Биография, творчество

49. Итак, Цезарь двигался со всей возможной скоростью. Помпей же во все это время приготовлял корабли, стягивал все больше и больше войск и средств и, захватив на Ионийском море сорок кораблей Цезаря, караулил его переправу. С войском он производил упражнения, сам участвуя в беге, езде верхом, и везде был первым, несмотря даже на возраст. И этим Помпей легко снискал к себе такое расположение, что на его упражнения все сбегались, как на зрелище. У Цезаря к этому времени было 10 легионов пехоты и 10.000 галльской конницы, у Помпея - 5 легионов из Италии, с которыми он переплыл Ионийское море, и относящиеся к ним конные части - два парфянских легиона, остаток от войска, воевавшего под начальством Красса и некоторое число из отправившихся вместе с Габинием в Египет - всего 11 легионов италийцев и 7.000 конницы. Союзники у Помпея были из Ионии, Македонии, Пелопоннеса, Беотии, критские стрелки, фракийские пращники, пользующиеся метательными орудиями войны из припонтийских областей, некоторые галльские всадники и другие из восточной Галатии, коммагены, посланные Антиохом, киликийцы, каппадокийцы, некоторые из Малой Армении, памфилийцы и писидийцы. Всеми этими союзниками Помпеи не полагал пользоваться для сражения, но частью для гарнизонной службы, рытья окопов и всякого другого обслуживания италийского войска, чтобы из самих италийцев никто не был отвлечен от самой войны. Так обстояло у Помпея с сухопутным войском. Кораблей же военных с полным людским составом было 600, из них считавшихся наиболее выдающимися около 100 с римскими моряками; было также великое множество грузовых и обозных судов. Командиров было много, соответственно частям, а над ними всеми во главе стоял Марк Бибул.

50. Когда все было готово, Помпей, собрав в одно место, откуда было хорошо слышно, всех лиц из сенаторского сословия и так называемых всадников, а также все войско, сказал следующее: "Мужи, некогда и афиняне оставили свой город, сражаясь за свободу с нападавшими на них, полагая, что не дома составляют город, а мужи. И поступив так, они скоро вернули себе свой город обратно и сделали его еще более прославленным. И наши собственные предки, когда на них напали галлы, оставили город, и Камилл, двинувшись из Ардел, его вновь возвратил. Все, кто мыслит здраво, считают, где бы они ни оказались, отечеством самую свободу. Воодушевленные приплыли и мы сюда, не бросив отечества, но для того, чтобы отлично вооружиться для него и здесь защитить его от человека, издавна на него злоумышляющего и внезапно, с помощью подкупов, захватившего Италию. Вы провозгласили его врагом римского народа, а он посылает начальников во все наши страны и назначает их и в Риме и в Италии: с такой наглостью отнимает он верховную власть у народа. И если так поступает он во время войны, когда он еще под страхом, что ему, может быть, придется дать ответ - да поможет бог! - то каких следует от него ожидать жестокостей и насилий, когда он победит? Но к поступающему так со своим отечеством все же присоединяются некоторые лица, подкупленные теми средствами, которые он раздобыл для себя в вашей же Галлии, и предпочитают быть у этого человека в рабстве, чем в равных с нами правах. 51. Что касается меня, я не прекращал борьбы вместе с вами и за вас и самого себя отдаю в ваше распоряжение как воина и как вождя, и если есть у меня какая-нибудь опытность в военном деле и счастье человека, до сих пор еще никогда не побежденного, то я молю богов, чтобы они и в настоящее время способствовали мне, сражаясь за отечество, находящееся в опасности, быть столь же счастливым, каким я был ранее, увеличивая его могущество. Следует надеяться на богов и черпать храбрость из смысла самой войны, к которой нас побуждает прекрасное и справедливое стремление к сохранению отеческой формы правления. Кроме того, следует полагаться и на обилие снаряжения, имеющегося у нас и на суше и на море, продолжающего непрерывно расти и которое еще возрастет, когда мы примемся за дело. Ибо можно сказать, что все народы на востоке и у Евксинского моря, как эллинские, так и варварские, примыкают к нам. И цари, которые с римлянами и со мной состоят в дружбе, на свой счет доставят нам и войска, и стрелы, и провиант, и всякое другое снаряжение. Приступите же к делу соответственно достоинству отечества, вас самих и меня и, памятуя о беззаконии Цезаря, быстро выполняйте то, что приказывается".

