Моя команда

Всякий раз, когда в ходе моей карьеры передо мной вставал новый вызов, моя первая инстинктивная реакция сводилась к тому, что внезапно я снова начинал чувствовать себя эдаким школьником. И уж определенно дело обстояло именно так, после того как я стал готовиться впервые прийти в сборную команду Англии. Ведь мне предстояло работать рядом с игроками старшего поколения, уже давно завоевавшими себе имя, — Полом Гаскойном, Дэвидом Симэном, Аланом Ширером. Мне и без того было только двадцать лет, но в тот момент я чувствовал себя еще моложе — чуть ли не ребенком, которому дали шанс встретиться с его героями. Ведь это были игроки, наблюдая за которыми по телевизору, я рос и воспитывался, и вот совершенно внезапно и неожиданно для меня я должен быть готовым тренироваться вместе с ними перед отборочным матчаем чемпионата мира.

Что касается «Юнайтед», то Алекс Фергюсон вел себя выше всех похвал. Он был искренне рад за меня и велел мне только одно — не задирать нос и радоваться:

— Если тебе дадут шанс, играй хорошо. Просто играй так, как ты это делаешь у нас в «Юнайтед».

Я внял его словам, и когда встретился с остальной командой в тренировочном лагере, расположенном в аббатстве Бишем, то мое первое занятие со сборной Англии под началом Гленна было лучшим из всех, какие случались в моей жизни. Я запросто обводил всех подряд, четко навешивал на ворота, и каждый мой пас доходил до адресата. Я даже позволил себе парочку ударов с дальней дистанции, и чуть ли не всякий раз мяч влетал мимо Дэвида Симэна в верхний угол. Это была такая тренировка, о которой можно только мечтать или увидеть во сне: все шло настолько идеально, что казалось даже немного сверхъестественным.

Не знаю, насколько последующее решение Гленна соотносилось с впечатлением, которое я произвел на него во время той тренировки, но на первую и потому особо ответственную для него игру на посту старшего тренера английской сборной Гленн Ходдл поставил меня в стартовый состав, дав тем самым возможность впервые выйти на поле в форме сборной. Конечно, мне очень помогало то, что вокруг меня были игроки, которых я хорошо знал, вроде Гэри Невилла, Гари Поллистера и Пола Инса. И мы отлично начали встречу: Гэри Невилл и я приняли участие в комбинации, которая привела к первому голу, забитому Ником Бармби. Буквально несколько минут спустя Газзи заколотил второй, и мы отнюдь не собирались останавливаться на этом. Во второй половине Алан Ширер добавил еще и третий. Как и положено в дебютной встрече, я не показал ничего особенно захватывающего или эффектного, но в целом я сразу же почувствовал себя абсолютно на месте. Помогал я и в организации третьего гола для нашего шкипера Ширера. Возможно, по той причине, что у меня не было долгих лет нетерпеливого ожидания возможности выйти на международный уровень, нервы не стали для меня в том матче проблемой — я просто продолжал играть в свою игру, как и напутствовал меня наш отец-командир. В общем, 1 сентября 1996 года, в воскресенье днем в городе под названием Кишинев на ухабистом поле и перед аудиторией примерно в 10 тысяч человек я стал футболистом, выступающим за сборную.

Гленн Ходдл, видимо, тоже был вполне доволен мною. С того времени я выходил на поле в каждой встрече отборочного цикла перед чемпионатом мира «Франция-98», и через тринадцать месяцев сложилась такая ситуация, что нам требовалось сыграть в Риме со сборной Италии вничью, чтобы пройти дальше в качестве победителей отборочной группы. После того как у себя на «Уэмбли» мы уступили Италии 1:0 после удара Дзолы, все в команде знали, что нам просто необходимо выиграть ответную встречу, если мы хотим попасть на чемпионат. И перед указанным матчем большинство людей как в самой команде, так и вне ее считало, что, невзирая на обстоятельства, нам это все же по плечу. А «обстоятельства» были таковы: Италия выиграла последние пятнадцать встреч, проведенных на Stadio Olimpico (Олимпийском стадионе), а наш капитан и забойщик Алан Ширер из-за травмы не мог играть, и вместо него на поле в тот вечер вышел Иан Райт. Но даже для английских фанатов, совершивших неблизкое путешествие и веривших, что мы сможем сделать требуемое, реальное развитие событий на поле стало сюрпризом: никто не ожидал, что мы заиграем так, как нам это удалось. Тот вечер превратился для Англии в нечто феерическое.

