Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991

Это, конечно, существенно. Но не главное. Убирает из аппарата ЦК почти все хоз-правительственные подразделения, производственные отделы. Оставляет социально-экономический отдел, но как теоретическую единицу, лишив (полемически — против кого-то из давших ему «соображениям», потом на ПБ стало ясно — Долгих) всяких управленческих прав. Категорически! Ибо иначе все вернется к прежнему.

Из экономико-функциональных оставляет аграрный Отдел. Уж слишком острая проблема. Но — временно. Пока не наладим…

И оборонная промышленность. Но на ПБ возразил Рыжков: будет опять «руководить» военно-промышленной комиссией Совмина. И М. С. согласился: должен быть концептуально-контрольный Отдел для военной политики Генсека, как Председателя Совета обороны. Я ему еще в «Заре» говорил: не нужен этот Отдел. Будете вы президентом, при вас и создать группу «экспертов»…

Один Международный отдел — вместо трех.

Один Идеологический отдел — вместо трех.

Ну Управление делами ЦК, Общий отдел (канцелярия).

Прямо не написал, что упраздняет Секретариат ЦК. Но и дал понять во фразе, где сказано, что аппарат будет обслуживать ПБ и секретарей ЦК.

Когда он диктовал, я ему: а куда денутся нынешние секретари, ведающие Отделами? Вы вот их фактически запиской ликвидируете и в то же время поручаете «Секретариату» подготовить «конкретные предложения по реорганизации аппарата в духе записки»…

Просверлил меня своими черными углями: Это — мой долг. И пусть думают. И — о себе. Я-то ведь думаю… Смягчился.

Правда, по приезде в Москву на встрече с одними помощниками раскрыл, как он думает. Может быть, тогда мне не сказал, потому что стенографистка присутствовала.

Так что он «думает»?

Развести Лигачева и Яковлева и обоих «освободить» от идеологии. (Ох, хитер!). Яковлева — на Международный (объединенный) отдел, куратором. А. Н. сам просился на это, чтоб уйти от каждодневных столкновений с Е. К… и (в тайне): пусть, мол, дураков нанимает сочинять ему речи (без амортизатора, вроде прибалтийских речей А. Н. в ответ на черниговскую речь Лигачева).

На Идеологический отдел — Медведева. И хорошо о нем говорил… Экономику знает, и с Ленинграда еще в идеологических сферах работал. Грамотный и с характером. Мне, говорит, иногда морду ему набить хочется. На ПБ, например. Все, кажется, обговорили, едва-едва компромиссом как-то уладили. А он встает и качает свое… И дельно, неотразимо, сухо, спокойно выдает аргументы… И нравится мне это. Имеет свое суждение и не оглядывается, упорно отстаивая свое мнение.

Мы, особенно я, усиленно поддакивали и «добавляли»: Слюнькова на социально-экономический Отдел;

Воротникова сделаем председателем президиума Верховного Совета РСФСР: «пусть он продолжает ворчать». А премьера для России подберем из новых, смелых, сделаем его кандидатом в члены ПБ.

Добрынина — на пенсию. Секретаря из него не получилось. Как был послом, гак и остался. Но полезен. И где-нибудь можно будет его пристроить — в комиссию Верховного Совета, или в комиссию ЦК.

Что делать с Лигачевым? Я думал, может, направить его в преобразованную КПК. Но для этого лучше подходит Пуго. Он честный, умный. Но Латвия его не приняла: «не свой». А «свой» там есть, подпирает уже…, назвал какую-то латышскую фамилию (как он все помнит!).

А Лигачева — на аграрный отдел. Это он знает… Мы, помощники, дружно поддержали такой расклад.

Еще один Отдел ЦК — правовой. И тут он поговорил всласть о том, что это (т. е. политическая система) — решающий участок нашей продленной революции. Это надо постоянно иметь под боком.

Как-то я не усек — ставит ли он на этот Отдел Лукьянова, или хочет его в Верховный Совет, поближе к президенту.

Бирюкову похвалил. Хочет ее сделать зампредом по легкой промышленности или председателем ВЦСПС (где она и была). Но больше склоняется к первому варианту. Умная, деятельная, принципиальная, вцепилась в дело хорошо… и женщина.

Да, в связи с Пуго добавил: надо насыщать центральные органы людьми из республик. И в ПБ тоже. Я бы готов хоть сейчас взять его в центр. Но кого взамен? Ни одного нет, даже на подходе. Вот — плоды кадровой политики, с позволения сказать!