52. Так говорил Помпей. Все войско, все сенаторы, окружавшие его, и великое множество знатных, все вместе приветствовали его и призывали повести их на все, на что он найдет нужным. Помпей же, полагая, что вследствие неблагоприятного для плавания времени года и отсутствия пристаней Цезарь предпримет плавание после зимы, а пока займется организацией своей консульской власти, приказал адмиралам охранять море, войско же распределил по зимним стоянкам, разместив его по всей Фессалии и Македонии.

Так беспечно рассуждал Помпей о предстоящем; Цезарь же, как мной уже было сказано, во время зимнего солнцеворота спешил в Брундизий, полагая, что неожиданностью он сильнее всего поразит врагов. И еще не имея в Брундизии ни съестных припасов, ни снаряжения, ни полностью всего своего войска, он, тем не менее, созвал всех имевшихся у нега в наличности людей на собрание и сказал им следующее:

53. "О мужи, вы, которые мне помогаете в величайших делах, знайте, что ни бурность погоды, ни запоздание некоторых войсковых частей, ни недостаток соответствующего снаряжения не удерживают меня от движения вперед, ибо я полагаю, что быстрота в действиях мне будет полезнее всего этого и что мы первые, которые прежде других сюда прибыли, должны, полагаю я, оставить здесь на месте рабов, обоз и все снаряжение, чтобы имеющиеся в наличности корабли могли вместить нас самих, самим же, немедленно отправившись на судах, испытать, не удастся ли, укрывшись от врагов, противопоставить бурным непогодам доброе счастье, малочисленности - смелость, нашей бедности - изобилие у врагов, которым мы должны овладеть, как только выйдем на сушу, ибо мы знаем, что если мы их не победим, то у нас своего собственного ничего нет. Итак, мы пойдем за рабами, снаряжением и съестными припасами врагов, пока они находятся под кровлей зимних стоянок. Пойдем, пока Помпей полагает, что и я стою на зимней стоянке и предаюсь "помпам" и консульским жертвоприношениям. Вам, хотя вы сами это знаете, я скажу, что самое важное в военном деле - это неожиданность; честь нам доставит слава и первой целью для нас является стяжать славу в будущих сражениях и уготовить все для безопасности тех, кто за нами туда последует. Я же сам и в настоящее время предпочел бы скорее тратить время на плаванье, чем на разговоры, чтобы Помпей увидел меня тогда, когда, по его расчетам, я еще занимаюсь организацией власти в Риме. Хотя я знаю вашу покорность, все же я жду ответа".

54. Когда все войско с воодушевлением стало кричать, чтобы он их вел, Цезарь тут же, с трибуны, повел их - пять легионов пехоты и 600 отборных всадников - к морю. Так как буря приводила суда в беспорядок, он с ними стал в открытом море на якорях. Это было время зимнего солнцеворота17, и ветер, к досаде и огорчению Цезаря, заставил его первый день года провести в Брундизии. Тем временем прибыли еще два легиона, и Цезарь отправил их сквозь бурю на грузовых судах. Военных кораблей у него было немного, и они охраняли Сардинию и Сицилию. Так как бури его отнесли к Керавнским горам, то он тотчас отправил суда в Брундизий за остальным войском, а сам отправился ночью к городу Орику по узкой и каменистой тропе, при этом из-за неудобства местности войско разделилось на множество частей, так что оно могло легко подвергнуться нападению, если бы это кто-нибудь заметил. К утру все это множество к нему с трудом стеклось, и гарнизонный начальник Орика, после того как находившиеся с ним внутри города заявили, что не будут сопротивляться идущему на них римскому консулу, передал ключи города Цезарю и остался при нем, удостоившись от него почестей. Лукреций же и Муниций охраняли на другой стороне Орика на 18 военных кораблях хлеб, находящийся на судах. Последние, чтобы Цезарь ими не овладел, они потопили и убежали в Диррахий. Из Орика Цезарь поспешил в Аполлонию. Аполлонийцы его приняли, начальник же гарнизона Стаберий город покинул.