Через три войны

Наше командование понимало, какую серьезную опасность создаст оккупация немецко-фашистскими войсками Украины, падение Киева. Захват Украины лишал нас железа, угля, марганца, которыми столь богата эта республика.

Кроме того, через Украину пролегал путь к основной нефтяной базе Советского Союза - Кавказу.

Враг продолжал теснить войска левого крыла Юго-Западного фронта, пытаясь выйти во фланг и тыл войскам Южного фронта и разгромить их.

В этих условиях требовалось незамедлительно занять выгодный рубеж, организовать его прочную оборону и остановить противника. Особое внимание следовало обратить на киевское направление. Однако резервы Юго-Западного фронта уже иссякли...

27 июля авиаразведка обнаружила движение мотоколонн противника с севера на юг на Гайсин, Косоново и Кравчунку. В районе Стратеевка, Саражинка, Барсуки, Обжила, Евтодия, Чернече, Ухожаны, Волово, Демовка было отмечено скопление вражеских войск всех родов и их интенсивное движение по балкам, особенно у Любомирки, в 25 километрах от Балты.

Из опроса пленных я узнал, что севернее Липовец с 22 июля действовала сильно потрепанная в боях 297-я пехотная дивизия. Ее 523-й и 524-й полки, наступавшие с рубежа Чагов, Стрижаны, были почти полностью уничтожены, да и 16-я танковая дивизия гитлеровцев понесла ощутимые потери.

Данные разведотдела Юго-Западного фронта были аналогичными. Во второй половине дня 26 июля авиация засекла движение мотоколонны из Белой Церкви на Таращу. Радиоразведка донесла, что к 27 июля в районе Гичина, Джамана, Опач сосредоточился, предположительно, 4-й кавалерийский корпус румын.

Таким образом, противник, сковывая наши войска активной обороной на уманском направлении, стремился прорваться из района Гайсина на восток и выйти во фланг и тыл нашим войскам, действовавшим севернее и северо-восточнее Умани и Христиновки.

Во второй половине дня 27 июля мы оставили Гайсин, Ладыжин. Противник продолжал развивать наступление на Зятковцы и Левков.

На котовском направлении враг стремился не допустить соединения наших войск в районе Кодымы и тем самым обеспечить себе возможность ввода в бой новых подвижных частей для выхода на Южный Буг. Продолжая наступать на этом направлении, гитлеровцы вышли на рубеж Мироны, Яошняги и заняли Белоче.

На кишиневском направлении усиливался нажим на рубеже Роги, Григориополь.

Мы отдавали себе отчет, что обстановка на всем Южном фронте сложилась исключительно напряженная. Она настоятельно требовала усиления фронта новыми, свежими войсками, а их не было.

Военный совет фронта поставил в известность главкома, что сдерживать противника и наносить ему ответные удары на рубеже Христиновка, Кодыма без свежих сил будет затруднительно. Мы просили разрешения отвести все наши войска на новые рубежи и одновременно усилить фронт хотя бы пятью стрелковыми и двумя-тремя авиационными дивизиями из резерва.

Но штаб главкома Юго-Западного направления, располагавший незначительными резервами, берег их как зеницу ока. К тому же он ошибочно считал, что действующие против нас крупные соединения неприятеля сильно измотаны и не учитывал их двойного превосходства в живой силе.

Не получили мы своевременно и санкции на отход. Поэтому продолжали вести ожесточенные, неравные бои, неся большие потери.

Противник продолжал все свои усилия направлять на разгром правого крыла Южного фронта и частей, действовавших в полосе между Днестром и Южным Бугом. На уманском направлении он атаковал с севера, запада и юго-запада, пытаясь отрезать пути отхода нашим войскам на восток.

Понадобились невероятные усилия наших бойцов и командиров, сражавшихся на дубоссарском, уманском и других направлениях, чтобы, беспрерывно атакуя, размыкать клещи, избегать угрозы окружения. И все же огромное превосходство противника в силах брало верх.

