Гневное небо Испании

Само собой, если это противник, надо немедленно атаковать! И все же стоило проверить, точно убедиться, что перед тобой враг. Вместе со своим ведомым Иваном Соколовым иду на сближение.

Когда сомнений не осталось — перед нами враг, — момент внезапности оказался упущен. За несколько мгновений до того, как мы перешли в атаку, летчики противника тоже опознали нас. Дав полную мощность моторам, они ринулись вперед и вниз, стараясь оторваться.

Пальцы почти непроизвольно легли на гашетки, но я сдержал себя и не открыл огонь. Созревало новое решение.

«Фиаты» удирали от нас, но, удирая, не разворачивались, а уходили в глубь нашей территории. С каждой минутой они удалялись от линии фронта, и, чтобы вернуться к своим, самолетам придется снова пройти это же расстояние. А хватит ли им горючего на обратный путь? Значит, открывать огонь пока не имело смысла. Другое дело, если они попытаются развернуться. Тогда надо стрельбой воспретить им сделать это. Гнать и гнать в глубь нашей территории, прижимать к земле, посадить на один из своих аэродромов.

Подаю команду:

— Внимание!

Сближаюсь с противником метров на триста. И пошел на этой дистанции.

Летчики правильно поняли мой замысел. Никто из них не выходил вперед меня, чтобы атаковать. Огня не открывали.

«Не прозевать бы момента, когда неприятель все-таки попробует развернуться и уйти», — подумал я.

Замечаю, что головной «фиат» пытается развернуться.

Открываем огонь. Ведущий «фиат» занимает прежнее положение.

Поговорили!

Мы держим «фиаты», словно гончие, сзади и с боков. Они обложены, будто волчья стая. Проходит минута, другая. «Фиаты» должны что-то предпринять. Смешно, если бы они смирились. Держимся начеку.

«Фиаты» резко сбрасывают газ. В какую-то долю секунды никто не мог предположить, что они поступят именно так.

Мы тоже убираем газ. Но по инерции налезаем на противника, сближаясь до ста метров.

Ничего не скажешь — решение ведущего «фиатов» неожиданное, рискованное. Чтобы развернуться, «фиаты» уже дали полную мощность моторам и веером пошли в разные стороны. Ведомые противника управляемым переворотом на большой скорости проскакивают вниз, под наш боевой порядок, а ведущий пошел вверх, видимо, чтобы облегчить уход своим подопечным. Однако рывок вверх с последующим разворотом не под силу мотору. Машина зависает. В этот момент я, а за мной Соколов открываем огонь. Дистанция метров восемьдесят. Промаха быть не может.

Вижу, как «фиат» ведущего проваливается перед носом моего самолета и устремляется к земле, оставляя за собой дымный хвост. Делаю управляемый переворот вниз и назад, чтобы проследить за ним.

«Фиат» под большим углом пикирует к земле. Чуть в стороне раскрывается купол парашюта. Это другое дело. Успокоенный, иду вверх. Вижу: остальные звенья эскадрильи, хотя и с запозданием, сделали разворот «все вдруг» и быстро догнали «фиаты». После двух-трех атак все было кончено. Одного сбило звено Смолякова, другого — звено Панфилова.

Ведущего, который выбросился на парашюте, взяли в плен. Он оказался капитаном итальянской армии, командиром эскадрильи. На допросе рассказал, что их подразделение недавно прибыло под Сарагосу. Это был их первый боевой вылет на Арагонском фронте. Всей эскадрильей они производили облет района. Севернее Бельчите их атаковали истребители И-16. Они приняли бой, но вскоре вышли из него, и эскадрилья рассыпалась. Он со своим звеном временно потерял ориентировку. Решил идти к реке Эбро и от нее дальше на север на свой аэродром. Иного выхода не было. Они заблудились. Тут-то мы и встретили их.

Важным в его показаниях было и другое. Во-первых, он сообщил, что около Сарагосы, в местечке Гарапенильос, находится большой, хорошо замаскированный и прикрытый сильным зенитным заслоном аэродром. Во-вторых, северо-западнее Бельчите сосредоточивалась итальянская дивизия «Черные стрелы». Она предназначалась для нанесения контрудара по наступающим республиканцам. «Черные стрелы» имели задачу: после разгрома противостоящих республиканских войск развивать успех, содействовать ускорению наступления франкистов на всем участке фронта.

