Через все испытания

Настойчивая самостоятельная работа над книгой, газетой, документами, поступающими в дивизию, углубление политических знаний незамедлительно и положительно сказывались и на служебной деятельности офицера, и на его общественной работе, воспитании подчиненных. Мог бы назвать десятки таких офицеров. Но скажу лишь об одном из них, Герое Советского Союза Иване Алексеевиче Григорове - командире взвода. Этот человек, весьма целеустремленный, требовательный, особенно к себе, удивлял всех тем, что как бы ни уставал, каким бы трудным ни был у него день, а отдых коротким, обязательно отводил несколько минут на чтение. И когда ему поручалось организовать беседу с волнами, мы знали, что сделает он это успешно. Особенно запомнилось его выступление на партийно-комсомольском собрании с повесткой "Боевую задачу выполним, Днепр форсируем, плацдарм завоюем и удержим":

- Мы знаем, что идем на трудное задание, может быть, на смерть. Но мы знаем также, что от нас, от наших действий зависит успех операции. Мы знаем также, что наши действия, наш успех могут сохранить жизнь сотням товарищей бойцам и командирам. Мы идем на задание с полной уверенностью в победе...

Я всегда относился с уважением к коммунистам, всем офицерам, которые не жалеют сил для совершенствования политических знаний. А на фронте они вызывали у меня особое чувство. Именно они были надежными и умелыми помощниками командиров, политработников в воспитании личного состава. И как правило, именно они показывали образец мужества, дисциплинированности, воинского мастерства. Таким был старший лейтенант Г. П. Кузнецов - один из лучших командиров рот, любимец бойцов. Мне доводилось встречаться с командирами, имеющими разный стиль руководства. Некоторые в обращении с подчиненными допускали окрик, нервные вспышки, неуважительность. Преобладали же командиры волевые, решительные, тактичные. Они относились к подчиненным с уважением, любовью, разговаривали спокойно, вызывая у собеседника уверенность в себе, в своих силах, пробуждая инициативу, укрепляя готовность в трудный момент брать ответственность на себя. К таким командирам относился и Кузнецов. Эти замечательные качества дополнялись и его широкой эрудицией, начитанностью. С ним было интересно и приятно беседовать. Как ни странно может показаться, но с ним в дни затишья между боями мы не раз обсуждали книги, кинофильмы. Он иногда признавался:

- Хочется больше читать, но очень мало времени остается для этого. - В слово "читать" он вкладывал понятие не только о художественной литературе, но и о трудах по философии, экономике.

Я уже отмечал, что период накануне форсирования Днепра был весьма напряженным, времени на все не хватало. А сделать требовалось много. Именно поэтому мы решили обсудить в политотделе не только четкий план дальнейших действий, но и поговорить о том, какие формы политработы целесообразнее использовать в этой обстановке. На совещание пришел и командир дивизии А. В. Скворцов. Он молча слушал высказывания работников политотдела, что-то записывал в блокнот. А предложений было немало, и, как мне казалось, интересных, продуманных, многие из которых были внедрены в практику работы не только политотдела, но и политработников полков, батальонов.

Интересным, скажем, было предложение снабдить каждого агитатора копиями писем, поступивших в дивизию с заводов, из колхозов и совхозов, институтов и школ и даже из детских садов. В них, в этих письмах, - душа нашего народа, думы и чаяния, настроение, в них - требование бить фашистов, гнать до самого Берлина. Писем таких было много: из Москвы и Свердловска, Куйбышева и Новосибирска, из деревень, название которых я и не запомнил. Нельзя было не согласиться, что подобные письма имеют огромное воспитательное, мобилизующее значение. Скажу, что это предложение мы реализовали. Письма зачитывались в окопах, в перерывах между занятиями и тренировками. О том, какой они получали отзвук, можно судить по письму, написанному бойцами разведывательной группы в ответ на наказ рабочих-свердловчан драться смело, мужественно, не жалея сил и самой жизни.

