Записки питерского бухарца

– Потерпи, дорогой! – теперь она уже пыталась меня успокоить, чувствуя, что со дня на день я не выдержу и брошу всё к чертям собачьим. – У нас в гостинице, по-моему, местечко освобождается… Не буду ничего заранее говорить…

В общем, атмосфера в коллективе достигла точки кипения. Дурацкий колокольчик, извещающий поваров о каждом новом заказе, почти ни на минуту не умолкал. Однажды, прикола ради, я отрезал нитку. Через пять минут тишины, столь непривычной для нашего кафе, Марго чуть не хватил инфаркт. Боссы, также выползли из своих кабинетов, удивившись отсутствию столь приятного и сладостного для их слуха трезвона.

«Интересно, – подумал я про себя, – когда же придёт моя смерть?»

И «она» не заставила себя ждать, явившись вначале в виде пары изящных женских ножек, которые я успел разглядеть сквозь окно раздачи. Прямо напротив, располагалась входная дверь. Мне же, была видна только самая нижняя её часть. Там, где находились ступеньки, ведущие в зал.

Ножки задержались на некоторое время, как бы раздумывая – входить ли им или же протопать дальше. Я весь напрягся в ожидании. Наконец, они, всё же, переступили порог нашего заведения и, бодро цокая каблучками, спустились по лестнице. И тут же, им на смену возникла уже другая пара ног.

«Два!» – процедил я сквозь зубы и в следующую секунду принялся считать вслух:

– …Три, четыре… шесть, семь…

На десятой паре, я схватил себя за грудь, в области сердца.

– …Пятнадцать, шестнадцать… – вдруг я почувствовал, что начинаю нервно посмеиваться.

– …Двадцать девять, тридцать… – на какое-то время я оцепенел, находясь в прострации.

– Ё# твою мать… – невольно вырвалось у меня, и я тихо сполз по стенке.

Вскоре выяснилось, что наше кафе приглянулось группе иностранных туристов, которые изъявили желание отужинать именно здесь.

Как я и предполагал, каждому захотелось соригинальничать и заказать себе что-либо такое, чего никто до него не заказывал. И я сразу же проникся огромным уважением к нашим, отечественным туристам, которые как попугаи, абсолютно все, как один, берут почти одно и то же, не утруждая мозгами ни себя, ни обслуживающий их персонал.

– У-у, с-суки! – взвыл я, включая на полную мощь все плиты, духовые шкафы, пароконвектомат и громыхая кастрюлями, плошками и сковородками…

Сознательно опуская ту часть, которая противопоказана нормальному читателю, я только скажу одно: когда через полтора часа я, наконец, расправился с последним заказом, кухня напоминала распотрошённый курятник, в котором только что побывал хищный зверь. Сам я выглядел как ощипанный петух, который непонятно каким образом спасся от ужасных клыков. На мне совершенно не было лица, а сердце колотилось так, словно вот-вот выскочит наружу.

Я совершенно не помню, как закончилась моя смена, и в котором часу возвратился домой. В этот день, до меня вдруг дошло лишь одно – я очень люблю жизнь и хочу жить! Хочу дышать полной грудью, хочу любить, быть естественным и свободным.!

Через день я шёл по тому же самому мосту и удивлялся: «Господи, какая кругом красота! И чего это я раньше всего этого не замечал?!»

На работе меня встретила строгая Маргарита Павловна. В руке была зажата пачка с очередной порцией напечатанных листов.

– Что за дела, почему опаздываем?! – нахмурив брови, начала было отчитывать меня начальница.

Не говоря ни слова, я грубо выдернул у неё из рук пачку бумаг, всучив ей взамен всего один листочек.

– Что это?! – опешила она, широко раскрыв от изумления глаза: таким она меня ещё никогда не видела.

– Некролог! – чётко отчеканил я и, не сдержавшись, громко расхохотался – По собственному желанию!

И не дав ей опомниться, развернулся к дверям.

В тот же вечер в моей квартире раздался телефонный звонок. Звонила Ира, которая сообщила, что в гостинице «Спутник» освободилось место старшего повара.

– Много «обоев»? – коротко поинтересовался я.