Основываясь на показаниях пленного итальянского капитана, республиканский штаб ВВС решил после доразведки нанести бомбовый удар по месту сосредоточения итальянской дивизии и сорвать ее наступление.

Бомбовые удары по расположению дивизии «Черные стрелы» должны были нанести группы СБ и Р-зет. На прикрытие им выделялись пять истребительных эскадрилий. Две эскадрильи оставались в резерве штаба ВВС. Наша эскадрилья вошла в состав ударной группы вместе с эскадрильями Девотченко и Сарауса. Командование ударной группой возлагалось на Ивана Еременко, командира истребительной группы.

Ознакомившись с приказом, мы поняли, что операция, в которой нам предстояло принять участие, была одна из крупнейших за все время нашего пребывания в Испании. В воздух должно подняться около ста самолетов. Задачу им поставили ответственную: упредить контрнаступление на самом важном участке всего фронта борьбы республиканской армии не только с франкистскими мятежниками, но и с регулярными частями итальянцев. Время бомбежки почти совпадало с намеченными сроками наступления. Поэтому предусматривался и запасной вариант. В случае если доразведка не обнаружит противника на указанных пленным итальянским капитаном рубежах, на наблюдательном пункте ВВС республиканцев будет выложен крест. Если же доразведка подтвердит показания пленного, то на НП ВВС выложат стрелу. В первом случае, авиация действует по запасным целям в поддержку наземных войск.

С аэродрома в городок Альканьис мы уехали позже обычного. Хотелось совместно с механиками и оружейниками проверить готовность машин к завтрашнему вылету.

— Вы все-таки не задерживайтесь на аэродроме, — подгонял нас, как обычно, начальник штаба эскадрильи Михаил Викторович Кригин. — Пора в город. И времени на отдых больше, и спокойнее.

Это он говорил часто, а в тот вечер был особенно настойчив. Все опасался, что на нас нападут бандиты из «пятой колонны». Его настороженность казалась нам излишней. Уже не один месяц мы в Испании, а о «пятой колонне» хотя и слышали-переслышали, но сами с ней не сталкивались. Однако Кригин настойчиво применял свой метод профилактики от «пятой колонны». Мы выезжали с аэродрома в город только все вместе — этакой процессией из нескольких машин, и не в полной темноте, а в сумерках.

Добрались благополучно. Посмеивались над Михаилом Викторовичем, призывавшим к бдительности. Ребята так разошлись, что пришлось их приструнить.

— То, что мы не встречались с предателями, не повод для веселья. Ведь для кого-то из нас такое свидание может оказаться первым и последним. Оружие у них — не хлопушки с конфетти.

Утренний подъем прошел дружно. На рассвете на машинах проскочили по спящим улочкам городка. Кто-то острил: «пятая колонна» спит. Шутника не поддержали. Впереди нас ждал серьезный бой. Ребята выглядели сосредоточенными, подтянутыми. Ответственность перед предстоящей операцией была понятна каждому.

Миновав последние домики городка, выезжаем на ровное плоскогорье, каменистое и холодное. Ветер гонит по земле пыль, похожую на снежную поземку.

Вот и аэродром. Осмотр машин. Уточнение задачи. Разъезд по самолетам. Звонок по телефону с КП. Над аэродромом повисает зеленая ракета — искра на фоне розовой зари.

Взревели моторы. И вот уже две зеленые искры взмывают вверх. Мы взлетаем. Делаю круг над аэродромом, собирая эскадрилью. Отправляемся на место сбора ударной группы. Эскадрильи прибывают к месту вовремя. Принимаем соответствующий боевой порядок. Командир группы Иван Еременко берет курс к линии фронта. На подходе встречаем наших замечательных друзей, чудо-парней, как меж собой мы прозвали ребят из эскадрильи капитана Алонсо. Впрочем, Алонсо уже не капитан. В конце сентября ему присвоили звание майора. Проходя над группой Р-зет, покачиваю крыльями, приветствую майора Алонсо и его товарищей. В этой операции группу легких бомбардировщиков сопровождает испанская эскадрилья И-15.