Человек с яйцом. Жизнь и мнения Александра Проханова

Может быть, если б это произошло чуть позже, он пришел бы в кедах, снятых с убитого китайского пограничника, или с легированной лопаткой бомбардировщика, но в тот момент трудно было придумать что-нибудь лучше яйца. Надо было увлечь собою, произвести впечатление, врезаться в память. Яйцо подчеркивало социальную экзотичность своего обладателя, а может быть, намекало на скрытый смысл свидания: мэтр освятит этот символический предмет и укажет неофиту путь к воскресению [5].

Выяснив происхождение яйца, Трифонов принялся расспрашивать Проханова о дошедших до него слухах, касающихся курьезных особенностей его биографии: правда ли, что вы… Тот дает понять, что это еще далеко не все; сегодня Проханов признает, что немножко повыпендривался тогда перед мэтром, козыряя своими возможностями и опытом.

Об этой встрече косвенно можно судить по предисловию, которое Трифонов напишет к первой книге Проханова «Иду в путь мой». Лауреат Сталинской премии купился на все. Он старательно пересказывает эпизоды из биографии своего молодого знакомца: ушел в леса, водил туристов в Хибинах.

С какой стати он позвонил ему? «Ему было интересно, он был в стадии учителя, ему интересны были ученики». «Трифонов покровительствовал мне с охотой, с интересом. В этом интересе была заинтересованность как во мне, так и в себе самом. Он, как литературный политик, хотел создать некий слой вокруг себя, из следующего поколения, чтобы этим слоем управлять, патронировать его».

Правда ли, задаю я вопрос эксперту по Трифонову Наталье Ивановой, что Проханов — человек Трифонова? Это неправда. Впоследствии Трифонов очень сожалел, что написал предисловие к его первой книге, потому что Проханов не оправдал его ожидания — или оправдал ожидания совсем других людей. Трифонов считал, что главное в литературе — анализ социальных отношений, а не «модные темы», «всякие там НТР». «А я говорил — нет, главное — национальное. На этом мы очень корректно, но разошлись. Когда я стал писать социальные повести, он отнесся к ним скептически, стал говорить со мной жестче».

Трифонов — уже тогда убежденный, что «нет ничего драгоценнее мельчайших, гомеопатических подробностей», напишет еще одно предисловие, к «Время полдень», гораздо более сдержанное. «Я знаю, первое предисловие он делал с большой охотой, второе — уже с некоторой неохотой, когда уже начались разногласия. Я понял, что уже не стану его учеником, его патронат по отношению ко мне завершается; мое место там занял Маканин».

Между прочим, рассказывает Проханов, через несколько лет после их свидания с Трифоновым он оказался в этом же зале — там были убраны столы и стоял гроб с телом мэтра. «Я все время ловил себя на мысли, что его голова мертвая. Она находилась в том же месте, где несколько лет назад была еще живая: говорящая, едящая, вкушающая и жующая голова».

— Вы подарили ему это яйцо?

— Нет, не подарил, это был такой опознавательный знак. Я не уверен, что это яйцо ему было важно.

Напрасно: Трифонову так понравилась эта затея, что он даже предисловие свое назвал «Человек с яйцом». Это предисловие-напутствие напечатано к «Иду в путь мой», правда, без заголовка. Наверное, его вычеркнули редакторы — Трифонов, во всяком случае, по уверению Проханова, не слышал в этом названии несколько комичных обертонов. Действительно, можно только предполагать, как сложилась бы судьба писателя, чьей кличкой наверняка стала бы «Человек-с-яйцом».