– Совсем нет! Какие поклеишь, такие и будут – рассмеялась в трубку подруга и, немного помолчав, успокоила: – Не волнуйся: после Марго, наше место тебе покажется просто раем.

«Почему бы и нет – логично вывел я заключение, – в аду я уже побывал. Двум смертям не бывать. Почему бы, в качестве компенсации мне не понежиться немного в раю. Ведь, Бог – Милостивый и Милосердный…»

Лимит времени

В один из первых своих приездов в Питер, перебросившись дежурными фразами, Андрей решительно пододвинет стул ко мне поближе и, глядя мне прямо в глаза, спросит:

– Ну, колись: чем сейчас занимаешься?

– В данный момент, внимательно слушаю тебя.

– Ща ка-ак дам больно… топором по голове! – имитируя Карабаса-Барабаса, обидится товарищ. – Чем конкретно ты занят?

Пришлось сознаться, что серьёзно увлечён шахматами.

Андрей широко раскроет глаза, мысленно жалея меня. Стать чемпионом мира мне явно не светило, а потому всё остальное – пустая трата времени и чушь собачья. Тем не менее, узнав, что за два месяца я успел «автоматом» пройти от начинающего до перворазрядника, благоразумно решит, не гасить моего творческого и спортивного энтузиазма.

– Смотри: у тебя в запасе всего пять лет – приободрит меня товарищ. – Понял? Пять!

И крепко пожмёт мне руку.

Пройдёт пару лет.

Я уже давно заброшу шахматы и устроюсь работать поваром: надо же, хоть как-то кормить семью, а я с детства испытывал трепет к тому священнодействию, что принято называть кулинарией.

Очередной Андрюшин приезд как раз придётся на пик моего кулинарного творчества.

– Прекрасно! – похвалит он меня вновь, терпеливо выслушав мои бредни о том, как я со временем открою свою школу, где стану пропагандировать среднеазиатскую кухню. – Только учти, лимит времени очень ограничен: всего лишь три года тебе даётся, чтобы реализовать себя и стать личностью!

Я понимающе склоню голову.

Пройдут годы. Мне уже перевалит за пятьдесят…

Сидим на кухне и обсуждаем моё литературное творчество.

– Поверь мне: без всяких преувеличений – ты уже вполне состоявшийся писатель – с азартом убеждает меня Андрюша, внимательно следя за моей реакцией и пытаясь заставить меня поверить его авторитетному мнению. – Конечно, не стану врать: кое-где встречаются незаметные на первый взгляд огрехи… необходимо поработать над стилем и орфографией… убрать лишнее… подчистить, но это, право же, такие мелочи, что и говорить об этом не стоит. Главное, что ты уже состоялся!

Я молчу, со скорбным выражением на лице. Однако, Андрюшу провести трудно.

– Сделай лицо попроще… – прервавшись и почувствовав подвох, делает мне ехидное замечание товарищ.

В ответ, я пытаюсь слабо улыбнуться.

– Я тебя просил «попроще», а не поглупее! – достаёт меня Андрей и мы в очередной раз разряжаемся смехом.

Однако, вскоре, вновь возвращаемся к теме нашего разговора.

– Только учти, – серьёзно напутствует меня напоследок мой друг – на всё про всё, у тебя остался всего лишь год, ясно? Один год!

Каждый делает свою работу…

– Ох, и задал же нам Всевышний работу! – жалуется один ангел другому, когда они, измотавшись, опустились передохнуть на крышу одного из питерских домов.

– Да-а… и не говори… – соглашается второй. – И где тут найдёшь, в наше время, сердобольных: люди сейчас заняты исключительно своими меркантильными интересами, чтобы думать о бездомных животных и птицах…

– Бедные вороны… – подумал вслух Николай, войдя на кухню и уставившись в окно. – Кто ж, их – голодных-то – покормит? Ведь, все сейчас на работе.

Странно, но почему-то, эта мысль к нему пришла только сегодня?! Именно сейчас?! Хотя никогда до этого, ему ни разу в жизни не приходилось кормить даже собственную кошку, проживающую в их семье.

Тем не менее, преодолев лень, он вытащил из полиэтиленового пакетика два кусочка белого слегка зачерствевшего хлеба и, тщательно разломав на мелкие кусочки, выбросил их в приоткрытую форточку.