Лесной исчезнувший мир. Очерки петербургского предместья

^{Открытка, присланная деду на адрес Коммерческого училища из Самары от И. Акулова, 1914 г. И. Акулов (1888–1937) – советский партийный государственный деятель. Активный участник большевистского подполья, с 1913 г. – член Исполнительной комиссии Петербургского комитета РСДРП. Репрессирован, реабилитирован посмертно}

Настоящими самоцветами сверкали витражи башенки с флюгером ближайшего к нам домика на Новой. Она поднималась над верхним его этажом продолжением таких же закругленных веранд. Дом был невелик и строен, он стоял в глубине участка. Стены его, фигурно обшитые побуревшей от времени рейкой, лоснились, как бока шантеклера^[27]. Он и смотрел из глубины своего двора как-то по-петушиному – настороженно и гордо, в полном сознании собственного достоинства.

А напротив, со стороны Старо-Парголовского, угловой одноэтажный, на высоком фундаменте и широко развернутый на обе улицы, дом цвета сизокрылого голубя. На нем всегда задерживался взгляд, и я долго не могла понять, что же в нем такого? И вдруг однажды увидела: его окна! Среди них не было двух подобных, каждое имело свой особый рисунок. Было и широкое, трехстворчатое, и двойное – из узких раздельных полосок, и со срезанными углами… И вот уже видишь их общий ладный узор, и хочется каким-то волшебным образом проникнуть вовнутрь, в этот скрытый, но обозначенный ими уют. А перед ними – завеса из кустов сирени и жасмина…

По Институтскому, прямо примыкая к территории Коммерческого училища, – дом Кайгородова. Тогда он еще оставался архитектурной доминантой этой части проспекта. Особняк в стиле раннего модерна, с полукружьем над парадным входом, с орнаментом из водяных лилий под кровлей, он выглядел и сдержанно-скромным, и праздничным одновременно. Он стоял привольно, вместе с окружавшим его садом и нависавшими над ним кронами деревьев образуя великолепную пейзажную картину. Зеленый цвет живой природы не уходил из нее даже зимой: его удерживали ели, стоявшие около южных террас.

^{Свидетельство об окончании 168 трудовой школы М.Л. Кравченко}

Мы проходили здесь очень часто – и в поликлинику, и в магазин, или к 18-му трамваю «на Круглый», и просто гуляли у Серебки, но картина эта не стиралась, встреча с домом Кайгородова каждый раз вызывала ощущение новизны и радости. Особенно волновал меня в самом раннем детстве этот бордюр из лилий…

^{Учащиеся старших классов 168-й трудовой школы (Коммерческого училища) на уроке физкультуры. В верхнем ряду шестой справа – Г. Трофимов, в центре шестая слева – М. Кравченко. 1925/26 учебный год}

«Дом Кайгородова» – все жители старого Лесного произносили эти слова с уважением и гордостью. Знали, что Кайгородов – наша знаменитость, известный ученый. Мне говорили, что он все знал про птиц: куда они улетают, какие и когда прилетают. К сожалению, в 1930-е годы его самого уже не было в живых, но, может быть, в доме тогда еще оставался кто-то из семьи – «дом Кайгородова» произносили так, как будто они там еще жили. Дом Кайгородова стоит и сейчас. Стоит «под охраной». Но когда проходишь мимо и видишь его в тисках современной застройки, сердце сжимается болью: не под охраной – под стражей.

До войны вдоль всего Институтского, от нас по левой его стороне, были деревянные мостки, как в старину в провинциальных русских городах. Напротив, перед Серебряным прудом, – ряд плакучих берез, со стороны мостков гладь воды просматривалась через их кружевные плети. Взгляд туда – привет, Серебка! А в парке, прямо над прудом, почти нависая над ним, потемневший от времени бревенчатый дом с какими-то замысловатыми пристройками и крышами на разных уровнях. Мне всегда было интересно, как там живут люди, чуть не падая в воду…

^{Серебряный пруд. 2007 г.}

Дальше, за Лесной улицей, тоже были деревянные дома и один каменный (особняк Тахтарева, он сохранился). На левой стороне, на пересечении с Лесной, стояло одноэтажное бревенчатое здание с большими окнами – начальная школа. И наконец, у Круглого пруда в самые первые годы моего детства еще оставалась деревянная церковь. Один или два раза меня тайком туда водила бабуся. Не помню ни икон, ни свечей, осталось впечатление только от обилия цветов в помещении и от какой-то общей необычности и блеска его убранства.

^{На льду Серебряного пруда. Хоккейная команда 168-й школы, победившая в соревнованиях на первенство Ленинграда среди юношеских команд. Зима 1928/29 гг. Слева – В. Семенов, крайний справа – Б. Кравченко. За ними – дом, который «чуть не падал в воду»}

К началу 1930-х годов Круглый пруд уже засыпали, но это место пересечения двух проспектов все лесновцы продолжали называть «Круглый пруд», или просто «Круглый». На 2-м Муринском тоже были красивые дома, даже кирпичные, но помню только серый деревянный, с верандой внизу, недалеко от 14-й поликлиники. В нем жил детский доктор Окнов. У Круглого был милицейский пост.

Дума о думе

За Институтским, пересекая 2-й Муринский и Новую, – тенистая Болотная улица. Там, на углу с Новой, был небольшой и тоже круглый Золотой пруд, а на другой стороне, ближе ко 2-му Муринскому, – старинный особняк с балкончиками и башней, обильно изукрашенный кружевом деревянной резьбы. И он, и улица сохранились до наших дней. Многое пришлось пережить этому особняку за годы своей уже более чем столетней истории (столетний юбилей его отмечали в 2002 году), не раз нависала над ним угроза полного уничтожения. Но он выстоял. И теперь это Детский музейный центр исторического воспитания и памятник истории и культуры федерального значения.

^{Болотная ул., 13. Детский музейный центр исторического воспитания. В 1917 г. здесь находилась Лесновско-Удельнинская подрайонная дума. Современное фото}

А в годы моего детства в нем был детский дом, которым заведовала Лидия Ивановна Трофимова, жена старшего брата моего деда. Мы с бабой Зиной приходили сюда к ней в гости. Она и жила с какого-то времени здесь, в маленьком одноэтажном домике за особняком. Детский дом считался образцовым, он славился на весь район. По отношению взрослых к Лидии Ивановне я чувствовала, насколько она уважаемый и значительный человек. Даже моя баба Зина, которая всегда считала себя главной, держала себя с ней по-другому, хотя Лидия Ивановна в домашнем обиходе была немногословна, говорила тихо и, казалось, ничем не заявляла о себе. Она была приземистой, даже чуть согбенной пожилой женщиной, на ее лице в обрамлении седины контрастно выделялись карие глаза, умные и внимательные.

^{Г.Л. Трофимов – кинооператор Ленинградской студии кинохроники}

Ее дети – Наташа и Глеб, были сверстниками моих родителей. Глеб учился в одном классе с моей мамой. Тетя Наташа устроилась на работу в Лесотехническую академию, а Глеб стал кинооператором. Когда началась война, Глеб Николаевич Трофимов работал на Ленинградской студии кинохроники. Вместе с режиссером Ефимом Учителем снимал «900 незабываемых дней», «Ленинград в борьбе» и другие документальные фильмы. В эти годы как будто невидимая ниточка протянулась от старого особняка и жизни нашей семьи к большой истории и судьбе нашего города.