Декабристы естествоиспытатели

10 декабря 1826 г. Торсон, переведенный перед тем из Свеаборга в Петропавловскую крепость, вместе с декабристами Иваном Александровичем Анненковым, братьями Никитой и Александром Муравьевыми по высочайшему повелению был отправлен в Сибирь "для употребления в каторжную работу в Нерчинских рудниках". Все они были закованы в цепи. В Омске они повстречались с членом Северного тайного общества Степаном Михайловичем Семеновым, сосланным в административную ссылку. Он снабдил Торсона и его товарищей меховой одеждой и продуктами на дальнюю дорогу.

28 января 1827 г. Торсона водворили в Читинский острог. Он жил в большой камере, названной "Великим Новгородом", вместе с Анненковым, Розеном, Завалишиным и другими декабристами. "Государственных преступников" доставляли в Читу небольшими партиями в течение почти полутора лет. 13 декабря 1827 г. прибыли Н. А. и М. А. Бестужевы.

Когда сложилась своеобразная "казематная академия", Торсон рассказывал своим товарищам о плавании к Южному полюсу и о существовавшей в России "запретительной системе", введенной по предложению министра финансов Е. Ф. Канкрина. К сожалению, ни конспект, ни само сочинение не разысканы до сих пор. Декабрист А. П. Беляев вспоминал: "В Чите мы одно время занимались изучением земледелия и вообще хозяйства, читали по этому предмету книги с Константином Петровичем Торсоном, который основательно изучил этот предмет и паписал несколько проектов об улучшении экономического положения России. Они были замечательны по своей строгой отчетливости, новизне взгляда и показывали, какими разносторонними сведениями обладал этот человек"1.

1 (Беляев А. П. Воспоминания декабриста о пережитом и перечувствованном, 1805-1850. СПб., 1882. С. 310-311.)

Когда декабристов перевели в Петровский завод, Торсон получил отдельную комнату. Здесь он подготовил сочинение о развитии отношений с Китаем, но эта работа, как и многие труды декабриста, бесследно исчезла. Андрей Евгеньевич Розен писал, что Торсон каждую среду проводил со своими товарищами по заточению, занимая их рассказами о плавании в Антарктику и вокруг света, "читал нам свои записки, сообщал труды по механике"1.

1 (Рoзeн A. E. Записки декабриста. Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1984. С. 258.)

В воспоминаниях и записках декабристов имеется немало свидетельств о напряженной научной деятельности Торсона в Чите и в Петровском заводе, в том числе над описанием путешествия к Южному полюсу и вокруг света. Кроме того, Торсон занимался конструированием моделей различных машин для сельского хозяйства, в том числе косилок, сеялок, молотилок, веялок.

В октябре 1833 г. через коменданта С. Р. Лепарского Торсон отправил в Петербург предложения по упрощению шотландской молотильной машины. Они были изложены в трех записках: "О молотильной машине", "Описание молотильной машины", "Подробное изложение состава каждой части молотильной машины", по приказу Николая I направленных в Вольное экономическое общество, а матери декабриста, согласно просьбе сына, было пожаловано 500 руб. ассигнациями1.

1 (Шешин А. Б. Декабрист К. П. Торсон. Улан-Удэ: Бурят, кн, изд-во, 1980. С. 136-137.)

В 1835 г. Торсон был отправлен на поселение в крепость Акту, расположенную недалеко от границы с Монголией. Вскоре после обоснования на новом месте декабрист составил подробное описание окрестностей Акши и адресовал его Н. А. Бестужеву в письме от 1 декабря 1836 г. Приведем его полностью.

"Местоположение Акши точно живописно, прелестно: крепость и ее форштаты, или просто селения, лежат в долине на берегу одного из протоков реки Оно-на, который вьется у подошвы гор, разбросанных по обоим берегам с таким разнообразием, что художник-живописец нашел бы для себя сотни предметов; натуралист, приехавший летом, придет в восхищение, встречая одни горы, покрытые сосною, березою и другими деревьями климата северного, на других покатости всеяны дикою яблонею, диким персиком; острова па протоках реки покрыты черемухою, шиповником, а поля различными цветами и ягодами; между первыми много красной и белой смородины, множество желтых лилий, дающих ароматный запах воздуху; между вторыми отличается земляника, какой по вкусу и запаху, кажется, я нигде не встречал подобной. В такое время года, куда ни пойти, везде прелестно, а останься жить... и тут невольно вспомнишь басню Дмитриева "Приезжий и монах". Когда первый с колокольни хвалил виды, то чернец, вздохнувши, сказал: "Да, хорошо, только для проходящих". Все эти виды прелестны для ландшафта, а земледельцу надо еще кое-что, а что именно, начну по порядку.

