Начало. Дневник помощника прокурора

Я вкратце обрисовал ситуацию, и Валерий Павлович уехал в райком к Романовой на консультацию. Ничего хорошего он этого не ждал. Мне велел никуда не отлучаться.

Вернулся мрачным, как чёрт. Говорит, что Попов (РУВД) прикинулся овечкой, которая ничего не знает. Кроме того, по его мнению, Попова в этом вопросе поддерживает райком, которому тоже нужна хорошая статистика. Конин смотрел проект решения бюро. Там, где всё хорошо, написано – РУВД, прокуратура и суд принимают должные меры, а там, где всё плохо, написано – прокуратура не принимает должных мер. О милиции и суде ни слова.

Но Валерий Павлович сдаваться не собирается. Велел подобрать все НПэшки по сокрытиям. То-то будет грызня.

Я возился с жалобами. Опросил двоих дружинников, которые, как ни странно, явились по повесткам. Отписал две жалобы.  В конце вновь вызвал Валерий Павлович и сказал, что только что горком взял на контроль жалобу о смерти мужика, доставленного в м/вытрезвитель. Срок до 15 февраля.

Завтра совещание в городе по итогам 1981 г. Приглашены прокуроры, заместители, старшие помощники и старшие следователи. Нам можно делать что угодно.

Думаю начать проверку в 92 о/м.

04.02.1982

Немного припозднился, благо, начальства нет. В конторе одни женщины. Марина Львовна рассказывает, как покупала утром развесную селёдку.

Я быстренько собрался и поскакал в 92 о/м. Там, естественно, всё на замке. В чём, - спрашиваю, - дело? Выясняется, что приехала какая-то делегация из Вологды (или из Тамбова). Наш район – показательный, всех и угнали на 10-й опорный пункт (лучший из лучших) очки приезжим втирать.

Дозвонился на пульт, договорились, что приду в понедельник, а пока пошёл в дознание. Дознаватели сидят, не знают, чего делать. Продиктовал им пару постановлений, проверил дела, находящиеся в производстве.

Пришёл в контору. Там Марина Львовна селёдку раскладывает. Меня послали за чёрным хлебом и вином. Устроили пир. Во время кофепития вернулась толпа из города. Район не ругали. Рекунков сказал, что по Бауманскому району в 1981 г. был один незаконный арест. Наверное, Извековой, хотя её потом всё равно посадили, отобрав предостережение.

Валерий Павлович уехал на бюро в райком. Вечером были следователи с арестами, отсрочками и т.п., поэтому Конин был занят, и только сказал, что съездил отлично. Что под этим подразумевалось – не ясно.

Я же два часа с лишним долбил представление Попову (РУВД).

Заметил, что милицейские адм материалы вызывают у меня самые большие затруднения. В конце концов, прихожу к правильному выводу, но времени на это уходит несравненно больше, чем при проверке уголовных дел. Наверное, потому, что в административных делах чего только не намешано, там и м/хулиганство, и неповиновение, и оскорбление, и распитие (причём, в одном протоколе). Пока разложишь действия нарушителя по полочкам, - день пройдёт. Потом раскладываешь действия ментов. Так оно всё и тянется. Ну, кажется, родил.

05.02.1982

В ИВС один или двое. Кто именно – не помню.

Заглянул по жалобе в м/вытрезвитель. Фельдшерица оказалась на месте. Пытал её около двух часов. Если не считать, что она дрыхла (по моим сведениям) с 3-00 до 6-00, то никакого криминала в её действиях нет. Тем более, что потерпевший помер не в самом м/вытрезвителе, а в Склифе через четверо суток от общего заболевания (инсульт), телесных повреждений у него не было. Под конец я сразил её вопросом: – Был ли у Калмыкова симптом «паруса»? Фельдшерица растерялась, а я и сам толком не знаю, что это такое – в справочнике вычитал. Попытался объяснить, вижу – поняла. Я и записал.

В конторе смотрел дела, поступившие с обвинительным заключением, расписал несколько жалоб.

08.02.1982

С пятницы на субботу изнасилование по 92 о/м. Валерий Павлович ругался на оперативке в том смысле, что в выходные следователя не найти.

Поляков вернул мне книжку. Сегодня он работает последний день.

