Крылья крепнут в бою

Многих в эскадрилье я хорошо знал, а с командиром-капитаном Шодиным был знаком но рассказам летчиков. Слышал и о том, что особой боевитостью он не отличался. Когда мы остались вдвоем, он предложил мне получше изучить район боевых действий, особенно сухопутный участок фронта, а в конце добавил, что самое опасное здесь - это немецкие "охотники". Тяжело воевать с ними на "ишаках".

- "Мессер" с нами как кот с мышкой играет.

Я промолчал, потом сказал своему новому командиру:

- Изучать мне этот район незачем, я исходил его пешком, изъездил на лошади, на мотоцикле, облетел на самолетах я планерах еще до войны, поскольку родом из этих мест.

Утром следующего дня капитан Шодин предложил мне вести группу в составе шести самолетов на патрулирование. Но я попросил, чтобы повел кто-нибудь из командиров звена, а я полечу замыкающей парой, пригляжусь к летчикам в боевом вылете.

Командир повел группу сам. Шестерка летела клином пар на одной высоте на сокращенных интервалах и дистанции. Идя в правом пеленге, я поднялся на 100 метров выше, увеличил дистанцию и интервал. Вижу, ведущий качает крылом, требуя подойти ближе. В эскадрилье, за исключением моей пары, средств радиосвязи все еще не было. Считали, что на И-16 они работают плохо. Я передал ведомому, что будем держаться на том интервале и на той же дистанции, которую занимаем.

Этот полет прошел без встречи с самолетами врага, И хорошо, что так обошлось. На замечание командира, почему я так далеко держался в группе, пришлось ответить:

- Если мы в таком плотном строю будем прикрывать объект, то потери будут и на земле и в воздухе.

Он подумал, что-то прикидывая в уме, наконец сказал:

- Ну что же, я много слышал о твоих приемах боя, вот и обучай летчиков, а я возьму на себя организационные функции. В эскадрилье много прорех со всех сторон.

Долго учить летчиков 2-й эскадрильи мне не пришлось. На следующий день прилетел полковник Романенко и объявил, что командир 3-й эскадрильи гвардии майор Рождественский примет отдельную эскадрилью, а на его место назначен я.

Руководители полка молчали. Потом майор Ройтберг, вопреки рапорту оставленный в должности начальника штаба и давно работавший с Иваном Георгиевичем Романенко, вздохнув, сказал:

- Может, Голубеву немного полетать в заместителях, присмотреться и тогда уж... Он и по званию лейтенант, а в 3-й эскадрилье командиры звеньев старшие лейтенанты и капитаны. Какой же у него будет авторитет?

- Петр Львович, - ответил Романенко, - ты хорошо знаешь, что авторитет на войне определяют не звания, а знания. И то, как кто умеет воевать и воспитывать подчиненных. Нам нужны в первую очередь активные, владеющие новыми приемами боя командиры. Вот давайте и начнем подбирать с 3-й эскадрильи, там лучшие самолеты, и она может стать ведущей во всех отношениях. Пойдемте, товарищ Крутов, представим личному составу нового командира.

На южной опушке под густыми елками капитан Г.Д. Пахомов - адъютант эскадрильи построил личный состав.

Ни для кого не было секретом, что командир эскадрильи уходит на повышение, а вот кто будет вместо него, пока никто не знал. Летчиков, конечно, волновало: назначат ли командира из своих или пришлют "варяга"?

Дежурный, торчавший поодаль на тропинке, идущей с поля, заметил нас и тотчас дал знать своим: "Товарищ майор, идут!"

- Эскадрилья, смирно! - подал команду Рождественский и подошел к полковнику с рапортом.

Романенко поздоровался, взгляд его обежал строй от фланга до фланга. Летчики стояли в два ряда, в середине - техники и механики, а дальше мотористы, оружейники...

Командир бригады о чем-то перемолвился с командиром и комиссаром полка. Позади них, стараясь унять волнение, стоял я. Достаточно было взглянуть на лица летчиков, чтобы понять: мое назначение для всех - гром с ясного неба. Они слушали полковника Романенко, дававшего краткую характеристику новому командиру эскадрильи, не сводя с меня глаз.