"Спасибо за все, что вы делаете для нас, - писали воины. - За ваш героический труд, за веру в нас. Мы будем драться, пока руки держат оружие, пока жив хоть один гитлеровец..."

Важным было и предложение организовать во взводах беседы "Наш командир". В них предполагалось участие агитаторов взводов, политработников, комсомольского актива. Кстати сказать, это форма воспитания у воинов любви к командиру активно использовалась нами и ранее, на всех этапах боевых действий. Должен отметить, что ее эффективность, эмоциональность доказаны жизнью. И в эти дни мне доводилось быть свидетелем живого и интересного обмена мнениями. Как правило, политработник или агитатор рассказывал о своем командире: откуда он родом, из какой семьи, где и как работал или учился до войны, в чем особенно проявил себя, как действовал в бою... Затем сами воины говорили о том, что особенно ценят в командире, что хотели бы взять в пример, почему верят в него. И если раньше кто-то и мог еще сомневаться в полезности этого дела, - мол, не подорвет ли это авторитет единоначальника, то вскоре убедились, что не только не подрывает, а, наоборот, укрепляет этот авторитет. Бойцы узнавали о своем командире много такого, что вызывало гордость за него, веру в него. Ведь большинство из них прошли с дивизией большой путь, участвовали в кровопролитных боях, дрались геройски и имели немало наград.

Одобрено было и предложение помощника начальника политотдела по комсомольской работе провести в комсомольских организациях собрания с повестками дня: "Железная воинская дисциплина и самоотверженность в бою важнейшие условия победы", "Драться геройски, насмерть", "Фашистом меньше победа ближе", "Приказ командира - приказ Родины". С докладами на этих собраниях выступали командиры полков, батальонов, политработники. В одной из рот выступил командир дивизии.

В конце совещания взял слово Александр Васильевич Скворцов. Он внимательно оглядел собравшихся, улыбнулся:

- Признаюсь, мне по душе ваша инициативность, стремление охватить влиянием каждого воина. Мы не первый месяц воюем вместе и, думаю, изучили друг друга, знаем, кто и чего стоит. Так вот, у меня о каждом из вас хорошее мнение, делаете вы большое и нужное дело, которое в обычных условиях сразу то и не оценишь, а на фронте... Тут иначе. Прошел бой, и уже можно твердо сказать о том, как мы с вами поработали.

Сейчас мы находимся накануне события, которое оценит нашу работу по высокой мере. Решим успешно труднейшую задачу, форсируем Днепр, удержимся на том берегу - честь нам и хвала, значит, все делали, как надо. А если... Впрочем, никакого "если" быть не может. - Скворцов помолчал, снова посмотрел на каждого из нас: - Предложения, высказанные товарищами, одобряю. Только, пожалуйста, не увлекайтесь масштабами. Поставьте в центр внимания человека. Так диктует обстановка. Я не против массовых бесед, собраний, митингов. Удастся организовать - организуйте. Но хочу посоветовать: не забудьте об отдельном бойце. У нас есть воины, давно не получающие писем из дому. Разве они не заслуживают особого внимания, чуткого и доброго слова? К нам вот-вот придут новички. Как их встретить, что сказать, как настроить - это ведь тоже важно! Очень важно! Есть факты, показывающие, что некоторые командиры ослабили внимание к обучению личного состава, на них необходимо повлиять и по политической линии. Мог бы назвать и ряд других вопросов, решение которых невозможно без вашего участия, без вашего влияния...

Это было еще одно доказательство того, как высоко ценил комдив партполитработу, какое огромное значение придавал ей, насколько точно, безошибочно улавливал он все ее тонкости. В принципе, в его сравнительно коротком выступлении была изложена целая программа нашей работы, причем с учетом условий и обстановки. И мы внесли коррективы в свою практическую деятельность, на решение поставленных перед нами задач нацелили политработников, партийный и комсомольский актив.