Нам, а точнее, Марине Львовне, дали практикантку. Звать её тоже Марина Львовна. Хорошо, хоть фамилии разные. Павлова и Ракита, соответственно.

В ИВС трое. Два наших насильника и один вор. Насильников допрашивать не стал, а вора не было – следователь забрал его на выезд.

Распихал несколько жалоб, поскакал в 92 о/м. Ну, думаю, хоть проверку начну. Чёрта лысого. Там ремонт, инспектор профилактики уехал на похороны. А ведь договаривались.

Написал обобщающее представление в ГУВД по прошлогодним проверкам (в управление профилактики). Хотел отписать ещё и в РУВД, но что-то помешало. Отложил. Зато закончил жалобу Глазунова.

Валерий Павлович моё представление в ГУВД, более похожее на фельетон, подписал.

09.02.1982

С утра Валерий Павлович машину, как обещал, не дал. Сослался на то, что ему надо ехать в 29 о/м к насильникам. Значится, поездка на ремзавод накрылась. Пишущую машинку так и не починили.

До 13-00 время чуть-чуть оставалось. Я посмотрел пару поступивших материалов и засел писать представление в РУВД, которое у меня вчера не пошло. Одолел. Тут и срок подоспел.

Пошёл в суд. Там ст. 206 ч. 2 УК и ст. 89 ч. 2 УК. Двое подсудимых. Адвокаты – волки, заявили семь дополнительных свидетелей, разложили схемы места задержания и т.п.

Дурят свидетелям голову, видимо, не совсем понимают различия между структурными милицейскими подразделениями. Тычут пальцами в свою схему, орут. Один так вообще разошёлся: - Почему Вы их здесь задержали. Почему? Почему не в этом углу, где мешки с краденым чаем стояли, за гаражом?

Тут уж я не выдержал, каюсь. Стал на адвоката орать: - Что Вы голову свидетелю морочите, откуда Вы знаете, где лежали мешки с краденым чаем? Вы что, там были?

Адвокат орёт в ответ: - Милиция действует неправильно, что за методы! И т.д. и т.п.

Меня тоже понесло: - Сейчас судят не милицию, а Вашего подзащитного, который на скамье подсудимых оказался не потому, что милиция неправильно действует, а потому, что он чай украл. И т.д. и т.п.

Судья кричит: - Прекратите, прекратите! Но его никто не слушает. Мы в раж вошли. Наконец, страсти сами собой улеглись. Сидели до 19-00. Голова окончательно разболелась.

Перерыв до завтра – допрос подсудимых, изучение материалов дела, прения.

10.02.1982

На 10-00 вызвал участкового Полторацкого. Он, подлюка, не пришёл. Я ему чего-нибудь оторву.

К 11-00 поскакал в суд. Сели в процесс. Волынка по новой началась. Подсудимые от всего отказываются, утверждают, что их в милиции били и т.д. и т.п. Но их я, всё-таки, уел.

В чистосердечном признании один из них написал, что кражу они решили совершить потому, что на чаеразвеске Мячин получил маленькую зарплату – 34 руб. Сначала это мимо меня проскочило, но потом мысль вернулась.

В дополнениях адвокаты трясут справками, Почётными грамотами и т.д. и т.п. Ещё раз допрашивают жену подсудимого. Сыпятся вопросы. Наконец, трескотня стихает. Я шепнул секретарше: - Сейчас задам вопрос, пиши быстрее.

Кричу: - Один вопрос, товарищ председательствующий! Тот кивает.

- Когда, - спрашиваю, - перед кражей последний раз получали зарплату?

- Недели за две.

- В какой сумме?

- 34 рубля.

- Вопросов больше нет. Спасибо.

Подсудимым сразу последнее слово. А в своей речи я этой тридцатичетырёхрублёвой зарплатой поразмахивал. И так её вертел и этак. Да и сама речь, в общих чертах, получилась. Адвокаты встали и понесли. Но начали с комплиментов представителю государственного обвинения. И такой я хороший, и такой милый. Я чуть не помер от изумления.

Я же по ст. 206 ч. 2 УК просил Мячину 3 года общего режима, по ст. 89 ч. 2 УК – 3 года общего режима, всего 3 года общего режима реальных. Ракееву по ст. 89 ч. 2 УК – 2,5 года лишения свободы с отбыванием наказания на стройках народного хозяйства (инициатор не он).