Жизнь в авиации

- Плохо работает авиация! - заявил Ватутин.

- Воевать без войск не умею.

- А вот другие умеют! - Ватутин повернулся к окну и стал смотреть на тянувшиеся по дорогам толпы жителей. Помолчав немного, он тяжело вздохнул и негромко добавил: - До глубинки России допустили немца, до исконно русских городов - Орла, Курска, Воронежа... Нет, так воевать дальше нельзя.

Второй раз услышал я слова "глубинка России". Да, именно здесь глубинка русского языка: орловско-курское наречие стало господствующим на огромной территории России - от Москвы до национальных окраин; именно отсюда вышли Тургенев, Лесков, Фет, Кольцов, Никитин, десятки других всемирно известных творцов слова, изумительных произведений самобытной русской культуры. Беженка, которую я встретил по дороге в Воронеж, и генерал Ватутин совершенно правы: плохо мы воюем, коль допустили врага в самую глубинку России...

На следующий день я прибыл на КП с очередным докладом и узнал, что командующим Воронежским фронтом назначен генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин. Он приказал мне подготовить справку о состоянии воздушной армии.

Затем потребовал установить деловую связь с командующими 60-й армией И. Д. Черняховским и 40-й - М. М. Поповым.

Оба командарма - энергичные, деловитые - выглядели молодо. Черняховский казался строгим, немногословным. Попов, наоборот, держался непринужденно, шутил. Впоследствии мне представилась возможность убедиться в их замечательных полководческих способностях.

Стойкость советских войск под Воронежем спутала карты немцам. Они потеряли здесь много времени, не добившись поставленной цели. Когда поздней осенью 1942 года 6-я армия врага была окружена нашими войсками, Гитлер на совещании в своей ставке, происходившем 12 декабря, вынужден был признать, что дело пошло бы быстрее, если бы они, немцы, не задержались так долго у Воронежа.

В организации отпора вражеским войскам важную роль сыграла авиация. В боях за Воронеж отличились сотни летчиков, и прежде всего экипажи наших бомбардировщиков, наносивших удары по живой силе противника, его тылам и коммуникациям.

Мне особенно запомнился в те трудные дни генерал Л. А. Горбацевич, возглавлявший 3-ю ударную авиагруппу. Еще до войны выдвинувшись в число ведущих командиров, Леонид Антонович очень многое сделал для становления советской авиации дальнего действия. Боевой генерал сам был мастером дальних полетов, во всем показывал личный пример. Здесь, под Воронежем, в полной мере проявлялись его незаурядные организаторские способности, умение ориентироваться в быстро меняющейся обстановке. Бомбардировщики Горбацевича наносили сокрушительные удары по прифронтовым объектам врага и переднему краю. Погиб Л. А. Горбацевич во время налета немецкой авиации на КП 60-й армии, откуда он управлял действиями своих экипажей над полем боя.

Отлично действовали штурмовики 267-й дивизии под руководством Л. В. Коломейцева. Что же касается истребителей, то спустя несколько дней после начала наступления фашистов они взяли инициативу в свои руки и непрерывно наращивали удары по воздушному противнику.

Когда наступление вражеских войск приостановилось и немцы вынуждены были перейти к обороне, командующий фронтом Н. Ф. Ватутин организовал несколько мощных контрударов. Именно поэтому фашистское командование не решалось снимать из-под Воронежа части и соединения для использования их на других направлениях. Многие наши генералы и офицеры стали называть Ватутина "генералом от наступления". Он заставлял командиров всех степеней напряженно думать, искать уязвимые места в обороне противника и наносить контрудары.

Однажды я прибыл в штаб 40-й армии. Командарм М. М. Попов сидел, склонившись над большой картой, и сердито ворчал.

- Что случилось, Мартьян Михайлович?

Он бросил на карту карандаш и проговорил:

- Николай Федорович приказал провести наступление. А как я буду наступать, если на фронте нашей армии солдат от солдата стоит на расстоянии ста метров?

Попов, конечно, шутил, однако по всему было видно, что он серьезно продумывает вариант нового контрудара.