Я встретился взглядом с лейтенантом Анатолием Кузнецовым, недавно назначенным в эскадрилью штурманом, его приветливое, открытое лицо вернуло спокойствие.

Заканчивая короткую речь, Романенко подчеркнул:

- Товарищи, обстановка в полку все еще сложная, тяжелая, и вы это знаете лучше меня. Ваша эскадрилья имеет лучшие самолеты И-16. Командиром вам назначен невысокого звания, но умелый, опытный человек, продолжатель боевых традиций героев начала войны Антоненко и Бринько. Командование бригады и полка надеются, что именно 3-я эскадрилья станет первой сбивать любого воздушного врага и в первую очередь "мессеров"-"охотников". Желаю всем вам боевых успехов во имя нашей Родины. Товарищ Голубев, знакомьтесь с личным составом, а мы пойдем в другие эскадрильи.

С этой минуты я командир, головой и сердцем отвечающий за каждого, кто стоит сейчас передо мной. Я, новый здесь человек, должен найти в коллективе свое место. И сделать это, не теряя времени.

Я тотчас вызвал из строя и попросил подойти ко мне комиссара капитана И.П. Никанорова, заместителя командира А.И. Агуреева, адъютанта капитана Пахомова, военинженера 3-го ранга А.Д. Ярового, штурмана лейтенанта А.И. Кузнецова и секретаря парторганизации командира звена старшего лейтенанта П.П. Кожанова.

Уже одно то, что все были названы мною по фамилии и званию, произвело некоторое впечатление. Правда, представились они несколько натянуто, сохраняя замкнутый вид. Лишь рукопожатие Кузнецова было по-дружески крепким.

Потом мы обошли довольно пестрый строй. Люди были одеты кто во что, оружие у некоторых висело сбоку на удлиненных ремнях, как у матросов в период революции и гражданской войны, у иных проушины кобуры прямо на ремне. Не желая на сильном морозе наводить уставной порядок, я не стал делать замечаний, но приказал командирам звеньев опросить личный состав, какие есть вопросы, просьбы к командованию эскадрильи, и после окончания рабочего дня доложить мне.

Это приказание выполнить было непросто. Командиры звеньев знали своих летчиков, а технический состав - далеко не весь. Это было видно по их замешательству.

Я спросил адъютанта:

- Разве личный состав не закреплен за звеньями и службами?

- Был закреплен, товарищ лейтенант, - делая ударение на слово "лейтенант", ответил адъютант и, чуть помедлив, добавил: - Что поделаешь, война! Частые выходы самолетов из строя и потери заставляют без конца тасовать технический персонал. У нас командиры звеньев отвечают только за летчиков, а старшие техники за технический состав.

- Здорово у вас, товарищ капитан, устроено! Прямо-таки федерация в звеньях, - невольно съязвил я, но, хорошо понимая, что новых командиров, начинающих с ходу наводить уставные порядки, считают солдафонами, решил на следующий день сделать два-три боевых вылета с различными летчиками. Посмотреть их в воздухе, а потом уж браться за дисциплину.

Вечером в беседе с командирами звеньев я пытался уяснить личную подготовку каждого, а также летчиков звена. Выяснилось, что тактика противника, его самолеты и зенитные средства изучаются поверхностно, от случая к случаю, боевые возможности самолета И-16 занижаются, взаимодействие и, наконец, само ведение воздушных боев и нанесение штурмовых ударов носят шаблонный характер.

В большинстве своем летчики хотят воевать на самолетах с лучшими тактико-техническими данными и ждут, когда повезет.

После беседы я сообщил командирам звеньев, что начинать придется с более тщательной подготовки к каждому боевому вылету.

- Задание инженеру эскадрильи - за ночь на двух самолетах установить рации. На остальных - в течение трех суток. В эти же дни всем летчикам изучить рацию и особенности настройки ее на земле и в воздухе.

Я ожидал, что инженер Яровой ответит мне: "Есть, товарищ командир!" Но тот затянул давно знакомое:

- Мы уже несколько раз ставили приемники и передатчики, а все без толку, говорят, что они своим свистом мешают летчику и утяжеляют самолеты.