Волшебные дни (статьи, очерки, интервью)

Традиции, традиции… Они разнообразны. В новое время они создаются нами самими. Архивы и музеи, куда мы теперь ходим, обогатились не сразу. Добрые благотворители пополняли их своими находками, наследственными реликвиями. Вот какое письмо послал однажды казак кому‑то, кто влиял на развитие музея:

«Родной мой отец,

любя русскую старину, затратил я много средств на приобретение оружия, предметов древностей, панцирей, булавы польской и Богдана Хмельницкого, пушки чугунной и прочих вещей. Желая увековечить память отца, умершего в 1905 году, я хочу все старинные вещи подарить в Кубанский этнографический и естественно — исторический музей…»

Много таких беспокойных людей и в наши дни. В любви к своему краю, в старании сберечь сообща все родное последуем же за ними.

1980

Надо ли кого‑нибудь убеждать теперь, что героическое и культурное наследие прошлого органично живет в современности? Кажется, все ясно. Патриотическая идея закреплена новыми законами, неоднократно поддержана указаниями партии и правительства. В газетах и журналах регулярно публикуются статьи об инициативе республик и областей по увековечиванию подвигов наших солдат, по сохранению памятников истории, созданию заповедников, а также по сбору материалов к ратным и трудовым летописям. Но отчего же еще так много приходит жалоб на нерадивых товарищей, уполномоченных должностью своей претворять слово в дела и, к сожалению, больше всего занятых формализмом, а то и обремененных всего — навсего корыстной ловкостью служебного самосохранения? Их инициатива спит, их контроль за памятниками только в папках — скоросшивателях.

Обычно вслед за статьей «о недостатках» в таком‑то и таком‑то месте в редакции газет текут сотни жалобных писем из мест других. Граждане (в самом высоком смысле этого слова) сообщают, как больно им видеть там, где они живут, похожую спячку, разрушение и т. д. Проходит время — писатели, журналисты и сами граждане снова обращаются к теме исполнения законов, задевая при этом конкретные города, села, учреждения. Появляются статьи и более мирные, с толковыми предложениями, советами, упреками, и чаще всего появляются они в центральной прессе. Публикация тревожных материалов «по месту жительства» мало приносит толку. Замечено: если не фельетон, не самый настоящий разгром, то статья па месте всеми читается и… на другой день предается забвению. Результатов нет: никаких наказаний виновных, ничего. Случаев же равнодушия, показной заботливости, убаюкивающих обещаний все больше, и не хватит газетных полос, не хватит сотрудников в Москве, чтобы прочесть и разобрать жалобы. И раз, и другой портит глаза над статьей старейший кубанский писатель. И что же? «По этому вопросу, — горестно заключает он в статье повторной, — я уже выступал в краевой печати. А воз и ныне там». Добавим от себя: воз и поныне там.

'Гак что же нам делать? Писать и писать обвинительные статьи, бьющие кого‑то по лбу? И непременно в центральной печати? А если дома и если фамилии не названы, то и взятки гладки? Неужели на каждый малый случай нужна головомойка? А страна‑то огромная.

Вялая реакция на крики о помощи стала на периферии подлинным бедствием. Тут и называние фамилий ничему не служит. Можно, допустим, назвать фамилию заместителя председателя краевого общества по охране памятников культуры и истории и добавить, что при его активном равнодушии и попустительстве разрушена и захламлена не одна церковь, густо замазаны фрески учеников Васнецова и ничего полезного не сделано по пропаганде исторических реликвий в нашем крае. Можно и не называть. Общая атмосфера на периферии такова, что пустому халтурному работнику не стыдно и не боязно заниматься исключительно сбором членских взносов и проведением очередных заседаний президиума, которые славятся дутыми отчетами, не больше.

Кого наказывать в Майкопском районе за упущения, из‑за которых искренней скорбью наполняются строки письма Р.? Предварительно сказав несколько восторженных слов о чудесной инициативе в Белоруссии, он затем пишет: «Почему такую работу должны вести только в Белоруссии? Разве подвиги и люди, их свершившие в Российской Федерации, на Кубани, не достойны такой же чести? Пока что мы в районе не только не создаем комиссий по сбору материалов для составления летописей, мы почти ничего не делаем и по установлению памятников, обелисков в местах подвигов, совершенных в годы гражданской войны».

