Таким был Рихард Зорге

Зорге поднялся. «Почему у операции такое странное название — «Рамзай»? — спросил он.

Берзин взглянул на него в упор: «Рамзай» — значит «Р. 3.», а «Р. 3.» — это Рихард Зорге!»

Рихард вздрогнул.

«Такое важное дело, как создание организации в очень тяжелых условиях Японии, — сказал Берзин, — мы можем доверить человеку исключительных личных качеств. Я не хочу делать тебе комплиментов. В Китае ты успешно справился с заданием. Если хочешь, рассматривай это как стажировку. А теперь тебя ждут дела большого масштаба».

Рихард мог бы сказать, что продолжительная работа в Китае измучила его вконец, что он мечтал всерьез заняться научными исследованиями и что он только что женился на Кате Максимовой. Имеет человек право на личное счастье, на спокойную работу?.. Ведь он только-только вернулся.

Но он ничего не сказал, даже не нахмурился. Берзин и сам знал все это хорошо. Мягкий в обыденной жизни, он становился непреклонным, когда дело касалось интересов Советского государства. Тут все личное отодвигалось на второй план. Он требовал героических дел во имя Советского Союза. Это знал Зорге. Он сам был таким.

Берзин строил разведку на принципе добровольности, особенно если речь шла о выполнении таких замыслов, как операция «Рамзай». Если бы он уловил хотя бы тень сомнения на лице Зорге, то немедленно отстранил бы его от этого дела. Но он с самого начала не сомневался в Рихарде.

Рихард принял вызов. Это было его дело, его «операция»! Грандиозный замысел, который сравнить ни с чем нельзя… Оба понимали это. Взглянули друг на друга и рассмеялись.

«Вот и прекрасно! — сказал Ян Карлович. — Что касается остального, то действуй сообразно обстоятельствам. А вот «дела» и фотографии твоих помощников…»

Каждая деталь операции была строго продумана. Железная мысль Берзина уверенно вела Рихарда по опасным тропам разведчика.

О намерениях третьего рейха можно узнавать через германское посольство в Японии. Следовательно, необходимо утвердиться в посольстве.

Путь в Токио лежит через Германию.

И Рихард отправился в Германию.

Он шел на большой риск, но риск оправданный. Нацистам, занятым интригами и дележом власти, некогда было выяснять личность какого-то газетчика Зорге. Третий рейх еще только рождался из кровавого хаоса. А кроме того, Рихарда путали с довольно известным немецким журналистом Вольфгангом Зорге, который тоже бывал в Китае. И главное, в одно время с Рихардом.

Почти четыре года прошло с тех пор, как Рихард последний раз был в Берлине. Мать и сестры обрадовались возвращению Ики. Старший брат испугался. Он-то догадывался, откуда приехал Ика. Испугался главным образом за себя: успел разбогатеть, а тут такой сюрприз… Рихард успокоил: приехал ненадолго, мечтаю уехать куда-нибудь подальше, в Америку или Японию. Но старший брат должен помочь, ввести в деловые круги, познакомить с влиятельными людьми. Ведь он, Рихард, давно отказался от всякой революционной деятельности, стал журналистом, побродил по Востоку, снова надумал вернуться туда…

Старший брат с рвением принялся за работу: только бы спровадить побыстрее куда-нибудь, хоть на край света…

Рихард легко вошел в деловые круги, заручился рекомендациями. 3 июля он уже мог сообщить Берзину: «Интерес к моей личности становится чересчур интенсивным». Он жил, держался на нервах. Но успех ему сопутствовал. В журналистских кругах его сразу признали. Он не жалел денег на кутежи, цитировал наизусть тупые афоризмы из «Майн кампф» и прослыл ярым приверженцем нацистов.

Был резерв. На крайний случай: разыскать старых подпольщиков и через них устроиться в какую-нибудь влиятельную газету, от которой можно получить заграничную командировку. Но в Германии многое изменилось за десять лет. Этот путь Зорге сразу же отверг. Лучше действовать напрямик.