13 апреля 2004 года в газете «Завтра» была опубликована передовица главного редактора, которую многие читатели признали самой значительной за все годы существования издания, она называлась «Пасха — национальная идея России». Проханов начинает с пересказа «пасхальной мистерии» Николая Федорова о воскрешении отцов, особенно напирая на то, что федоровские концепции включают в себя идеи бессмертия. (Если быть точным, то Федорова интересовало (искусственное) воскрешение мертвых, а не достижение бессмертия живых; ученый, в частности, предложил несколько оригинальных способов извлечения из земли распыленных останков праотцев: промывать почву водой, чтобы, собрав «редчайшие частицы праха предков», затем воссоединить их «химическими лучами», собирать частицы праха с помощью «луча животворящей воли», притягивать нужные частицы, улавливая «дрожь и трепет (вибрацию), которых не лишены молекулы и прах умерших»). Затем Проханов («О — ПРАХанов!») приходит к эффектным выводам. «Пасха является национальной идеей России. Пасха, понимаемая как вселенский порыв к преодолению смерти, к возрождению, к воскрешению из мертвых, к созданию бессмертного богоподобного человечества». Россия — территория инобытия, поставщик инаковости. Советский проект — это победа инобытия над взбесившимся разумом, майская Победа, пасхальная, «Красная Пасха». Советский проект — Иной, стремление к Абсолюту. Абсолют — это бессмертие. «Проблема смерти — есть главная проблема человеческой истории и культуры. Абсолютное бытие — в преодолении смерти. Преодолении индивидуальной смерти, коллективной смерти, смерти Вселенной, преодолении энтропии, когда целые участки Вселенной на глазах затягиваются в „черные дыры“». Господь делегирует человечеству все большее количество своих «полномочий». Теперь, может быть, Господь поручил человечеству совершить акт Воскрешения руками самого человечества. Смысл жизни — в ее развитии, распространении в бесконечность во все улучшающемся качестве. Высшее качество жизни — бессмертие. Высшая правда — преодоление смерти, преодоление гниения, смердящего, тварного. Превращение твари в Творца. Глобализм — это когда весь мир пытается достичь бессмертия, преодолеть смерть. Запад даст технику, машину, Россия — добро, свет, инаковость свою.

Это, собственно, и есть то символическое яйцо, которое Проханов несет миру. Яйцо — символ чуда зарождения жизни, очень простое и очень наглядное доказательство креативной потенции Бога; символ Пасхи, воскрешения Христа и, шире, вообще идеи воскресения и бессмертия; символ будущего, символ развития, сотворения новых единиц жизни. Фотиев из «600 лет после битвы» — человек Света — входит в город со своим изобретением, как Пасхофор; его «Вектор» — это ведь и есть Дух-в-действии, совместное творчество-в-преодолении, философский концепт, наивно выраженный в «изобретении». Человек, несущий яйцо, в некотором роде берет на себя роль Христа, которого изображают под слоганом «Аз есмь воскресение и жизнь», потому что именно это яйцо и обозначает. Проханов выбирает этот символ потому, что одержим идеей бессмертия. Человек есть то, что нужно непременно развить и преодолеть. Цель человечества — занять всю вселенную и быть вечно живым.

Конец истории — это не победа капитализма, не разрешение классового конфликта, не апокалипсис — а преодоление смерти. Достижение бессмертия, убежден он, — главный проект человечества, и вклад России в дело глобализации — обнаружение «гена бессмертия».

Это — бремя «красного человека», и отсюда его вечная экспансия, пространственная и внутренняя. Так выглядит главная всемирная, экспортная идея Проханова для глобального мира, то яйцо, с которым Проханов ждет в фойе уже не Трифонова, а кого-то гораздо, гораздо более значительного.

Разумеется, в отличие от Трифонова, мы помним, что у «яйца» имеется еще и вульгарный смысл, яйцо — это, некоторым образом, тестостерон, мужская энергия, способность доминировать и сопротивляться. Человек с яйцом одновременно смешон, значителен и многозначителен. И это в полной мере соответствует нынешнему статусу Проханова — и в литературе, и в политике, и на телевидении.

Алиса и Шалтай-Болтай, Человек-яйцо. Иллюстрация Тенниэла.

По бескрайним пажитям вышагивает отрок, за плечом у него тростинка, на ней торба с пожитками, сзади трюхает тощая собачонка. Ноги несут его в сторону изумительного града, вырастающего у окоема и сливающегося с облаками. Над шляпой молодого человека витает выполненная в старославянской шрифтовой манере надпись «Иду в путь свой».