Зачарованные тайной

За несколько лет до этого визита Линкольн Требниц, выдававший себя за буддистского монаха, столь искусно одурачил нескольких наивных жителей юга Франции, что те люди распродали свое нехитрое имущество, чтобы отправиться на вырученные деньги с лжемонахом в Китай. По словам Требница, там их должны были принять в монастыре, где он якобы был одним из высших духовных лиц [113].

Разумеется, Требниц не был монахом, и жертвы его обмана оказались на улице. Каким-то образом незадачливые эмигранты, которых обобрали до нитки, сумели вернуться во Францию.

Вот еще одна похожая история. На свои сбережения супруги С. купили небольшое бунгало в Калифорнии. И вот, по совету одного чудака итальянца, ставшего бхикху (буддистским монахом), они продают свой дом со всем его содержимым и отправляются с этими деньгами в Бирму [114], где их ожидает итальянец-буддист. По его рекомендации миссис С. должна стать учительницей в народной школе для девушек-буддисток, а мистер С. — бхикху. Таков был намеченный план.

Итак, супруги приплывают в Бирму и высаживаются на берег, где их, конечно же никто не ждет: итальянец уехал в неизвестном направлении. Никто не слышал об открытии новой школы. Не может быть и речи о том, чтобы мистер С. стал монахом. Он не может оставить жену без средств и к тому же, согласно обычаю, нельзя сделаться бхикху без дайяка, то есть человека, который обязуется обеспечивать новоявленного монаха всем необходимым. Недавно прибывший в страну мистер С. вряд ли мог найти здесь благодетеля, который согласился бы о нем позаботиться.

Короче говоря, супруги, постепенно израсходовав привезенные с собой небольшие средства, с большим трудом оплатили обратный проезд на борту грузового судна и в конце концов оказались в Калифорнии без гроша за душой. Я узнала эти подробности от самой миссис С. после ее возвращения в Америку; она рассказала мне о своих злоключениях. По-видимому, итальянский монах не извлек финансовой выгоды из этого обмана. Можно быть странным и честным человеком одновременно. Сумасбродство экстравагантного итальянца внушило ему мысль о пешем походе из Иерусалима в Рим, который должны были совершить десять бхикху «с львиными сердцами» (sic), а ему, разумеется, предстояло возглавить это шествие. Их появление в Риме должно было вызвать крах власти папы. Итальянец начал воплощать свой замысел в жизнь, но отважным бхикху вскоре надоел столь утомительный вид спорта — путникам приходилось кормиться подачками и каждый день просить милостыню. Они сбежали от своего предводителя один за другим. Он совершил марш-бросок в одиночку, но в этом уже не было ничего удивительного. Разве я не прошла пешком из Китая в Индию, и сколько еще исследователей странствовали по необъятным просторам!

После этого итальянский бхикху, явно движимый страстью к путешествиям, несколько раз обошел Азию и Европу, а затем сумел обзавестись несколькими учениками на юге Франции.

Бедная женщина, ютившаяся под лестницей и общавшаяся с воображаемым невидимым духовным учителем, принадлежала к многочисленному племени одержимых, которые с незапамятных времен до наших дней восторгаются или приходят в ужас во время своих тайных бесед с неземными собеседниками.

Некая мать семейства написала мне из Америки [115]:

«Примерно два года тому назад я познакомилась с индусом-биологом, выпускником одного индийского университета, и с его помощью установила заочную связь с его гуру. Мне его представили как свами Шри Чидамбар [116].

Свами сообщил мне, что я принадлежала ему в прошлой жизни, и наша бурная переписка стала очень сердечной. Кроме того, свами вел со мной беседы на расстоянии, которые я слышала мысленно, и временами они продолжались всю ночь. Эти контакты развивали мои природные способности яснослышания и ясновидения, так что я могла, закрыв глаза, видеть сцены из своих прошлых жизней, мелькавшие, как кадры в кино.

В начале 1951 года свами перестал мне писать. В течение этого года я жила в астрале, в ментальном обществе нескольких очень умных людей. Я как будто узнала среди них свами и его собственного учителя, умершего очень давно. Мне подумалось, что они пришли убедиться в моих достижениях в области духовной жизни. Однако эти продолжительные ночные визиты лишили меня сна, я обессилела и попросила незримых гостей прекратить со мной отношения. Но все было тщетно, они отказывались меня покидать, и мне даже стало казаться, что они поселились в моем теле (sic)».

Одержимая женщина обращалась ко многим оккультистам, вопрошая, что за сущности не дают ей покоя, но не получила никакого ответа, за исключением одного: в нем говорилось, что тот, кого она принимала за свами, это другой человек, игравший его роль.

В конце концов «своими собственными средствами» (в письме не содержится объяснений относительно этих средств) дама разгадала загадку.

«Один из моих ночных гостей — епископ Джеймс Веджевуд из католической либеральной [117] церкви, скончавшийся за несколько месяцев до того, как ко мне зачастили эти назойливые посетители. Я была поистине влюблена в портрет священника и окружала его сильными волнами любви и симпатии. Я прочла все книги епископа и собирала о нем сведения у всех, кто его знал.

Веджевуд был выдающимся учеником учителя Ракоци (граф Сен-Жермен в оккультной иерархии). Он основал в Европе, Австралии и южноафриканских государствах ряд масонских оккультных центров и церквей. Этот лектор, писатель и органист был духовно развитым человеком и ясновидящим, но на протяжении долгих лет его деятельность тормозилась постоянным употреблением наркотиков. Эта дурная привычка не позволила священнику после смерти достичь высокого плана бытия и будет удерживать его возле земли до тех пор, пока наркотики не перестанут воздействовать на астральную часть его личности.

Преклонение перед его портретом, чтение его книг, а также ежедневное обращение к религии, основанной им вместе с епископом Ледбиттером [118]*, привлекли ко мне страдающую душу Веджевуда; видя, что свами и его спутник привязались ко мне, он присоединился к ним.

Сопровождающая Веджевуда сущность выдает себя за графа де Сен-Жермена, который присматривает за своим учеником в период его выздоровления и оберегает его от приставаний свами — епископ необычайно красив [119], — Сен-Жермен также находится здесь, чтобы поддерживать меня во время испытательного срока, а затем, возможно, взять меня в ученицы, чего я давно желаю».

Проходит время, и у одержимой женщины возникают сомнения по поводу подлинной личности пришельцев. А что, если те, кто общается с ней по ночам, вовсе не Веджевуд и Сен-Жермен, а посланцы свами и его гуру, которых она начинает подозревать в том, что они являются «черными магами». Несчастная полагает, что свами забирает ее жизненную силу.

«Он не дает мне спать, — пишет она, — опасаясь, что ему не удастся питаться моей энергией, если мой астральный двойник будет выходить из тела во время сна. Поэтому мои ночи проходят в страшной борьбе».

Все советы, которые я давала этой странной особе, оказались бесполезными. Она упорно отказывалась признать, что терзавшая ее фантасмагория являлась плодом ее воображения и что она должна перестать поклоняться портретам и вести ночные беседы с гостями — любителями «жизненной силы». Я посоветовала даме не поддаваться влиянию черной магии и прочесть какие-нибудь научные труды, где она могла бы найти объяснение происходящим с ней феноменам. Все тщетно: бедняжка продолжала верить в реальное существование своих докучливых гостей, вместе с тем желая, чтобы ее от них избавили.