Газета «Франкфуртер цейтунг», узнав о намерении Зорге отправиться в Японию, охотно заключила с ним договор. Это была победа, так как к газете благоволил Геббельс. Удалось заключить соглашения и с другими периодическими изданиями.

Дерзкая вылазка в стан врага завершилась полной победой.

И вот он в Токио… «Старик» будет доволен. Операция «Рамзай» началась.

…Кто же все-таки рылся в его вещах? Это могли быть агенты токко кэйсацу — особой полиции министерства внутренних дел — или же агенты кемпетай — тайной полицейской организации с широкими полномочиями по охране японского образа жизни от влияния Запада. Японская гражданская полиция, жандармерия или же специальная тайная полиция — гадать было бессмысленно. За каждым иностранцем здесь установлен тщательный надзор с первого же часа его пребывания на японской земле. Зорге припомнил, с каким подозрением оглядывали его таможенные чиновники в Иокогамском порту.

Зорге редко улыбался, оставшись один на один со своими тревожными мыслями, но сейчас он криво усмехнулся: работа японской полиции, обыск «на всякий случай». Что ж, хорошее предупреждение, мина-сан (господа)! В будущем придется перебраться в отдельный особняк.

Как всякий сильный человек, Рихард Зорге не боялся за свою жизнь — она была подчинена высокой цели. Он страшился за дело. Он опасался, что тщательно продуманная и разработанная операция «Рамзай», на которую Берзин возлагал так много надежд, может провалиться из-за какого-нибудь упущения, недосмотра, досадной мелочи.

Прошлое, прошлое… Оно как нацеленный револьвер: может выстрелить в любую минуту.

«ПРОФЕССИЯ — ИНТЕЛЛИГЕНТ

ПРИЗВАНИЕ — ПАРТИЙНАЯ РАБОТА»

Он часто размышлял о своем прошлом, так как все его прошлое, по сути, было лишь отправной точкой для того, что надлежало совершить теперь. Операция «Рамзай» подведет какой-то большой итог всей его жизни.

На подвиг не дается права свободного выбора. Это право вначале нужно завоевать, взять с боем примерами своей биографии. На подвиг посылают того, кто достоин подвига, ибо подвиг совершается во имя большой и благородной цели. Но способен ли Рихард Зорге на подвиги?..

…Его прошлое начинается на юге России, в Азербайджане, на Апшеронском полуострове.

Полоска земли, напоминающая по очертаниям клюв горного орла. Промысловые поселки, пропахшие нефтью, — Сабунчи, Балаханы, Сураханы. Тяжелый зной, который не смягчается даже ветром хазри. Ленивые, мутно-зеленые волны Каспия. Край нефти… Она сочится из-под ног, пропитала казармы и катухи — убогие жилища рабочих. Здесь много туберкулезных — нефтяные газы разъедают легкие. Руки людей покрыты незаживающими язвами. Черные вышки — как памятники тысячам загубленных жизней рабочих-нефтяников.

На одной из вышек трудится некто Адольф Зорге, рядовой техник по бурению скважин. Это крупный, благообразный немец лет сорока. Он немногословен, дело свое знает, аккуратен даже в мелочах. Адольф никогда не кричит на рабочих, не грозит штрафами, охотно принимает приглашения на свадьбы, крестины, не чурается черного люда, и за это его уважают. Больше всего на свете он ценит покой. Но жизнь беспокойна…

Проклятая нефть всех свела с ума. Особенно не любит Адольф так называемые шайтан-базары. Стоит забить фонтану, как вокруг него начинается шайтан-базар: жадные предприниматели за баснословные деньги скупают соседние участки, бросают сюда партии буровых рабочих. Скорей, быстрей, без передышки!.. Тут мелкий предприниматель за несколько месяцев может превратиться в миллионера. Предприниматель сам, выпучив безумные глаза, день и ночь просиживает на вышке, поторапливает, подстегивает, сулит награды. Жадность отвратительна.

Адольф скуп, но не жаден. Рисковать, вкладывать капитал в сомнительные участки — не его занятие. Он честным трудом зарабатывает свои деньги. Одевается скромно, кроме пива, ничего не пьет, живет по пословице: «Рубль сэкономленный — все равно что рубль заработанный».