Политическое завещание, или Принципы управления государством

Ришельё также является создателем (практически с нуля) французского флота и колониальной империи. В 1626 году он стал «начальником и главным управляющим мореплавания и торговли». В 1624 году у Франции не было ни одного военного корабля в Атлантике и страна располагала лишь какой-то дюжиной галер на Средиземном море. К концу правления кардинала Франция сможет рассчитывать на несколько эскадр…

Ришельё усилил и французскую колониальную экспансию (в Сенегале, Канаде, Гвиане, на Мадагаскаре), заложив основу французской колониальной империи.

Ришельё на дамбе в Ла-Рошели

А. Мотт, 1881.

Однако это приумножение военной мощи и активное участие Франции в Тридцатилетней войне (сначала опосредованное, а затем и прямое) были достигнуты за счёт серьёзного усиления налогового гнёта и давления на население, и без того ослабленное годами религиозных войн, эпидемиями чумы, неурожаем… В правление Людовика XIII и Ришельё вспыхивало немало крестьянских восстаний, направленных против сборщиков налогов и королевских чиновников (но не против королевской власти как таковой). И.-М. Берсе, французский историк, специализирующийся, в частности, на проблемах восстаний, охарактеризовал налоговую политику Ришельё как «налоговый терроризм»… [20] Причём кардинал полностью отдавал себе отчёт в том, что народ «несёт на себе почти все тяготы государства» [21], и лишь рекомендовал избегать чрезмерных и несправедливых притеснений народа со стороны сборщиков налогов.

Следует признать, что в отличие от того же Людовика XIII, Ришельё в общем-то был довольно равнодушен к судьбе населения. В первой части «Политического завещания» можно найти несколько циничное высказывание о том, что «если бы народ жил в слишком большом достатке, то его было бы невозможно держать в повиновении» [22], и кардинал даже сравнивает народ – которому посвящает менее трёх страниц – с мулом, что уже говорит само за себя! [23] Между тем в своём финансовом проекте он ратует среди прочего и за облегчение налогового гнёта для народа, в частности за сокращение тальи.

В области культуры, искусства и общественной жизни эпоха Ришельё явилась периодом настоящего расцвета Франции. Кардинал покровительствовал искусствам, поддерживал художников, актёров и литераторов и даже сам писал и ставил пьесы. Ришельё также можно считать отцом французской журналистики, так как именно при его помощи и поощрении Теофраст Ренодо начал издавать в 1631 году первый французский еженедельник «La Gazette», для которого кардинал и даже король Людовик XIII сами нередко писали серьёзные статьи – нечто среднее между разъяснением их действий и политической пропагандой.

Кардинал активно содействовал созданию Французской академии, которая, в частности, была призвана играть ведущую роль в развитии французского языка. Именно начиная с XVII века французский язык используется во всех случаях жизни, за исключением богослужений. Несмотря на прекрасное знание латыни [24], Ришельё предпочёл ответить на один нашумевший религиозный трактат именно на французском – точно так же, как и его современник Р. Декарт, написавший на нём же своё «Рассуждение о методе». Французский язык того времени до сих пор считается образцом классического стиля и выражения.

Однако поддержка кардиналом литераторов и театра была далеко не безвозмездной. Например, Ришельё не стеснялся неоднократно оказывать давление на самого Пьера Корнеля, и тот был вынужден по настоятельной рекомендации спонсора кардинала менять целые сцены в своих пьесах [25]. Да и создание газеты представляло собой прежде всего довольно успешную попытку контролировать умонастроения и влиять на общественное мнение, тогда весьма доверчивое и легко поддававшееся манипулированию. Ришельё усилил цензуру, что нередко вынуждало авторов публиковать свои сочинения за границей, главным образом в Голландии. Многие из памфлетов, направленных против кардинала, однако, довольно широко распространялись, что показывает, насколько нередко предъявлявшиеся Ришельё упрёки в деспотизме и насаждении полицейского государства мало соответствуют действительности (да и возможностям того времени).

Граф Аксель Оксеншерна, канцлер Швеции.

Не так просто подвести итог деятельности кардинала Ришельё. С одной стороны, ему удалось повысить авторитет королевской власти, покончить с протестантским сепаратизмом и временно укротить знать, а также серьёзно увеличить военную мощь Франции и успешно повести её по пути к победе в Тридцатилетней войне [26]. Именно при Ришельё начался культурный расцвет Франции, именно при нём она стала занимать более или менее господствующее положение в Европе (конец которому настал лишь в 1866 – 1871 годах), и тогда же началось вытеснение латыни и господство французского языка в среде европейской элиты, что продлилось вплоть до Первой мировой войны [27].

С другой стороны, вся деятельность кардинала Ришельё, как писалось выше, приносила страдания огромной части населения и ущерб развитию гражданского общества, что побудило Вольтера и Монтескьё обвинить кардинала в деспотизме.

Более того, как неоднократно отмечалось многими из исследователей его деятельности, Ришельё не только способствовал усилению абсолютной монархии, но в то же время, как это ни парадоксально, стал отчасти и её могильщиком. Ведь именно чрезмерный абсолютизм вызвал Французскую революцию 1789 года, ибо королевская власть оказалась неспособна реформировать государство и общество. Но такого исхода событий никак нельзя было предсказать в начале ХVII века. Вероятно, чтобы прекратить латентную гражданскую войну, у Ришельё просто не было другого выхода, как усилить централизм и королевскую власть. Как выразился Жюль Мишле, «Франция погибла бы без этой диктатуры», и в этом есть большая доля истины.

Одним из важных вопросов, связанных с «Политическим завещанием», являются взаимоотношения кардинала с королём Людовиком XIII, к которому, кстати, это произведение и обращено. Следует расставить точки над «i» и опровергнуть некоторые досадные заблуждения, возникшие с лёгкой руки всё упростившего Александра Дюма. Людовик XIII был активным и умным монархом, а вовсе не безвольным и слабым. И тот факт, что он неистово любил охоту, ничуть не умаляет его достоинств как правителя. С самого детства он испытывал довольно серьёзные психологические проблемы, связанные, в частности, с притеснениями со стороны супругов Кончини, а также и с тем, что его мать – как и почти весь двор – отдавала явное предпочтение его более красивому, блестящему, весёлому младшему брату Гастону Анжуйскому (позже – Орлеанскому). Даже человеку, не особенно увлекающемуся фрейдизмом, ясно, что, для того чтобы по-настоящему почувствовать себя королём, юному Людовику пришлось преодолеть немалые трудности. Не без помощи своего сокольничего, друга и фаворита Альбера де Люина молодой король сумел самоутвердиться, но всё же не стал таким самовластным королём, как, например, его отец Генрих IV или сын Людовик XIV.

Герцог Гастон Орлеанский.