- Степан Акимович, окажите мне помощь вот на этом участке, - Попов снова склонился над картой. - Для начала нанесите удар по каменному трехэтажному зданию в Чижовке. Там у противника наблюдательный пункт и штаб.

- Любопытная деталь, - заметил я. - С помощью немецкого КП в Чижовке мы недавно провели одну удачную операцию.

- Как это "с помощью"? - бросил он недоверчивый взгляд в мою сторону.

Я рассказал эту историю.

С берега реки Воронеж, где находился авиационный КП, я не раз наблюдал за пригородом, который расположен на возвышенности, господствующей над окружающей местностью. На окраине Чижовки виднелось трехэтажное каменное здание школы. Лучшего места для КП и искать не надо: обзор на все триста шестьдесят градусов, и фашисты, конечно, не преминули воспользоваться школой.

Истребители из 207-й авиадивизии полковника М. Г. Мачина подтвердили мое предположение. Сопровождая наших бомбардировщиков и штурмовиков, они установили такую закономерность: стоило им появиться в пределах видимости Чижовки, как через пятнадцать - семнадцать минут небо уже кишело "мессершмиттами". Мы несли потери... Враг очень быстро наращивал силы, создавая численное превосходство.

Михаил Григорьевич Мачин понял, что где-то поблизости у немцев есть аэродромы подскока, а в Чижовке, видимо, авиационный пункт наведения. Но как найти аэродромы? Свои соображения командир дивизии доложил мне. Мы начали рассуждать:

- Немцы вызывают своих истребителей только в тот момент, когда увидят в воздухе наши самолеты. Для передачи команды на аэродромы нужно какое-то время, пусть одна-две минуты. Теперь прикинем: сколько минут уходит у немцев на взлет и полет по маршруту?

- Минимум минут десять - двенадцать! - подумав, сказал Мачин.

- Так вот, в радиусе десяти - двенадцати минут полета "мессершмиттов" и ищите немецкие аэродромы Когда найдете, организуем удары по аэродромам.

Мачину сравнительно быстро удалось установить, где находятся немецкие аэродромы, о которых мы не знали ранее. И вот однажды вечером нанесли по этим площадкам бомбово-штурмовой удар и тем самым на некоторое время ослабили активность немецкой авиации.

- Ну, а теперь надо уничтожить командный пункт в Чижовке! - выслушав меня, сказал командарм Попов.- Кто поведет группу?

- Обязательно Мачин! У него эта Чижовка в печенке сидит...

Для выполнения задачи выделили несколько эскадрилий бомбардировщиков Пе-2 и штурмовиков. Лидерами шли истребители Мачина. Они же обеспечили и надежное прикрытие. Самолеты появились над Чижовкой в в сумерках и нанесли исключительно точный удар. Немецкий КП прекратил существование. Однако фашисты, видимо, все же успели передать команду на аэродромы. Прошло четырнадцать минут, и в воздухе появилось полтора десятка "мессершмиттов". Но было уже поздно: наступившие сумерки вынудили противника повернуть обратно...

Несмотря на то что фронт перед Воронежем стабилизировался, боевые схватки в воздухе не прекращались ни на один день. Наша воздушная армия не располагала крупными силами: самолетный парк за время напряженных боев очень поредел; были дни, когда мы имели всего две сотни самолетов, при этом истребителей - не более трех десятков. И надо было видеть, сколько изобретательности и находчивости проявляли командиры, летчики, инженеры, техники, младшие специалисты, чтобы по мере возможности наносить урон врагу и в сжатые сроки отремонтировать самолеты.

Неугасаемая творческая жилка была не только у полковника М. Г. Мачина, возглавившего вскоре 5-й истребительный авиакорпус нашей армии (ныне он Герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации), но и у многих других наших командиров. Чаще всего они учили своих подчиненных личным примером. В связи с этим мне припоминается боевая деятельность дважды Героя Советского Союза, ныне маршала авиации, Евгения Яковлевича Савицкого. Тогда он командовал 205-й истребительной дивизией.