Особенно кризисное положение на Южном фронте создалось к 5 августа, когда немецко-фашистские войска вышли к Днепру перед Юго-Западным фронтом. Это позволило гитлеровскому командованию бросить свои основные силы, находившиеся перед Юго-Западным фронтом, на юг, во фланг и тыл армиям Южного фронта. Так, в районе Нов. Миргород, Нов. Архангельск, Умань сосредоточилось до десяти дивизий, в том числе и бронетанковая группа генерала Клейста. В районе Головановск, Кривое озеро, Первомайск - до пяти дивизий.

Одновременно на правом берегу Днестра в районе Тирасполя сконцентрировалось до десяти вражеских дивизий, которые ждали приказа, чтобы форсировать Днестр.

Всего перед войсками нашего фронта находилось уже до 46 дивизий, из них 4 моторизованные и 6 танковых.

Более чем четырехкратное превосходство в пехоте на направлениях главных ударов, а также большое количество танков и мотопехоты позволяло немцам и румынам продолжать наступление.

Командование Южного фронта понимало, что в дальнейшем противник попытается зажать наши войска между реками Днестр и Южный Буг. Об этом красноречиво свидетельствовала и захваченная оперсводка 11-й немецкой армии.

Члены Военного совета фронта, трезво оценивая обстановку и соотношение сил, пришли к единственному выводу: чтобы избежать поражения, требуется не вынужденное, под нажимом врага, отступление, а планомерный отход на новые рубежи с организацией на них подвижной обороны.

Однако необходимость отхода на новые рубежи была признана лишь 5-6 августа. Поэтому отходить пришлось в гораздо более сложной обстановке.

Наши войска были сильно ослаблены непрерывными боями. Отсутствие каких-либо резервов не позволяло производить необходимые маневры, чтобы воспрепятствовать противнику глубоко обойти нас с фланга и тыла. Фронт растягивался и все более повертывался на север и северо-восток.

К 6 августа нам должны были передать девять стрелковых и три кавалерийские дивизии. Они формировались за Днепром и не были еще полностью вооружены.

Драматические же события продолжали развиваться с быстротой молнии. Противник прилагал все усилия, чтобы запереть части 9-й и 18-й армий между Днестром и Южным Бугом.

* * *

Сквозь сон чувствую, как меня тормошат:

- Товарищ командующий, вас к аппарату!

С трудом размыкаю отяжелевшие веки. Сквозь узкую щель в замаскированном окне виднеется темное небо. Часы показывают около трех ночи.

Окончательно сбрасываю сонную оторопь, когда узнаю, что у аппарата главком С. М. Буденный.

После обычного приветствия докладываю обстановку, сложившуюся на вчера, 8 августа 1941 года:

- В районе Вознесенска на рубеже Васильевка, Раково во взаимодействии с Дунайской флотилией весь день вела бой 9-я кавалерийская дивизия. В этом же районе действовала наша авиация. Попытка противника продвинуться на юг была сорвана. - Натянув на плечи сползшую шинель - давала себя знать ночная прохлада, - я продолжал: - Как видно из перехваченного приказа, главные силы гитлеровцев действуют в направлении Первомайск, Вознесенск. Сегодня они, видимо, начнут переправляться через Буг. Поскольку я решил использовать свою авиацию для удара главным образом на север от Николаева, прошу вашей авиацией нанести удар по этой группировке врага.

Семен Михайлович отвечал:

- Авиации будет поставлена задача бомбить цель, которую вы указали. Меня интересует, что конкретно сделано по укреплению основного рубежа обороны, указанного Ставкой?

На вопрос главкома я ответил:

- Рубеж по реке Ингулец готов. Закончено сооружение противотанкового рва и эскарпов, правда, окопы отрыты еще не везде. Прошу учесть, что инженерных средств в распоряжении фронта нет. Вчера получили телеграмму, что первая партия инженерного имущества - колючая проволока и взрывчатка отгружается. Сегодня решил послать в Запорожье своих представителей для изыскания имеющихся там местных ресурсов...

В заключение разговора товарищ Буденный сообщил:

- Учтите, что помимо рубежа, ранее указанного Ставкой, вчера начальник Генерального штаба высказался за необходимость подготовить отсечный рубеж от Кривого Рога по реке Саксагань на северо-восток к Верхне-Днепровску.