На трибунах стадиона собралось более 80 тысяч человек, и перед игрой в толпе итальянских тиффози имели место изрядные беспорядки, но к моменту нашего выхода на газон атмосфера была просто прекрасной. В нашей команде было полно молодых игроков, но мы смогли выступить на действительно профессиональном уровне. На мой взгляд, мы превзошли итальянцев в манере, присущей скорее им самим: все проявляли дисциплинированность, каждый знал свой маневр и что он должен делать в данный конкретный момент, а вдобавок мы демонстрировали культуру паса и на протяжении всей встречи просто блестяще держали мяч. Все играли хорошо, но — особенно вначале — тон всей команде задавал Пол Гаскойн. Каждый раз, когда он получал мяч (а Пол не уставал искать его по всему полю), он подолгу владел им и не спешил расставаться. Ему прекрасно удавались финты и обводка, он не раз пробрасывал мяч между ног противника и обходил его, как будто издевался над соперниками или бросал им вызов: «Смотрите, мы играем в футбол ничуть не хуже, чем вы». И это было именно то, в чем нуждались остальные наши ребята.

Мы сохраняли хладнокровие, хотя итальянцы не давали спуску ни себе, ни нам и жестко шли в отбор, стремясь к победе с таким же огромным желанием, как и мы. А потом, уже в конце второго тайма, у них удалили Анджело Ди Ливио. Те, кто сидел на трибунах или наблюдал за игрой дома по телевизору, должно быть, подумали, что для нас дело уже в шляпе. А фактически все обстояло совсем не так. и всерьез я занервничал только после того, как это случилось, причем не мог успокоиться до самого конца встречи. Иан Райт смог проскочить через оборонительные порядки итальянцев, обвел вратаря, но затем с острого угла попал в штангу. Неужто это будет один из наших знаменательных вечеров? Мы так близки к этому. Но что это? Похоже, они прорываются на нашу половину и вот-вот забьют?

В последнюю минуту матча итальянцы действительно ворвались в нашу штрафную, и Кристиан Виери получил возможность без помех пробить головой, но мяч пролетел над самой перекладиной. И буквально через несколько секунд прозвучал финальный свисток. Все, кто сидел на скамейке, повскакивали со своих мест и выбежали на поле праздновать победу вместе с нами. Гленн и его второй номер, Джон Горман, прыгали, как мячики: они и на самом деле потрясающе поработали, готовя нас к этой встрече. Пол Инс с головой, перевязанной до самых бровей, после того как его во время игры ударили локтем, выглядел настоящим героем битвы. Райти танцевал нечто невообразимое, обнимая всех и каждого, до кого только мог дотянуться. Наши болельщики, сидевшие в специально отведенном для них секторе позади навеса для наших же тренеров и запасных, тоже танцевали, сопровождая дикарские телодвижения нестройным пением марша из «Большого побега». Я озирался вокруг, пытаясь осознать все случившееся. Уже более года я играл в сборной Англии, и вот мы здесь чуть ли не сходим с ума, проложив себе путь во Францию на чемпионат мира, который состоится следующим летом. Я был невероятно горд тем, что принял участие во всем этом.

Должно быть, особенно замечательным был этот вечер для Пола Гаскойна. Он вернулся на домашний стадион римского «Лацио» в составе сборной Англии и сегодня праздновал победу. Многие и здесь, и в Англии задавались вопросом, не остались ли уже позади его лучшие годы, и вот сегодня он дал спектакль из разряда тех, которые никогда не забываются. Вспоминая, как Газзи играл в тот вечер — его мастерство, его напор и страсть, — я до сих пор спрашиваю себя, а не этого ли нам позже не хватало на турнире «Франция-98». Я думаю, что у Гленна Ходдла имелись свои причины не включать Пола в состав команды, но все равно считаю, что мы выглядели бы там куда лучше, будь рядом с нами Газзи. Даже если бы он выходил на поле со скамейки для запасных всего лишь на двадцать минут. Bедь Пол умел привнести в команду нечто такое, чего не мог сделать никто другой. Он умел в одиночку изменить характер игры. И я знаю, что нам всем нравилось, когда он был в команде и находился рядом с нами.