Мифы и правда о семье Сталина

Н. С. Хрущев, мне кажется, сумел дать точную оценку причин, способствовавших ее невозвращению домой. Наверное, слишком хорошо знавшая формы и методы действия в таких случаях своего отца, его окружения и соответственно официального подхода к подобным явлениям, она могла предположить для себя и самое страшное. Но могло быть и так: имея в руках книгу своих воспоминаний и чувствуя в себе силы продолжить творческую деятельность, она не нашла в себе сил отказаться от лестных издательских предложений, которые ее ставили в довольно независимое материальное положение, поэтому она и предприняла такой шаг — покинуть Родину. В жизни всегда приходится выбирать. И как правило, такой выбор редко бывает случайным или неожиданным для того, кто его делает, в отличие от окружающих. Человек, делающий роковой выбор, наверное, не раз совершает его в своих мыслях и только потом наяву, в жизни. Думаю, не была здесь исключением и Светлана Аллилуева.

«Сияющее от радости лицо Светланы, дочери Сталина, изысканное американское общество впервые увидело в 1967 г., когда она приехала в США. Изящная, жизнерадостная женщина 41 года с рыжими, вьющими-ся локонами, розовыми щеками, робкими голубыми глазами и привлекательной улыбкой, казалось, светилась чувством добра и искренности. Казалось также, что она одновременно и наслаждалась своей известностью — феноменальным успехом своей первой книги «Двадцать писем к другу», которая принесла ей полтора миллиона долларов. Появившиеся поклонники стали посылать ей домой в Принстон (штат Нью-Джерси) цветы, письма, всевозможные подарки и даже предложения на брак. В общественных кругах и кругах деловых людей не без успеха ухаживали за ней» — так писал о ней журнал «Шпигель» в мае 1985 года в статье «Мой отец расстрелял бы меня за это».

Этот же журнал рассказал, что в дальнейшем она получила приглашение погостить от вдовы архитектора Райта, урожденной Лазович, в свое время приехавшей из Грузии. Через три недели после приезда к ней Светлана вышла замуж за В. В. Питерса, главного архитектора Танзимет-Веста. От этого брака 21 мая 1971 года родилась дочь Ольга, которая в 1978 году получила гражданство США.

Брак С. И. Аллилуевой с В. В. Питерсом был непродолжительным. В 1972 году он был расторгнут, а она получила права родительской опеки.

Вот как охарактеризовала С. Аллилуева своего мужа: «…Архитектор Вильямс Весли Питерс — слабый человек. Он делает то, что ему говорят. Он вступил в брак со мной, потому что так хотели окружавшие его сотрудники и боссы. И он сделал это, переоценив мое финансовое благополучие. Как только он выяснил эту переоценку, так весь его интерес к его семье и новорожденной дочери улетучился. Наш брак распался очень скоро, менее, чем через два года. В соглашении, подписанном им в июле 1972 года в городе Феник, Аризона, в конторе фирмы «Люкс энд Рока», он отказался в мою пользу от всех прав на нашу дочь, предоставив мне всю полноту опеки над ней. С тех пор он не потратил ни копейки на ее воспитание, а своим правом посещения постоянно пренебрегал, посетив ее всего лишь четыре раза за 12 лет! Меня удивляет его интерес к дочери теперь, хотя я должна бы помнить, что мистер Питерс всегда с удовольствием откликался на интервьюирование и считал, что личная реклама полезна для популяризации его архитектурной фирмы. Я сделаю со своей стороны все возможное, чтобы осмеять его неуклюжие попытки вмешаться через столько лет в жизнь нашей дочери. Он сделал сам все возможное, чтобы отдалить девочку от себя, и в результате она его очень мало знает».

В дальнейшем С. Аллилуева жила в нескольких городах Америки, а последний год своей жизни, до приезда в СССР, — в Англии. В 1984 году в Индии была издана ее книга воспоминаний «Далекие звуки». От издания этой книги особого удовлетворения она, в отличие от «Двадцати писем к другу», не получила. Повторения феноменального успеха первой книги не произошло. Общество уже почерпнуло нужную информацию, да и, вероятно, не было интереса к ней самой как к писателю. Слишком многого о жизни в СССР, о переменах в обществе она не знала. Выходившая на Западе в этот период диссидентская литература вызывала более живой интерес, тем более авторы были только что из СССР.

