Мэрилин Монро. Тайная жизнь самой известной женщины в мире

В 1918 году, целомудренно прожив молодость и войдя во взрослую жизнь, Ида вышла замуж за тихого и доброго мужчину, которого звали Альберт Вейн, он больше известен по своему второму имени. Он также воспитывался на ферме Браун-Каунти, штат Огайо. Поскольку его воспитали практически по тем же правилам, что и Иду, у него были простые, вполне достижимые планы на будущее. На самом деле, когда они поженились, у них не было никаких планов, кроме как упорно трудиться, упорно молиться и постараться прожить приличную жизнь, так, как они это понимали, жизнь, основанную на Священном писании. В 1919 году супруги переехали в Калифорнию.

Кроме заботы о детях, у Иды было мало интересов в жизни, и, действительно, быть приемной матерью было ее страстью и призванием. Однако, как достойный последователь своей церкви, она весьма восторженно занималась сбором денег. От церкви шла продажа домашнего печенья и лотерейных билетов, но самым прибыльным делом была, безусловно, широко известная распродажа ношеных вещей. Женщины приезжали за много километров, чтобы выбрать какие-нибудь вещи, отданные в церковь многочисленными прихожанами, — нужную шляпку, платье или другую одежду по такой цене, что эту сделку можно было бы считать «кражей». Однако продавалось не только имущество прихожан, но и другие вещи. Согласно семейной легенде, чтобы увеличить свой доход, Ида имела тайные отношения с женщиной по имени Анна Раймонд, работавшей швеей в Голливуде, которая ежемесячно приносила Болендер коробки с разными вещами. Обычно это была одежда, которую Иде никогда не пришло бы в голову носить, вроде красочных, богато украшенных платьев с огромными искусственными камнями или туфель на высоких каблуках, которые вызывали у Иды дрожь. Можно предположить, что эти вещи были одеждой, оставшейся после съемок фильмов, но как именно они попадали в руки мисс Раймонд, спустя столько лет точно сказать невозможно.

За эти годы Ида часто разговаривала с другими членами своей конгрегации о некоторых женщинах из ее сообщества, тех, которые, по ее мнению, были «слишком хвастливыми». Скорее всего, это были дамы, которые щеголяли своей женственностью, чтобы получить то, что им было нужно, — доведение, которое Ида считала равноценным смертному греху. И вот случилось так, что женщина, поведение которой соответствует этому описанию, по иронии судьбы вошла в жизнь Иды в месте, где она и предположить не могла: церковь Хауторн Комьюнити. Всякий раз, когда Ида Болендер стояла у стола, на котором был разложен товар, она с нетерпением ждала возможности продать как можно больше своих вульгарных вещей одному нетерпеливому клиенту — своей соседке, жившей через улицу, Делле Монро.

Примечания

1. Церковь Хауторн Комьюнити не относилась ни к какой определенной конфессии, но в основном придерживалась баптистской доктрины.

2. Следует отметить, что это не было усыновлением и удочерением в точном смысле этого слова. На самом деле Ида занималась тем, что сейчас называется «уход за детьми в течение полного дня». Ида и ее муж имели лицензию на уход за детьми в округе Лос-Анджелес.

Делла — бабушка Нормы Джин

По стандартам 1925 года, сорокадевятилетняя Делла Монро была, конечно, небогатой женщиной, но она все еще стремилась выглядеть экстравагантно. Не имея возможности купить действительно дорогие вещи в магазинах, она выискивала распродажи везде, где только могла, даже там, где ее не очень-то привечали. Спускаясь в подвальное помещение при церкви Хауторн Комьюнити, она, должно быть, слышала осуждающий шепоток тех, кто не использует слово «элегантность», описывая ее подержанный мех и украшения.