Дальше он приводит примеры борьбы за Советскую власть, вспоминает о гибели революционного отряда под станицей Ханской и о расправе белогвардейцев над невинной женщиной.

«В первых числах сентября 1918 года велись массовые аресты советских активистов и семей отступивших красноармейцев. Было объявлено: пять человек будут повешены на станичной площади. В числе подлежащих казни был отец красногвардейца Бекетова, павшего в бою с корниловцами и похороненного на станичной площади, и жена известного активиста Севастьяна Бондаренко. Когда об этом узнала мать Севастьяна, она решительно заявила своему мужу, что пойдет в правление и заявит, чтобы ее повесили вместо невестки, имевшей шесть душ малолетних детей. Старик со слезами ее отговаривал, но она немедленно отправилась в правление. Белые власти проявили «великодушие»: жену Севастьяна освободили, а мать повесили. Казнь совершили публично, на площади. Сейчас в дни праздников собираются школьники, жители станицы, выступают с трибуны ораторы, и никто никогда не упомянет о тех, кто пострадал за новую власть. В общем, память об этих жертвах стерта. А те, кто был расстрелян? Их немало. Но где их фамилии?

Вопрос о памяти жертв я неоднократно поднимал перед руководителями, но они проявляют ничем не оправданный консерватизм: дело, мол, серьезное и так просто его не решают».

Действительно — так просто ничего не решается. Но ведь уже после Отечественной войны минуло сорок лет, а после гражданской более шестидесяти лет! Сколько жда гь?

Не решали, значит, «так просто» и прежние руководители.

Статья, жалоба могут повлиять на местные власти станицы Ханской, да кто поручится, что в других точках не останется все так же, как и было? Почему, воскликну я с гневом, почему нужно всегда выводить на чистую воду кого‑то персонально и почему, когда устраивается разгон одним, другие, столь же халатные, полагают, будто их это не касается? Авось пронесет?!

А потому, что в какие‑то годы возникла уверенность: за это не накажут! Выполним‑де планы по урожаю, и нам все простится. И хотя вышли новые строгие постановления, хотя письма граждан стали еше требовательнее, инерция злополучной уверенности в безнаказанности еще цветет кое — где махровым цветом.

Что же делать, как нам распрощаться с жалобами на одни и те же грехи?

Впору сказать несколько слов о кадрах в культуре, а скорее — о кадрах обществ по охране памятников.

Встречались ли вам в путешествиях работники — хранители, которые все знают о своих родных уголках и мгновенно передают вам не просто знания, но всю душу своей любви, памяти о наследстве отцов и дедов? Да, высокая душа светится в их глазах. Они поистине вдохновенные, культурные люди, наделенные «зрением духовных очей». Плодами рук своих, ума и души они подвигают нас к восприятию красот нетленных, к благодарности и золотым воспоминаниям. За годы долгой любви к творениям простых и великих соотечественников они как бы впитали, переняли лучшие их черты и с трепетом стараются внушить нам: вот кому мы обязаны подражать. Они с младых ногтей учились, схватывали на лету все умное, благородное и не перестанут совершенствоваться до конца дней своих. Отзывчивости их, простодушию нет границ. Они, порою никому не известные, заочно дороги миллионам и миллионам сограждан, спешащих к радости познания своей земли. Но вот казус — всегда ли и хорошо ли храним мы их? Можно ли беречь, прославлять отечественные драгоценности, не оберегая и не возвышая самих хранителей, причем наиболее ревностных, замечательных мастеров? Преступно, когда самые‑то лучшие оказываются не у дел и не в чести. Ни к чему им формальные поклоны. Они нуждаются в недвусмысленной горячей поддержке, чтобы успеть еще что‑то принести на алтарь памяти народной. Зачем огромные их силы переводятся на волокиту с равнодушными «ответственными» товарищами? Не проще ли раз и навсегда отдать им все карты в руки? Партия призывает нас дорожить талантами.