Сама С. Аллилуева об этой книге не без горечи сказала: «Мою третью книгу о моем невеселом американском опыте и разочарованиях ни американцы, ни англичане не желали издавать. Она была издана этим летом только в Индии очень небольшим тиражом». В том же году она обратилась с письмом к своему сыну в СССР, в котором высказала намерение возвратиться на Родину. 10 ноября 1984 года Светлана Питерс обратилась в советское посольство в Лондоне и прибыла в СССР.

Каков же итог ее жизни за рубежом? Что она обрела за границей? Свободу мысли? Свободу творчества? Свободу передвижения? Счастье?

Возвращение ее на Родину говорит о том, что, видимо, то, что она хотела найти за ее пределами, найти ей не удалось, и это, наверное, нестерпимо горько, тем более когда приходится по этому поводу давать публичные объяснения, как было с ней на пресс-конференции. Но можно только приветствовать то великодушие, с которым отнеслось к ней руководство страны, не захлопнув перед ней двери.

Передо мной текст ее заявления для прессы. Очевидно, он неоднократно правился, переписывался, в него вносились дополнения. На последнем экземпляре ее рукой сделана правка. С. Аллилуева явно стремилась к отточенности фраз, предложений. Под текстом подпись: «С. Аллилуева. 16 ноября 1984 года».

А вот как итог своей зарубежной жизни подвела она сама (отдав-таки дань некоторым конъюнктурным моментам в духе того времени): «Попав в этот самый «свободный мир», я не была в нем свободна ни одного дня. Там я была в руках бизнесменов, адвокатов, политических дельцов, издателей, которые превратили имя моего отца и мою жизнь в сенсационный товар. Я стала в эти годы любимой дрессированной собачкой Си-ай-эй [9], тех, что дошли даже до того, что стали говорить мне, что я должна писать, о чем и как. Старый друг, швейцарский адвокат доктор Питер Хафтер из Цюриха, хорошо знает из личной переписки со мной, как быстро испарился мой идеализм по отношению к Америке. Продолжать сегодня идеализировать США было бы совершенно невозможно. Я знаю, многих, кому возвратиться домой мешает только страх перед возможным наказанием. Я говорю о тех, кто, как и я, остался там, одурманенный идеалами псевдодемократии. Те, кто ехал туда, чтобы разбогатеть, они разбогатели, конечно, и процветают. Им там хорошо.

Все эти годы меня не покидало чувство глубокой вины. Сколько я ни старалась вполне искренне жить так, как все американцы, и наслаждаться жизнью, у меня этого не получалось. Позже я сделала попытки переехать в какую-нибудь мирную, небольшую страну вроде Швейцарии, Швеции, Греции, даже, может быть, в Индию, но мне удалось лишь только два года назад выбраться в Англию. Это к вопросу о свободе. То, что я хотела, — я сделать не могла. Я только сумела выехать в Англию. Только тогда и только там возник наконец контакт с моим сыном через переписку и телефон. До того я была совершенно отрезана от всякой информации о моих детях.

Моя жизнь за границей постепенно утрачивала всякий смысл. Моей целью было не обогащение, а жизнь среди писателей, художников, интеллигенции. Я хотела заниматься фотографией, языками. Однако из этого ничего не вышло.

Решение вернуться приходило ко мне несколько раз. Первый раз, когда я три года назад посмотрела в Нью-Йорке замечательный фильм Н. Михалкова «Обломов». Я чуть было не пошла в консульство тогда же. Затем, когда мы жили в Англии и происходило празднование победы союзных войск в Европе. Это было невозможно представить, чтобы при этом были забыты 20 миллионов советских простых солдат, которые отдали свои жизни для этой победы. Это было такой невообразимой несправедливостью, что в этот момент я ощутила, к кому я в самом деле принадлежу.

В общем-то, я не скрывала своих чувств. Когда в английской печати появились ненатуральные статьи перебежчика Битова, мне стало его очень жаль. Я написала ему письмо в газету «Гардиан», чтобы объяснить ему, что он заблуждается, что он слеп и в конце концов поймет, что он сделал ошибку. Это письмо было мне возвращено редакцией газеты «Гардиан». Оно было помечено: «Благодарим вас за вашу контрибуцию, но напечатать его не можем». Мне очень интересно, получил ли это письмо Битов? Потому что позже он уехал домой. В марте этого года я дала интервью газете «Обсервер». И в нем я тоже говорила о том, что мне очень хочется предупредить всех потенциальных дефек-торов о том, чтобы они дважды подумали, прежде чем решат оставить свою страну и перебежать в так называемый «свободный мир». Это было напечатано в «Обсервер» в конце марта прошлого года.