В молодости Делла была эффектной, привлекательной женщиной. В то время у нее была длинная густая грива крупных темных локонов, обрамляющих почти постоянно улыбающееся лицо с ошеломляющими сине-зелеными глазами. Она была привлекательна и полна жизни. Однако время было к ней безжалостно. Ее кожа, когда-то фарфорово-белая и гладкая, обвисла, пропал румянец. Теперь она выглядела неопрятно, волосы истончились и стали напоминать мотки проволоки, которые, казалось, были прилеплены к ее голове. Деллу так сильно изменило не только естественное старение. Когда-то она была общительной, быстрой, остроумной, с яркой индивидуальностью. Губы, покрашенные ярко-красной помадой, постоянно улыбались. Однако через какое-то время ее глаза потухли. С годами она стала отдаляться от людей. Было похоже, как будто между окружающим миром и жизнью Деллы Монро постепенно воздвигалась стена. Каждый, с кем она была знакома, замечал эти постепенные изменения, но никто не знал, что с этим делать. Все началось с рождения детей.

«Я слышал, что она впала в глубокую депрессию после рождения детей, — вспоминала Луиза Адаме. Мать Луизы работала секретарем у преподобного Чарльза Льюиса, пастора церкви Хауторн Комьюнити. — Моя мать говорила, что она [Делла] могла закатить истерику по поводу упавшего гривенника, а раньше она не была особенно плаксивым человеком. Затем с ней все было отлично. Но несколько дней спустя она могла снова начать рыдать без видимой причины и плакала и кричала в течение многих дней. Затем снова все было в порядке. Она не ела и сильно худела. Она не могла спать. Никто не знал, что с ней творится, но никто ничего не мог для нее сделать, можно было только волноваться об этом и надеяться на лучшее».

Возможно, конечно, что Делла Монро страдала от послеродовой депрессии. В начале XX века современные акушерские процедуры только-только начали развиваться, и такие симптомы, какие наблюдались у Деллы, часто игнорировались или просто приписывались «послеродовой грусти». К ним не относились с должной серьезностью. Однако то, что случилось с ней после ее беременностей, было только предвестником того, что произошло потом. Конечно, никто не знает наверняка, но семейные предания гласят, что беременности Деллы запустили у нее психическое заболевание, от которого она так полностью и не излечилась.

Время, однако, не смогло украсть у Деллы воспоминания о ее буйной молодости. В то время она нередко так притягивала мужские взгляды, что ее подруги ощущали их как угрозу для себя, так что особенно близких подруг у нее не было. Поэтому, когда она хотела завести приятельские отношения, обычно она находила их в мужской компании. И действительно, в начале жизни Делла могла спокойно распивать крепкие напитки с мужчиной, нередко не заводя с ним никаких романтических отношений. Она была «своим парнем» в местном баре и провела там много приятных часов, что приводило ко множеству интрижек с тамошними завсегдатаями и, конечно, к неизбежным сплетням среди женщин, наблюдавших за ее поведением.

Теперь ее молодость прошла, и Делла жила в своем доме на Восточной Род-Айлендской улице в Хауторне с мужчиной по имени Чарльз Грэйнджер. Она утверждала, что они были мужем и женой, но никто никогда не видел их свидетельства о браке и при этом никто не верил, что они когда-либо были хотя бы обручены. Затем он отправился в командировку в Индию, и кое-кто задавался вопросом, вернется ли он когда-нибудь. Хотя ее желание привлекать мужское внимание несколько поутихло, стремление Деллы одеваться согласно своему представлению о стильности осталось прежним — этим и объяснялось ее посещение церкви в тот день в октябре 1925 года, когда она повстречала свою соседку и подругу, тридцативосьмилетнюю Иду Болендер.

Само собой разумеется, жизнь Деллы сильно отличалась от жизни Иды. Делла всегда была свободолюбивой натурой, ей нравился стиль жизни, который в начале XX века считался аморальным, тогда как личность Иды всегда была зажата в жестких рамках религиозных правил. Если бы Ида знала о некоторых эпизодах из прошлой жизни Деллы, она наверняка не захотела бы дышать с нею одним воздухом. Как бы то ни было, между этими двумя женщинами, жившими напротив друг друга в Хауторне, возникла необычная связь. Делла нуждалась в постоянном притоке в свой гардероб различных ярких предметов одежды и безделушек, которые она находила на распродаже Иды. Через какое-то время Ида даже научилась оставлять ей наиболее безвкусные из демонстрируемых товаров — одежду и другие вещи, которые больше никто и не думал купить. Она отлично знала, что Делла с жадностью набросится даже на эти отвратительные предметы.