Записку он разослал по ПБ и секретарям. Она 8-го октября обсуждалась в течение 6 часов на ПБ. Все, конечно, «за». Но с оттенками.

Особая «забота» была — что делать с увольняемыми. М. С. доложил: тех, кто еще «ничего» и правильно настроен — отправить в государственную службу, в СМИ, в науку, в вузы, в дипломатию. Но большинство утратило профессию и с ними придется расстаться. Был проект Бол дина-Кручины: разрешить отставку с любого возраста с пенсией в 90–95 % от того, сколько им полагалось бы в 60 лет.

Не приняли. М. С. сказал, что в этом увидят «привилегию», да еще для тех, кто правил в застойный период. Подумать надо. Рыжков сказал: это касается партийного аппарата и выборных органов, а как быть с министрами?

Словом, отложили на доработку. Вопрос — симптоматичный: уже сейчас никто не хочет идти на партработу, бывшие секретари парторганизаций отказываются переизбираться. А если так махануть сам аппарат ЦК, то уж и подавно никого не затянешь.

М. С. в записке предусмотрел повышение зарплаты партработникам.

Вчера в «Знамени» № 9 прочел В. Тендрякова «Охота» — 1948 год. О Фадееве, о космопо. титии. Талант бьет из каждой фразы. Сила действия огромная… Повесть — явление м орал ьно-общес тве н но го значения, трудно с чем сравнимое…

И особенно то, что это написано сугубо русским человеком. Там опубликован Эмка Мандель (Коржавин). Напомнило, когда я его знавал. И особенно один эпизод. Ехал я с работы. Жил еще на Кугузовском. В троллейбусе. Поздно. Троллейбус пустой. На работе в киоске купил книжонку — сборник его стихов. Перелистываю. И наткнулся на «из Некрасова»:

У Некрасова:

Коня на скаку остановит В горящую избу войдет.

Коржавин продолжает:

А кони все скачут и скачут, А избы горят и горят. Я захлебнулся в рыдании. Там, в троллейбусе. И с тех пор, как вспоминаю эти стихи — плачу.

Просмотрел два номера «Коммуниста» (12 и 13). Темы: собственность, бюрократия, «о социализме», профсоюзы. Бухарин. История морали после 17-го. Дарвинизм. Религия и национализм.

«Коммунист» стал лидером передовой мысли.

Глупая статья Арбатова в «Известиях». Выставил себя на посмешище, открылся — что он в общем в науке, в теории — невежественный человек. А высунулся, потому что не может с достоинством принять, что оказался таки на обочине. Уж держался бы своего реноме — эксперта по США. Тут еще куда ни шло. Думаю, что подорвет остатки кредита доверия и у М. С. А вся общественность будет потешаться.

Я тут с ним повздорил довольно грубо: он явился «без спросу», хотя я его просил не приходить, потому что каждая минута была на счету (перед Красноярском). Он гаки зашел и начал свое брюзжание: будто солидные ученые уже отворачиваются от М. С, писатели уходят от борьбы, потому что он не поддержал прорабов перестройки. Цены. Магазины и проч. Я взорвался. Наговорил грубостей.

Потом извинялись друг перед другом по телефону.

Из разговоров в Крыму.

М. С. не перестает восхищаться Бугариным, Читает его. Я ему подложил еще несколько его брошюр и статей 25–27 годов. Думаю, что знакомство с Бухариным еще прошлым летом очень сильно повлияло и на оценку «эпохи культа» и на его решимость насчет реабилитации. Знакомясь с обстановкой в партии и вокруг Ленина, он много воспринял. И опять же особенно его занимали отношения Ленина с Бухариным, о котором он произносил: «Какой талант! Какой ум! Увлекался! Не додумывал! Торопился! Но все время думал, думал,… продолжал ленинскую мысль. И ни одно столкновение с Лениным не проходило для него так: умел учиться, умел поправляться».

Надо рассказать о реакции М. С. на горьковскую речь Лигачева.

Начитаешься всего в журналах, газетах — и хочется обратиться к основам: читать «Бесы», «Идиот», Толстого, Чехова… Много, оказывается, не освоил у них в свое время. Не вернуться ли ко многому, что прочитано было поверхностно и глазами еще мало видящими?