Местоположение Акши высокое, гористое; не в дальнем расстоянии начинаются горы, на которых и летом снег не тает, а от всего этого здесь воздух большею частью сухой, зимою вообще, можно сказать, снегу бывает мало; весною почти всегда бывают продолжительные ветры от северо-запада, и утренники продоля^ают-ся весь май, нередко доходят до половины июня, от этого высушивает и выдувает землю, так что если с весны не будет хороших дождей, то травы худы и всходы хлебов едва заметны даже в июне; когда же снегу было много или рано случатся дожди, тогда к маю и порядочные травы. Иногда дожди начинаются около половины июня, погонят все растения, хлеба бегут сильно в солому, долго не цветут и не наливаются, что по-здешнему называется "хлеба нежатся". Когда же начнут цвести, то налив зерна тянется долго, и нередко в половине своего развития, около 6 августа, является первый мороз, тогда на низких местах побивает жатву, на высоких временами остается невредима. Но когда лето было жаркое и дождливое, то на скате гор Хлеба хорошие, успевают дозревать, но в долинах доходят. Когда в продолжение лета мало дождей и жарко, в это время на низких местах жатва дозревает, а на высоких почти пропадает от сухости почвы; впрочем, в течение лета, какая погода ни была, по большей части поселяне получают жатву частью зрелыми, частью Померзшими зернами. Здесь лугов много, их не травят с весны скотом, но со всем тем покосы начинаются около 22 июля, тогда как у нас в России, даже в северных губерниях, начинают с Иванова дня, т. е. почти месяцем ранее.

Жнитво начинается по большей части с 6 августа или с 15-го, т. е. после первого мороза. Долго продолжающиеся утренники и засухи с весны не всегда доставляют порядочный урожай в огородных овощах, а все это, можно сказать, не обеспечивает достаточным образом трудов и благосостояния земледельцев.

По таким причинам, можно сказать, земледелие здесь в плохом состоянии; под хлеб всегда распахивают новую землю в июне или июле и на ней сеют следующую весну, и после двух жатв, но больше после одной оставляют поле отдыхать. Землю пашут мелко, плохими орудиями, боронуют плохо, от этого нередко хлеб зарастает травою. Для посеву хлеба если землю вспашут вместо июня или июля в сентябре, то весною посеянные зерна почти пропадают от сильного роста травы, и это оттого, что на земле, дурно вспаханной с осени, корни трав нисколько не перегниют и весною своим ростом заглушают посеянный хлеб; весною хотя пашут снова и боронуют, но это не помогает: для молотьбы нет ни овина, ни гумна - нет сомнения, что хлеб можно молотить и несушенный, но непонятно, для чего не делают гумна, тем более что каждое селение окружено лесом и без дельного труда стоило бы настлать пол. Кончив жатву в августе, все ожидают, когда реки покроются льдом, чтоб на нем молотить, и ето бывает около половины ноября} в таком положений люди, нуждающиеся в хлебе, по снятии жатвы начинают в своих избах на полу молотить вальками, какими катают белье, тут множество зерен проваливается сквозь пол, множество остается в колосе, и небольшая часть поступает на пользу хозяина; другие же и этого не делают и молотят просто на земле, которая еще не замёрзла. В этом случае в колосе остается едва ли не половина зерна, а вымолоченное так перемешано о землею, что трудно сказать, хлеб ли это или земля, Разумеется, что зерно после начинают провевать, пересыпая из лукошка в лукошко, отвевают мякину, но земля и песок остается о верном; при этой работе куры и даже свиньи не отходят и подбирают все, что просыпается мимо. Видя такие труды и потери, я спрашивал, для чего не сделают себе гумна о полом из колотых плах, ибо каждый видит, что в своей избе на полу молотить хорошо, только нужно, чтобы не было щелей. На это общий ответ был: "Правда, на деревянном полу гораздо лучше, да здесь никто не делает" и проч. Это то же, что "наши деды так жили".