях полупроводники, микросхемы, печатные платы и другие достижения из области микроэлектроники, то сегодняшняя энергетическая проблема наших кораблей будет решаться гораздо проще…

— Но и здесь до победного «ура» еще далеко, товарищи, так как спасительные электрорадиоэлектронные чудеса происходят пока лишь в лабораториях соответствующих НИИ. Промышленность только еще приступает к освоению того, что нам требуется сегодня в виде отработанной, надежной продукции. А мы с вами, — усилил голос Роднянский, — и, в первую очередь, конструкторы подчиненных мне и Константину Васильевичу Рогову подразделений, выдавая нашим смежникам технические задания на разработку автоматики для «пятидесятки», не проявляем должной настойчивости в требованиях, в частности, по применению упомянутой микроэлектроники. И правильно заметил Владимир Михайлович — многие из нас еще живут знаниями вчерашнего дня. А с ними невозможно решить такую задачу, как создание сверхзвукового самолета М-50 таким, как этого требует от нас заказчик…

Через несколько дней после описанного техсовета ОКБ-23 автора — в то время одного из сотрудников группы ведущего конструктора самолета М-52 — вызвал В.М. Мясишев. Он сказал:

— По вопросам энергетики «пятидесятки» нас согласились послушать в промышленном отделе ЦК. Прошу вас подготовить необходимые расчеты и плакаты, а также самому подготовиться к сообщению по данному вопросу. Мы должны внятно обосновать необходимость всемерного ускорения производства элементов микроэлектроники, без которых, как мы убедились на практике, невозможно решение энергетической проблемы сверхзвукового стратегического самолета, — так сформулировал Владимир Михайлович цель предстоящей поездки.

Подготовились, поехали. В светлой комнате два ответственных сотрудника промышленного отдела ЦК КПСС выслушали нас с интересом, вникая в детали и техническое существо затруднений, ставших на пути решения сверхсложной новой задачи.

— Чего же вы хотите и что предлагаете? — спросили нас.

— Необходимо, чтобы соответствующие отрасли промышленности значительно ускорили выпуск новых элементов, агрегатов, устройств, использующих последние достижения науки и техники, — отвечал Мясищев. — В частности, необходимо, чтобы полупроводниковые устройства, печатные платы и все, что входит в понятия микроэлектроника, микроминиатюризация и пока существует в опытных образцах, в ближайшее время стало реальной базой для самолетных систем автоматики. Тогда эти системы не будут столь громоздки, тяжелы и энергоемки, как сейчас. Это позволит нам, конструкторам-самолетчикам, по-новому решать многие взаимосвязанные вопросы, стоящие на пути создания сверхзвукового стратегического самолета. Это сделает возможным выполнение порученного нам правительственного задания — создание СДБ М-50 с заданными характеристиками…

— Ваши требования понятны, пожелания ясны. Мы тоже за новую технику. Но вот что неясно: почему конструкторы других наших ОКБ, например А.Н. Туполева, С.В. Ильюшина, тоже создающие современные самолеты, тоже работающие по заданиям правительства, не приходят к нам с требованиями, подобными вашим, а обходятся тем, что сегодня реально существует?

Наступил кульминационный момент этой беседы. Несколько смущаясь, Мясищев заговорил о том, что упомянутые конструкторы, при всем уважении к ним, не могут в данном случае служить примером, так как они просто еще не начали работать в области сверхзвуковой тяжелой авиации, они еще не дожили до тех нужд, о которых здесь рассказывалось.

— Но требования эти — не частные, не только наши, — Говорил Владимир Михайлович. — Все, о чем мы говорим и просим, завтра потребуется и названным вами ОКБ. Это веление времени.

— Самолет М-50, построенный с использованием того, что сегодня существует реально, конечно, будет летать, — спокойно продолжал Мясищев. — Как только на него установим двигатели Зубца, «пятидесятка» уйдет в область сверхзвуковых режимов, в этом сомнений нет. Но сегодняшний М-50 не сможет достичь заданной дальности полета даже с половиной рабочей нагрузки, так как его возможности по грузоподъемности «съедены» тяжелыми бортовыми системами автоматики и мощнейшей бортовой электростанцией, обеспечивающей работу этой автоматики…

— Скажите, Владимир Михайлович, а вы знакомы с Сергеем Павловичем Королевым? — неожиданно задали вопрос Мясищеву.

— Встречался с ним более десяти лет назад на авиазаводе в Казани, а потом пути наши разошлись, — отвечал Мясищев.

— А мне показалось, что именно теперь сошлись ваши пути, — мягко возразил собеседник. — Скажу вам доверительно, что не так давно в этой же комнате СП. Королев, рассказывая нам о своих новых работах, так же горячо ратовал за ускорение развития у нас микроэлектроники. Без этого он не видит путей выполнения порученных ему заданий…